Семен Цвигун - Возмездие

— Не надо. Мы сами, — Вольф встал, положил пистолет в карман. — Едем, Крюгер. Спросим у доктора Фрибе, кому это он советовал беречь здоровье…

Анна только что закончила передачу, когда послышался требовательный стук в дверь, а затем громкий голос:

— Откройте! Откройте, профессор Фрибе! У меня острая зубная боль! Откройте! Я знаю, что вы у себя!..

Анна с неторопливой аккуратностью убрала в тайник ключ и наушники. Подожгла шифровку и фотопленку. Потом вышла из рентгенкабинета, подошла к доктору Фрибе и долго смотрела ему в глаза.

А в дверь барабанили все сильней.

— Я открою, — сказал доктор. — Все равно сломают двери.

— Прощай, — сказала Анна.

Едва Фрибе повернул ключ, открывая дверь, в приемную ворвались офицеры гестапо с пистолетами в руках. Фрибе вытолкнули в кабинет, отшвырнули к стене. Дверь рентгенкабинета была плотно закрыта.

— Ключ! — заорал один из офицеров на Фрибе. — Где ключ?!

В кабинет в сопровождении Крюгера вошел, улыбаясь, группенфюрер Вольф.

— Ну вот мы и встретились снова, профессор… Обыщите его!

Но гестаповцы не успели: хрустнула во рту Фрибе ампула — и доктор стал медленно оседать на пол.

— Цианистый калий… Болваны! — сказал в сердцах Вольф. — Старого человека не можете взять…

Вольф обернулся и увидел в открытых дверях рентгенкабинета фрейлейн Анну. Гестаповцы бросились к ней.

Анна вздохнула, вскинула голову и нажала какую-то кнопку. Раздался оглушительный взрыв. Зазвенели стекла, посыпалась штукатурка, и все заволокло известковой пылью.

Вольф, которого взрывом отшвырнуло к стене, медленно поднимался, вытирая кровь с разбитой губы…

В Рудных горах все заметено глубоким и чистым до голубизны снегом. По тропинке бежала Катя Ярцева, в телогрейке и шапке, из-под которой выбивалась непокорная каштановая прядь. Решила срезать угол напрямую к командирской землянке — и утонула в снегу.

— Куда тебя черти несут? — помогает ей выбраться из снега Ерофеев.

— Не к тебе, конечно…

— Ну тогда не спеши, начальство совещается.

— Пусти, у меня срочная радиограмма из Берлина!

— Из Берлина?.. Тогда проходи.

Млынский поднял голову и нахмурился, словно ждал тяжелой вести.

— Шифровка от Фрибе, — сказала Катя. — Сеанс связи вне расписания, товарищ полковник.

— Читай.

— Сейчас… — Катя шмыгает носом, вздыхает и начинает читать шифровку: — «Первое. Карасева встречайте, как было условлено. Второе. Нами перехвачена директива управления имперской безопасности о подготовке в соответствии с приказом Гитлера перебазирования компонентов для атомного оружия и производства сверхмощных ракет в Альпы, где намечается создание укрепрайона для обеспечения работ по «оружию возмездия». Руководят операциями Вольф и генерал Хорн. Третье. Над нами установлена плотная опека гестапо. Рация Марты законсервирована. Просим передать в Москву: все связи с нами прекращаются… Эта передача — последняя. Прощайте. Анна и Алексей».

Все молчали. Только ветер свистел за дверью.

— У них был сын, — сказал подполковник Канин.—

Командир подводной лодки на Севере. Они так и не узнали, что он не вернулся на базу полгода назад…

Млынский повернулся к Хвату.

— Готовь отряд к переходу через границу, Виктор Сергеевич. Нельзя позволить им окопаться в Альпах. Эти фанатики могут утащить за собой в могилу еще сотни тысяч человеческих жизней. Приказ Карасеву и Шум-скому: во что бы то ни стало узнать маршрут и время перебазирования. Данные, полученные от Фрибе, передать немедленно в Центр.

В больничной палате, у стены, стоит железная койка. На койке лежит рыжий шарфюрер. Голова его перевязана, виден только нос и один глаз. В вену обнаженной руки введена игла, тонкий шланг от которой тянется к капельнице. Шарфюрер без сознания. Дыхание прерывистое, хриплое… Рядом — медицинская сестра. Она в длинном сером платье с белым передничком и в скрывающей ее волосы накрахмаленной косынке с красным крестиком. Тут же стоят группенфюрер Вольф и Крюгер. Оба, вздохнув, выходят из палаты.

В узком коридоре эсэсовцы волокут навстречу им окровавленного человека, в котором с трудом можно узнать одного из активистов антифашистского комитета.

Вольф в сопровождении Крюгера входит в камеру — просторную комнату без окон, с крашенными масляной краской стенами.

Посреди камеры, залитой ярким светом, сидит привязанный к железному стулу Кунц. Два верзилы в серых халатах вытянулись при появлении Вольфа. Группенфюрер кивком указал им на дверь. Склонился к Кунцу, произнес доверительно:

— Кунц, вы уже десять лет скитаетесь по лагерям и тюрьмам. Не пора ли взяться за ум? Вы же немец, Кунц, стопроцентный немец. Неужели вам безразлична судьба вашей родины?

— Нет, группенфюрер. Не безразлична. — Кунц тяжело вздохнул. — И я надеюсь… я уверен, что скоро ее очистят от фашистской заразы… от вас.

— Ну-у, ты не доживешь до этого, Кунц. Как член ЦК компартии, ты, несомненно, связан с подпольем. Кто организует диверсии и убийства наших людей в «Доре»? Скажи — никто не узнает об этом, и я найду возможность облегчить твою участь. — Вольф взглянул на Крюгера, и тот подал фотографии Шумского, Карасева и Гелены. Вольф поднес фотографии к глазам Кунца. — Ты знаешь этих людей? Да или нет?

— Сделка не состоится, группенфюрер. Я не предатель, — отвернулся Кунц.

— К утру выбейте из него показания. Если будет молчать — расстреляйте, — сказал Вольф, вызвав в камеру верзил в серых халатах.

В огромном тоннеле-зале, вырубленном в скале, стоит колонна крытых грузовиков. На них заключенные «Доры» грузят оборудование: упакованные в ящики станки, приборы, инструменты…

В сопровождении двух эсэсовцев вдоль колонны идут Крюгер, мордастый представитель строительного управления СС и подполковник Бютцов.

— Половина машин изношена до предела, — докладывает представитель строительного управления Крюгеру. — У большинства грузовиков необходимо переоборудовать тормозные системы для движения по горным дорогам.

— Завтра к вечеру все работы должны быть закончены, — говорит безапелляционно Крюгер. — Это приказ группенфюрера Вольфа!

Бютцов замечает Шумского, который вместе с другими заключенными вталкивает в кузов грузовика тяжелый продолговатый ящик.

— Вы что, ослепли?! — кричит Бютцов. — Извините, штандартенфюрер… — Он отходит от Крюгера. — Здесь же ясно написано — не кантовать! Кто старший?

— Я! — вытягивается Шумский.

— Мильх! Идите сюда! — Бютцов отводит Шумского за высокий борт грузовика. — Сегодня па рассвете расстрелян Кунц… Документы у вас?

— Да.

Шумский незаметно передал Бютцову сверток.

— Надо уходить отсюда, — сказал тот. — У меня в машине — тайник.