Андрей Посняков - Земля Злого Духа

– А нету колдунов, – предатель скривил тонкие губы, длинное, мосластое лицо его, казалось, еще больше вытянулось – то ли от разочарованья, то ли, наоборот, от облегчения.

– Нету колдунов, – снова повторил предатель. – Не так и много их в этом селении было. Двоих – небольшой силы – вы только что пристрелили – я слышал!.. хорошо, в плен не надумали брать. Сбежали бы, отвели бы глаза – все-таки колдуны, хоть и слабенькие.

– А старшой волхв? – вспомнил Иван. – Тот, что со мной говорил… Он-то, что?

– Думаю, сбежал, господин… Как выстрелы да крики на болоте услышал – так и сбежал, улетел верхом на драконе, – предатель так и не поднимался с колен, а на вопросы отвечал с охотою и во всех подробностях. – Окромя старшого да тех, что вы пристрелили, еще опасна старая ведьма Хоргой-Ервя да один волхвенок из воинов… ежели еще не убили, так я потом покажу.

– А ну, давай, покажи, – дождавшись, когда обыскивающие храм казаки выкинут наружу все золото, включая идола, Еремеев махнул рукой. – Пошли, пошли, поглядим…

…Налетевший ветер уже окончательно разнес, раскидал тучи, в чистом прозрачном небе сияли два солнца, а со стороны болота поднимался, уходя к морю, зеленовато-серый пороховой дым. Канонады было не слышно, разве что так, звучали кое-где одиночные выстрелы. Согнав в кучу пленных – в основном, конечно, пленниц, – казачки шарились по хижинам, выкидывая на улицу добро. К разочарованию многих, золота в селении оказалось не так уж и много… Но оно все ж таки было!

– Ничо, – вытирая о траву окровавленную саблю, азартно кривил губы Семенко Волк. – Еще и другие селенья имеются – до них доберемся тоже! Золотишко-то есть – вон оно.

Эту идею – поискать да пограбить окрестные селенья, поддерживали все ватажники – иначе зачем в земли колдунов и явились?

Разве что отец Амвросий… тому-то было не до золота – вооружившись секирою, он, с деятельной помощью Михейки Ослопа и Афони, радостно, с молитвами крушил храм.

– Не быть тут капищу поганому во веки веков! Слава Господу, крест святой на сем месте воздвигнем в честь победы нашей славной над иродами! Ах ты ж, зубищи-то! Даже секира не берет.

– Дай-ко я, отче… дубинкою! Х-хэк!!!

В три удара раскрошив гигантскую челюсть, Михейко, поставив наземь ослоп, довольно прищурился:

– Ну, вот, всего и делов-то! Афоня, давай-ко огниво – пожжем эту страсть богомерзкую.

– Да-да, – охотно закивал священник. – Пожжем!

– Ой, гляньте-ка, казачки! – глянув в небо, вдруг закричал Силантий Андреев. – Летит, собака, летит!

Все подняли головы, увидев, как с дальней околицы деревни, тяжело махая кожистыми крыльями, поднялся в небо летучий дракон с седоком на шее.

– Ага, вот он, великий волхв, – Еремеев недобро прищурился. – Не успел сбежать-то. Якимко, давай заряжай…

Увы, винтовая пищалица атамана заряжалась долго, раза в три медленней, чем обычная. Из обычных-то да, палили уже – но все, конечно, мимо, а вот Иван припоздал… выстрелил вослед улетавшему колдуну… да плюнул:

– И черт с ним! С победою вас, казачки!

Понимая, что волхвы их вряд ли оставят в покое, да и золото колдовское так просто не взять, казаки задумали ставить острог. Расположиться основательно, так, чтоб ни одна тварь не достала за крепкими стенами, воротами, башнями… А уж оттуда, из острога совершать дерзкие вылазки, рейды… в остроге же и злато хранить.

– А вот когда до главного идола доберемся, тогда и домой можно будет, – при полном одобрении высказал общую мысль атаман. – Ну а пока – золотишко потихоньку подбирать будем. Курочка по зернышку клюет.

Ставить крепость решили на берегу моря, на полночь, в той стороне, где часто дули холодные ветра, где не водились ужасные драконы, змеи толщиной с дерево да ящерицы с церковь величиной! Бродили лишь шерстнатые товлынги да глупые менквы, коих казачки не опасались нисколечко. А что их опасаться-то? Ежели что, пулей – да в лоб! К тому же и лес рос вокруг хороший – крепкие сосны, лиственницы, ели, было из чего строить. Вот и строили! Основательно – для себя.

Месяца за два разграбили еще одну колдовскую деревуху, золотишком разжились, к тому времени выстроили уже и стены, и несколько изб… и церковь, куда первыми вошли новобрачные – рыженькая Авраама да младой кормщик Кольша Огнев. Как раз в августе на День Преображенья Господня… На свадьбе гулеванили все и долго пели песни, смеялись, хороводы водили. Даже предатель Дрозд, из-под стражи на время выпущенный, и тот радовался. Хорошо, сразу-то не казнили, а уж теперь… Теперь и надежда уцелеть появилась – как-никак он единственный хоть что-то знал про волхвов.

Уже отошедшая от позора Устинья о чем-то шепталась с Маюни, ушлый немец Штраубе развлекал шутками ненэцьких девиц, даже жестокосердная красавица Олена после гибели младшого атамана Мокеева грустила недолго, быстро замену нашла. Семенко Волк – казак молодой, справный, чубатый, что об Олисее грустить? Правда, еще не атаман Семенко, не десятник даже… ну да ничего – станет. Никуда не денется!

весело пели захмелевшие от браги казаки.

Атаман, послушав, поднялся из-за стола, на крылечко вышел да смотрел, как в сиреневом небе загорались звезды. Стоял себе, думал… Потом вдруг – резко – заглянул обратно в избу, подозвал жестом троих – Яросева Василия, Чугрея да немца.

– Ганс, Василий, други… Дело для вас важное есть!

– Что за дело?

– Говори, герр капитан. Исполним!

– В соседней избе девы гуляют… Вы б зашли да кой-что спросили… Ну, отца-то с матушкой у Настены нет, так вы хоть у девок…

– Поняли, герр капитан! – в голос захохотал Штраубе. – Конечно, пойдем, спросим.

Спрашивал, правда, не он – Яросев, все обычаи старины чтивший. В двери постучал, вошел, девам притихшим в ноженьки поклонился:

– У вас товар, у нас купец… Иван свет Егорович, князь и Настена Стефановна ваша – княгинюшка… Атаман наш руки ее просит, чтоб вскорости – честным пирком да за свадебку!

Настя, услыхав, очи карие опустила… закусила губу – что делать сейчас, не знала: плакать от счастия или, наоборот, смеяться?