Лоис Буджолд - Избранные произведения. II том

— Ты умеешь читать и писать? — Трил посмотрела на него одобрительно, это явно было очко в его пользу. Прекрасно…

— Почти все Стражи Озера умеют.

— Хм-м… Ты старший в своей семье или как?

— Я моложе единственного выжившего брата на десять лет. Моя мать очень печалилась, что у нее нет дочери, которой она могла бы передать шатер, но мой брат женился на младшей дочери в семье, где было шесть дочерей, и она согласилась перебраться к нам и взять имя нашего шатра, так что оно не исчезнет, а моя мать не будет страдать от одиночества. — «Вот видишь, я славный добропорядочный парень, у меня тоже есть семья… своего рода». — Мой брат очень почитаемый мастер в нашем лагере. — Уточнять, в чем его брат мастер, Даг не стал. Изготовление разделяющих ножей было одним из самых ответственных для Стражей Озера дел, и поэтому Даг и его брат пользовались большим уважением, но сообщать об этом Блуфилдам Даг счел преждевременным.

— Разве он не дозорный, как и ты?

— Был в молодости — дозорными становятся почти все Стражи Озера, — но его искусство слишком ценно, чтобы тратить время на объезды. — К Дагу это, само собой, не относилось.

— А кто был твой отец? Мастер или дозорный?

— Дозорный. Он и умер в походе.

— Его убило одно из тех привидений, о которых говорила Фаун? — Даг не очень разобрался, верила ли Трил в Злых раньше, но ему казалось, что теперь в целом поверила и в результате очень испугана.

— Нет. Он нырнул за молодым дозорным, который упал в воду при опасной переправе в разгар зимы. Меня там не было — я был в дозоре в другом месте — и я не сразу узнал о случившемся.

— Утонул? Странная судьба для Стража Озера.

— Нет, не совсем так. У него началась легочная лихорадка, и он умер на четвертую ночь. Можно, конечно, сказать, что утонул… — На самом деле отец Дага умер, отдав кровь своего сердца ради уничтожения Злого: двое его товарищей, которые пытались довезти больного до дома, нашли его в шатре бросившимся на нож. Выбрал ли он такой конец в здравом рассудке, или в бреду и отчаянии, или просто от изнеможения, Даг так никогда и не узнал.

Так или иначе, нож достался ему, и он использовал его тремя годами позднее, чтобы уничтожить Злого в окрестностях Кэтлика.

— Ох, да, легочная лихорадка — вещь нешуточная, — с симпатией сказала Трил. — Одна из теток Соррела умерла от нее прошлой зимой. Очень тебе сочувствую.

Даг пожал плечами.

— С тех пор прошло одиннадцать лет.

— Ты был близок со своим отцом?

— Не особенно. Когда я был мал, он отсутствовал, а потом уже отсутствовал я сам. Я хорошо знал отца моего отца: у него к тому времени было больное колено, как у Нетти. — Нетти, слышавшая все через открытую дверь, подняла голову и улыбнулась, услышав свое имя. — Дед оставался в лагере и среди прочих дел присматривал за мной. Если бы я потерял ногу, а не руку, я, возможно, делал бы то же самое — стал дядюшкой Дагом для детишек брата. — «Или рано создал бы разделяющий нож…» — А интересно, бывают ли однорукие фермеры?

— О да, на фермах случаются несчастья. Люди как-то приспосабливаются. Я знала человека с деревянной ногой. Только я никогда не слышала о таких штуках, как у тебя.

Матушка Фаун постепенно успокоилась и теперь уже не подскакивала при каждом движении Дага. Впрочем, Даг решил, что легче уговорить дикого зверя взять пищу из рук, чем успокоить подозрительность Блуфилдов. Несмотря на это, некоторого успеха ему удалось достичь, хотя он гадал, не подвели ли его привычки Стража Озера и не следовало ли начать с папы Блуфилда, а не с женщин. Что ж, с кого начать — особого значения не имело: Дагу все равно предстояло укротить все семейство, чтобы добиться своей цели.

Тут мужчины и ввалились в кухню, потные и голодные. Следом вошла пахнущая коровами Фаун с двумя ведрами молока на коромысле; их она отставила в сторону, чтобы заняться удоем позднее. Семейство в том же составе, что и накануне, за исключением Кловер, усердно принялось уничтожать ломти ветчины с горохом, ржаной хлеб, различные маринады, бисквиты, масло, джем, запивая все яблочным соком, сидром и молоком. Некоторое время все молчали, занятые едой. Даг не обращал внимания на любопытные взгляды, которые братья Фаун бросали на его ложко-вилку, которой он отправлял в рот бисквиты целиком; Трил, если он правильно расшифровал выражение ее лица, была просто довольна тем, что бисквиты ему нравятся. К счастью, ему не пришлось кривить душой, расхваливая еду, хотя в случае необходимости он и этим не побрезговал бы.

— Что ты делал, пока я доила коров? — наконец спросила его Фаун.

— Прошелся до реки и обратно. Рад сообщить, что никаких признаков Злого на милю вокруг я не заметил. Впрочем, я иного и не ожидал. Здешние места дозоры объезжают регулярно.

— Правда? — сказала Фаун. — Я никогда не видела поблизости дозорных.

— Населенные земли мы обычно пересекаем по ночам, чтобы не тревожить жителей. Вы нас и не заметили бы.

Папа Блуфилд бросил на Дага загадочный взгляд. Вполне возможно, что не всегда все отряды бывали такими уж невидимками.

— Ты когда-нибудь бывал поблизости от Вест-Блу? — спросила Фаун.

— В последнее время нет. Когда я был еще мальчишкой лет пятнадцати, только начавшим службу, я довольно часто бывал в здешних местах, так что, может быть, и оказывался поблизости. Теперь уже не помню.

— Мы могли видеть друг друга, не подозревая об этом, — задумчиво протянула Фаун.

— Э-э… нет. Тогда не могли. Когда мне сравнялось двадцать, — пояснил Даг, — меня отправили в другой лагерь, на север от Крестьянской равнины, а потом началось мое первое путешествие вокруг озера. Я вернулся только через восемнадцать лет.

— Ох… — прошептала Фаун.

— Потом я побывал всюду вокруг нашего лагеря, но не здесь. Территория велика.

Папа Блуфилд откинулся на стуле и внимательно взглянул на Дага.

— Так сколько же тебе лет, Страж Озера? Ты здорово старше Фаун, сказал бы я.

— Так и есть, — согласился Даг.

Папа Блуфилд продолжал вопросительно смотреть на Дага. Стук вилок, выскребающих тарелки, внезапно сделался особенно назойливым.

«Загнали в угол…» Неужели так это и должно было выясниться? Впрочем, может быть, и лучше выложить карты на стол. Даг прочистил горло, чтобы его голос не напоминал мышиный писк, но и не прозвучал слишком громко, и ответил:

— Пятьдесят пять.

Фаун подавилась сидром. Даг подумал, что должен был посмотреть сначала, не глотает ли она чего-то… Его протез не подходил для того, чтобы похлопать ее по спине, но через мгновение девушка отдышалась.

— Прошу прощения, — выдохнула она. — Не в то горло попало. — Она искоса взглянула на Дага со скрытой паникой… или растерянностью? Он только надеялся, что не с ужасом. — Папе, — пробормотала она, — пятьдесят три.