Михаил Тырин - Отраженная угроза

Вариант второй казался более реалистичным. Сенин-настоящий появляется на Элдоре под чужим именем, прилагает все усилия, чтобы найти подражателя, а затем сдает его федеральным исполнителям в качестве самого себя. Как с ними связаться, он примерно представлял.

Немного подленько. Но реально. По крайней мере, почти всё зависит от самого себя, а не от случайностей. Но всё-таки подленько. Хотя и адекватно.

Как бы там ни было, свой внезапный вылет на Элдор воспринимался Сениным, как прыжок с обрыва — будь что будет, а там посмотрим.

Через десять дней «Цезарь» пристыковался к орбитальной платформе «Атлантика», которую подвесили над Элдором в качестве летающей военной базы. Сенин ожидал увидеть здесь суету, кавардак и горячку, которые неотступно сопутствуют любой крупной полицейской операции.

Но оказалось, что всё не так. За несколько месяцев кризиса всё здесь как-то устроилось, успокоилось и стало буднями. Их группу неторопливо и деловито разместили в жилых модулях, сразу накормили и дали несколько часов на отдых. Шли разговоры, что уже сегодня будет инструктаж и разводка.

Сенин прогулялся по палубам, вспоминая тот мир, от которого успел поотвыкнуть. Стало возвращаться какое-то забытое настроение, навеянное низким гулом в железных недрах судна, запахами, перекличкой вахтенных, всегда транслируемой по громкой связи. Одно было непривычно: статус солдата-добровольца, которого Сенин в какой-то мере стеснялся.

За ужином он неожиданно повстречал знакомого — майора-связиста, с которым был знаком уже лет десять и в прежние времена регулярно сталкивался по службе. Майор его сразу узнал и сел за его столик, но даже не сделал вид, что обрадовался.

— И ты здесь? — кисло усмехнулся он. — А что на тебе одето?

— Да вот… — Сенин развел руками. Он не знал, как объяснить, что прибыл сюда в составе роты волонтеров.

— Я думал, ты давно уже на пенсии внуков нянчишь.

— Рановато для внуков. Ты лучше расскажи, что тут у вас творится. Я первый день.

Майор усмехнулся, причем как-то презрительно.

— А что тут может твориться? Они постреливают — мы огрызаемся. Никакой войны, война кончилась. Осталось дерьмо. Штурмовики задницы просиживают в наземных лагерях, всё ждут каких-то команд. Я так скажу: никто не знает, что тут на самом деле творится. Даже наше высокое начальство.

— Ты говоришь «они постреливают». Они — это кто?

— «Мытари».

— Кто-кто? — изумился Сенин.

Он знал, кого называют «мытарями». Из уст в уста в дальнем и ближнем космосе передавались истории про загадочный клан воинов-наемников, которые за большие деньги исполняли деликатные заказы. Причем заказчиком мог быть кто угодно — от частного лица до какого-нибудь федерального департамента.

После пяти лет службы Сенин приобрел уверенность, что никаких «мытарей» в реальности нет, а есть воспаленное воображение некоторых рассказчиков.

— Ну-ну, — кивнул он, — рассказывай. Давненько не слышал старых баек.

— А вот получишь пулю от такой байки — и наслушаешься.

— Я пятнадцать лет в полиции и не видел ни одного живого «мытаря». Как, впрочем, и мертвого. А ты говоришь, тут с ними целая война.

— А их, возможно, и не было, когда ты был в полиции. Кто-то удачно присвоил им название, откуда ж я знаю. А только поглядишь на них, и сразу ясно — «мытари», самые натуральные.

— И ты видел? — чуть насмешливо спросил Сенин.

— И я видел, — спокойно кивнул майор. — И хочу тебе сказать, вся наша разведка и контрразведка ни единого слова из них не выдавила — кто они, откуда взялись и зачем они тут.

— Ну, зачем — это, наверно, понятно…

— Да ни черта не понятно! — словно взорвался связист. — Уже скоро год, как мы здесь, и всё топчемся на месте. Наших ребят целыми отрядами вниз кидают, а боеприпасы почему-то отдельным грузом идут. Пацанов там берут голыми руками и нам же по телевизору показывают. Потом, правда, обычно отпускают. И всё какие-то переговоры, всё какие-то новые условия…

— Ты-то здесь как оказался? — спросил Сенин. — Сам или по приказу?

— Какая разница? Мне что здесь, что не здесь — работа везде одна и та же. Мне за ребят обидно. Каждую неделю внизу гибнет один или два полицейских. Никто не чешется — это ж такая мелочь! При этом каждый месяц приходит борт за сырьем, и наши же парни спускаются вниз вместе с челноками, чтобы всё это дерьмо охранять. Только вчера внизу полицейские опять палили друг по другу: челночная группа открыла огонь по полевым сторожевикам. Потому что непонятно, кто кому служит и на чьей мы тут стороне.

— Мне интересно, на чьей стороне наемники, — сказал Сенин. — Неужто их наняли сами повстанцы?

— О чем ты говоришь, какие повстанцы! — снисходительно хмыкнул майор. — Тут восстанием и не пахнет, тут деловые люди прииски делят. А почему это дерьмо именно здесь началось, я тоже могу сказать. Меньше надо было взяток брать и акции кому попало раздавать. Элдор развивали не частники, а Федерация. Отсюда и весь бардак. Ладно, пора мне. Бывай, дружище.

Он встал и ушел в хмуром расположении духа. В дальнейшем у Сенина была возможность убедиться, что в состоянии скепсиса здесь пребывают все, кто способен хоть немного мыслить и иметь собственное мнение.

Этим же вечером на разводке он был назначен на должность бойца-снайпера наземной поисково-сторожевой команды. Подобный оборот его устраивал, поскольку альтернативой была служба в группах досмотра, а это означало часами ползать в грязных трюмах и темных закоулках чужих кораблей. Но на эту паршивую работу мудрое начальство набирало юнцов-романтиков.

У Сенина оставались еще сутки на инструктаж и отдых, после чего челнок должен был высадить его на многострадальный Элдор.

Инструктаж шел уже минут пятнадцать, но ничего нового Сенин пока не услышал. Он всё ждал какого-то анализа происходящего, хотя бы примитивного. Полицейский — не солдат, его нельзя поставить у забора и сказать: туда стреляй, а туда честь отдавай. Требуется хотя бы немного ориентироваться в обстановке, чтобы уметь принимать решение в малопонятных пограничных ситуациях.

Увы, всё, чему учил их сейчас молодой лейтенант — будущий командир группы, — это не хранить оружие заряженным, не пить воду из ручьев и не покидать базового лагеря без разрешения.

Потом вдруг в учебный класс зашли двое — майор и полковник. Жестом успокоив лейтенанта, полковник принялся разглядывать волонтеров. Взгляд его задержался на физиономии Сенина, затем проследовал куда-то дальше. Он пошептался с майором, затем пару раз кашлянул, привлекая внимание.

— Мы забираем двоих, — сказал он. — Вернем уже там, внизу. Есть особое поручение.

Лейтенант не возражал, только спросил, кого. Сенин увидел, что перст полковника указывает на него. Вместе с ним забрали и еще одного бывшего полицейского, седоватого и сутулого, больше похожего на садовника. Звали его Яцес, Сенин выяснил это еще в дороге.