Кристофер Руоккио - Ревущая Тьма [litres]

– Сколько у вас людей? – спросила она.

– Две декады, мэм.

– Займите оборонительную позицию. Так, чтобы был четко виден люк. Гоплиты впереди, всем включить щиты и перевести дисрапторы в оглушающий режим. Затем откройте внешний люк.

– Есть, мэм, – стукнул себя в грудь Паллино и принялся выполнять распоряжения.

Бастьен Дюран привстал и оперся на нижний поручень платформы Отавии:

– Мне это не нравится.

Корво коротко кивнула.

– Почему камеры показывают, что снаружи шлюза ничего нет? – обратилась она к другим офицерам.

– Возможно, в нашей системе вирус, из-за которого трансляция закольцована, – ответила первой Айлекс, высовываясь со своего места внизу.

Прежде чем дискуссия об уязвимости в корабельной инфосфере получила продолжение, по рации вновь зазвучал голос Паллино:

– Мэм, все на позициях. Начинать?

– Давайте.

– Стойте! – воскликнул я, скидывая шинель. – Дайте мне пять минут, я спущусь. Хлыст с вами?

– Так точно! – раздался голос Хлыста, хотя на картинке я его не увидел.

– Адриан, я бы предпочла, чтобы вы остались, – сказала Корво, оборачиваясь ко мне, но не убирая руки с панели. – Бог знает, что издает этот… – (бам!) – звук.

– Там, внизу, мои люди, капитан, – ответил я, бросая шинель на аварийное кресло в задней части мостика. – Будь я проклят, если с ними что-нибудь случится, пока я сижу сложа руки.

Не дожидаясь ответных аргументов, я развернулся и быстро сбежал с мостика, на ходу включив щит. Искажения света и потрескивание статического электричества в момент, когда меня обволакивало защитной завесой, давно уже стали привычными. Я чувствовал, как изменился мой образ мышления, походка и повседневная жизнь в целом, превратившись в театр боевых действий. Я четко представлял очертания покатых стен коридора и остро чувствовал, как с каждым шагом подается под ногами решетчатый пол.

– Адриан, постойте!

– Валка, оставайтесь на мостике! – поспешно ответил я.

Она не послушалась.

– Я с вами.

– Пожалуйста, оставайтесь на мостике!

– Я могу за себя постоять!

Ее шаги за спиной приближались.

– Знаю, что можете. Но у вас нет щита!

Шаги резко стихли. Я не сбавил хода.

Паллино и двадцать его солдат окружили правобортовой шлюз. Сидели, пригнувшись, в боковых проходах, нацелив станнеры на массивный люк.

Бам! Бам! Бам! Бам!

Стук стал громче, настойчивее.

– Адриан! Не высовывайся, – сказал мне Хлыст, преграждая рукой дорогу. Мой заботливый друг и ликтор.

Отстегнув меч Олорина с пояса, я взял его на изготовку, но не активировал.

– Открывайте люк, – без лишних церемоний скомандовал я.

Не мешкая Паллино нажал кнопку разблокировки шлюза. Хлыст пытался удержать меня подальше, но я аккуратно оттолкнул его руку и вгляделся в смотровое отверстие люка. Завыла сирена, сигнализируя о декомпрессии внешнего отсека. Шлюз озарило красным светом. Наконец люк бесшумно открылся.

Я отскочил назад, инстинктивно выставляя меч. Хлыст выругался и сделал защитный жест, прежде чем нацелить станнер. Вечно спокойный Паллино отступил на два шага и приготовился к бою, перекрывая проем. В шлюз забралось нечто, подтягиваясь на многочисленных руках. Люк захлопнулся, и существо уставилось на нас множеством глаз. Я почувствовал, будто мне в спину вонзили холодный клинок.

– Святая Мать-Земля, храни нас во Тьме и в стране чужой… – зашептал Хлыст.

«Защити нас, о Мать, от владычества стали».

Шлюзовой индикатор мигнул синим, и внутренний люк с шипением отворился.

– Стоять! – крикнул я одновременно себе, существу и солдатам. – Стоять!

Перед нами была ходячая металлическая машина. Лапами служили гибкие стальные канаты, наверху располагалась голова – подобие головы, похожее на пулю размером с человеческий торс. Голова не двигалась, глядя на нас красными, как угольки, и блестящими, как у паука, глазами.

Все молчали. Замерли на долгое время.

Сколько у него было лап? Семь? Восемь? Каждая оканчивалась четырьмя распластанными по полу пальцами, похожими на лепестки фантастического цветка.

– Сэр, разрешите взойти на борт? – Существо заговорило любопытным высоким голосом со странным, похожим на джаддианский, акцентом. Голос был совсем юным. Как у солдата-новобранца. Из-за этого впечатление становилось еще более жутким.

Я не опустил меч.

– Что ты такое? – спросил я, готовясь активировать клинок при малейшей провокации. Лапы существа на вид были изготовлены из какого-то обычного металла, алюминия или стали. – Что ты? Человек или деймон?

Существо содрогнулось от смеха:

– А, так вы из Империи!

На гладкой черной пластине между двумя крупнейшими глазами существа появилось изображение. Портрет улыбчивого темнокожего молодого – не старше двадцати – человека.

– Сэр, меня зовут Наззарено. К вашим услугам. – Портрет улыбнулся и погас. Оно – он? – казалось, замешкалось на секунду, оглядывая остальных. – Не хотел вас напугать. Сэр, мне приказано доставить вас на «Загадку». «Загадку часов». Я ваш пилот.

Так мы встретили нашего Харона с глазами-угольками, нашего перевозчика душ. Возвышенный продолжал держаться с непривычно чопорной вежливостью, медленно, но гулко ступая металлическими лапами и с каждым шагом раскачиваясь из стороны в сторону. Он то и дело опирался лапами на стены и даже потолок, заставляя сопровождающих вздрагивать и вскидывать бесполезные, на мой взгляд, станнеры.

Прибытие Наззарено на мостик наделало еще больше шума, чем появление Танарана. Даже норманцы боялись машин, и пусть многие из них уже имели дело с экстрасоларианцами, существо, что я привел, было совсем иным. Мы не знали даже, было ли оно когда-то человеком, прятались ли под панцирем сердце, мозг или лицо. Мы отдавали себе отчет лишь в одном: мы впустили на корабль машину – деймона. Лицо, появлявшееся на «голове» Наззарено, могло быть симулякром, а не настоящим лицом юноши, которым он прежде был или которого уничтожил.

Не стану уделять лишнее внимание напряженной дискуссии, которая за этим последовала. Даже Валка была в ужасе. Скажу лишь, что Отавию пришлось долго убеждать. А какого капитана на ее месте не пришлось бы?

Многочисленные лапы Наззарено – то ли восемь, то ли девять – уцепились за поручни на капитанской платформе и за потолок, поддерживая похожее на паучье яйцо тело. По его движениям я предположил, что Наззарено не привык к гравитации и чувствовал себя некомфортно.

Когти на концах лап зашевелились, превращаясь в пальцы. Наззарено ловко управлял кораблем, как будто всю жизнь пилотировал «Мистраль».

– Капитан… – Один глаз Наззарено перекатился на затылок, чтобы смотреть на Отавию. – С вашего позволения я бы переподключил систему управления кораблем прямо на свое шасси.