Андрей Буревой - Одержимый. Драконоборец империи

Через несколько минут всё было окончено. Я вновь бы пленён и воздет на ноги. И мог лишь с ненавистью сверкать глазами, глядя на Ральфа, беззаботно потягивающего из бокала вино. Вырваться ведь не удавалось. Крепко держали…

— Стайни, остынь, — поморщившись, презрительно бросил виконт Жалье, видя, что я никак не оставляю попыток вырваться и добраться до него. — Ты, как-никак, не у себя в деревне, в луже с грязными свиньями возишься, а в благородном обществе находишься. — А затем взял, да резко плеснул из бокала вином мне в лицо!

Я и замер, ошеломлённый хамской выходкой Ральфа. Который, похоже, совсем потерял берега! Что отметил и задумчиво почесавший рог бес, сказав:

«Кажется, кому-то жить совсем надоело…»

И в кои-то веки я был полностью, абсолютно согласен с нечистью. Ведь унизительное ощущение стекающей по лицу влаги немедля вновь заставило меня взалкать чьей-то крови…

От неминуемой и беспощадной кары Ральфа спасли восемь графских гвардейцев. Которые, совместными усилиями удержали меня на месте. И не дали ещё до одного ничтожества добраться и башку ему разнести! К превеликому моему сожалению…

— Нет, решительно рано выпустили тебя в свет, ди Стайни, — с сочувствием глядя на меня, констатировал виконт. — Даже мужицкие замашки из тебя вытравить не успели… — И снисходительно заметил. — Благородные сэры ведь кулаками не машут, ровно какие-то ничтожные смерды… А доказывают свою правоту на дуэлях с настоящим оружием в руках!

— Ах вот как?! — прохрипел я, почти удушенный схватившими меня со всех сторон гвардейцами. И, исходя безудержной яростью, туманящей разум и взгляд, немедля прорычал: — Тогда дуэль!

— И, конечно же, по соплячьи, до первой крови?.. — снисходительно улыбнувшись, зевнул Ральф. — Да ещё когда-нибудь через пару лет?..

— Нет, до смерти! И немедленно! — кровожадно оскалился я в ответ.

— Отлично, я принимаю твой вызов, ди Стайни! — резко оживившись, выпалил Ральф. Да тут же начал, пользуясь правом вызываемого, условия поединка излагать: — Оружие — рапиры и кинжалы, защиты — нет. Бьёмся через положенные законом три дня на арене Броссури. И…

— Виконт Жалье, немедленно прекратите это безобразие! Слышите?! — перебил его добравшийся в этот самый до места событий изрядно запыхавшийся граф Терфо, из-за спины которого выглядывала его испуганная дочь.

— И не забудь попрощаться с друзьями и невестой перед дуэлью, ди Стайни, ведь больше ты их никогда не увидишь, — невозмутимо закончил начатое Ральф. И, коснувшись рукой кончика шляпы, откланялся: — Честь имею.

Развернулся, и, протолкавшись через неохотно расступающуюся перед ним толпу, быстро пошёл прочь. А вслед ему полетел гневный возглас графа Терфо:

— Отныне вам отказано в приёме в моём доме, виконт! Слышите?!

Но Ральф не обратил на эти крайне неприятные для любого благородного человека слова ровным счётом никакого внимания. Даже не обернулся, пробираясь к выходу из зала. Что заставило графа, задетого проявленным виконтом пренебрежением, сжать кулаки и прожигать гневным взглядом спину наглеца, пока тот не покинул зал.

Ну а когда Ральф ушёл, хозяин дома резко повернулся лицом к нам с баронетом. И, задыхаясь от возмущения, выговорил: — А вы, а вы… — Однако сходу придумать нам подобающего наказания не смог, а потом, когда его робко тронула за руку дочь, и вовсе опомнился. Ведь ладно я, но Карл-то ему какая-никакая, а родня… Так что граф только скривился, да махнул рукой. После чего, отворачиваясь, сердито бросил своим гвардейцам: — Отпустите их.

И мы были незамедлительно освобождены. Представ перед прибывшими с другого края зала друзьями-знакомыми совершенно свободными. И очень злыми. Хотя и достаточно успокоившимися, для того, чтоб не бросаться в погоню за виконтом, дабы немедля его разорвать…

— Что тут происходит?.. — повис в воздухе вопрос моей дражайшей невесты, обращённый, судя по хмурому взгляду Кейтлин, исключительно ко мне. Так словно никто кроме меня и не мог ничего натворить!

Но я ничего не ответил, борясь с негодованием, охватившим меня при виде этой стервы ди Мэнс, так и притопавшей под ручку со своей нежной подругой. И тогда ситуацию прояснил Карл, буркнув: — Граф Канупэ и Ралленберри с виконтом Жалье случились.

— И что теперь? — бросив короткий взгляд на лежащие на полу тела и суетящихся вокруг них целителей, деловито осведомился Лайнус ди Тажери.

— Этот мерзавец ди Марсио вынудил ди Стайни бросить ему вызов. Так что будет дуэль… — вздохнул баронет. И, встрепенувшись, обратился ко мне: — Кэрридан, место твоего первого секунданта за мной, договорились?..

— А я тогда иду за второго, — сходу уведомил меня сэр Лайнус, и придавил взглядом, давая понять, что отказа не примет.

— Хорошо, — даже не задумываясь кивнул я в знак согласия, растирая при этом левой рукой сильно помятую гвардейцами графа шею. И с нехорошим прищуром глаз посмотрел на Мэджери. Которая чуть смутилась и немного отстранилась от моей невесты, перестав прижиматься к ней так уж тесно. Но руку Кейтлин всё же не отпустила, зараза такая…

— Поединок, конечно, до смерти? На рапирах с кинжалами? — тут же уточнил как нечто само собой разумеющееся владетель замка-крепости Норфейн.

— Ну а что ты, виконта не знаешь? Когда он вообще другие условия ставил? — фыркнул баронет. И, почесав пальцем нижнюю губу, да содрав с неё корочку засохшей крови, под которой уже наросла новая плоть, расстроенно заметил: — Жаль, эта скотина мой вызов не приняла…

— Да, ди Марсио — это серьёзно… — задумчиво протянул ди Бутейн. — Я слышал, ему в одной из последних дуэлей даже сердце умудрились проткнуть… А Ральфу хоть бы хны.

Столь милые подробности о моём противнике заставили меня слегка поднапрячься и вынудили оторваться от свого занятия — от прожигания негодующим взглядом этой сладкой парочки — Кейтлин и Мэджери.

— Это что же у него за талиар такой, что способен повреждённое сердце мгновенно регенерировать и вновь запустить?.. — спросил я, поворачиваясь в сторону говорящего.

— Высший вампир, — хмуро буркнула Кейтлин, опередив с ответом на мой вопрос раскрывшего рот Айвена. — Привязанный к ди Марсио, ещё когда тот был совсем ребёнком.

— Надо же! — удивился Карл. — А все гадали, в чём же его секрет… Подозревали даже, что Ральф на изменение своего тела пошёл…

— Он не Изменённый, — отрицательно покачала головой ди Мэнс. — Ну, во всяком случае, в том смысле который в это понятие вкладывается. В виконте нет ничего от демонов. А некоторые изменения в его теле вызваны долговременным воздействием алхимических препаратов. Видимо это потребовалось для того, чтобы способности талиара раскрылись максимально полно.