Лоис Буджолд - Избранные произведения. I том

— Нет… Того… что может случиться потом. Моя работа может обернуться для меня смертью. Для меня и для тех, кто будет ко мне ближе всего.

Это тень принцессы Карин, а не переменчивый ветерок, остудила воздух. Может, для душевного здоровья Грегора и лучше, что северное крыло, где погибла его мать, сгорело дотла и было отстроено заново, уже свободное от призраков.

— Обычные мужчины и женщины умирают каждый день. По самым разным причинам: от чистой случайности до неумолимого времени. Не существует императорской монополии на смерть.

Грегор посмотрел на него. — Действительно, нет, — тихо проговорил он. И решительно кивнул, будто Майлз только что изрек нечто для него полезное. «Но что?»

Майлз попытался сменить тему. — Так что же за вопросы всплывут на этой встрече с Форталой и Ванном?

— О, как обычно. Их комитет по распределению Имперских земель хочет привилегий для друзей. А я хочу, чтобы их друзья предоставили подтверждение правомочности своих проектов.

— А! — Это все дела Южного континента, ничего напрямую затрагивающего интересы Округа Форкосиганов. Интересно, не должен ли Майлз шепнуть отцовскому депутату словечко насчет того, что нынешняя неделя будет идеальна для выбивания из Грегора привилегий для их Округа? В нынешнем состоянии мечтательного идиотизма и сексуального дурмана сраженный любовью Грегор может даровать все, что угодно. Нет… для Империи лучше хранить его временное помешательство как Государственную Тайну. Женитьба его достаточно быстро излечит.

Императрица-комаррианка. Боже. Какой кошмар для СБ. Иллиана и вправду хватит тот самый удар, которым он грозился столько лет. — Иллиана ты уже предупредил?

— Я думал послать к нему с известием леди Элис, если дела начнут складываться обнадеживающе. И довольно скоро. Она, кажется, взяла это дело на себя.

— Элис — самый лучший союзник и лучшая сваха, какую ты можешь найти. Веди себя как надо, и она будет на твоей стороне. Но продумал ли ты все политические последствия этой… женитьбы? — Майлз вдруг понял, что вслух это слово прозвучало впервые.

— Всю последнюю неделю я ни о чем другом не думал. Знаешь, Майлз, это может быть неплохо. Символ единства Империи и все такое.

Гораздо вероятней, что комаррское подполье сделает это символом того, как Барраяр опять поимел Комарр. Майлз представил себе возможности, открывающиеся для злобной политической сатиры, и содрогнулся. — Не возлагай на это особых надежд.

Грегор покачал головой:

— В конце концов… все это не имеет значения. Я наконец-то нашел что-то лично для себя. Именно для себя, а не для Империи, даже не для императора. Просто для себя самого.

— Тогда хватай обеими руками! И не позволяй всяким ублюдкам у тебя это забрать .

— Спасибо, — выдохнул Грегор.

Майлз откланялся. Его интересовало, не убил ли уже кого-нибудь его новый водитель и не перевернулась ли графская машина вверх тормашками. Но гораздо больше его интересовало, как бы ему в ближайшие несколько недель избегать Дува Галени.

Майлзу потребовалось несколько дней, чтобы вырваться из хватки Айвена и в одиночку — или почти в одиночку — сбежать на юг, в Округ Форкосиганов. Кончилось тем, что он по всей форме поклялся Айвену своим словом Форкосигана не пытаться во время поездки выкинуть какой-нибудь трюк с самоубийством, действием или бездействием. Айвен нехотя согласился, но было очевидно, что своей неожиданной осмотрительности Мартин был обязан паре слов, которые тот шепнул ему на ухо: чтобы Мартин приглядывал за своим работодателем не только в плане припадков и, наверное, обратился по такому-то и такому-то номеру комма в случае опасности или излишних странностей. «Теперь паренек думает, что я спятил. Или, во всяком случае, что меня уволили потому, что я спятил — а не что я спятил потому, что был уволен. Ну, спасибо, Айвен.» Но, быть может, несколько дней в тишине и спокойствии Форкосиган-Сюрло принесут облегчение духу Майлза. Да и Мартина тоже.

Майлз понял, что они пересекли северную границу его родного Округа, когда на горизонте перед ним вырисовались первые синеватые тени Дендарийских гор, возникнув в колышущемся воздухе внезапно, словно мираж. — Тут поверни к востоку, — сказал он Мартину. — Я собираюсь пересечь провинцию крест-накрест. Мы пролетим прямо к северу от Хассадара. Ты когда-нибудь летал этим маршрутом?

— Нет, милорд. — Мартин послушно положил флаер на крыло, направляясь в сторону утреннего солнца — поляризованное стекло кабины скрадывало яркий свет. Как Майлз и подозревал, пилот из Мартина вышел еще сомнительней, чем водитель. Но, благодаря системам надежности, флаер — маленькую, высокоманевренную, неоднократно обруганную помесь антигравных саней с аэропланом — практически невозможно было разбить. Хотя кое-кто мог бы во время своего пятиминутного припадка ухитриться совершить подобный подвиг.

Иногда лучший способ пересечь квадрат — обойти его с трех сторон… Не то чтобы провинция Форкосиганов и вправду представляла собой квадрат, скорее — сдавленный, неправильный параллелограмм. Километров триста пятьдесят от полосы равнин на севере до горных перевалов на юге и километров пятьсот с востока на запад, если обогнуть горную цепь вдоль самой высокой ее гряды. Только где-то пятая часть территории на севере представляла собой плодородную равнину, из которой, разумеется, использовать можно было лишь половину. Вблизи, справа по борту, показался Хассадар. Майлз приказал Мартину по широкой дуге облететь области интенсивного движения, чтобы не попасть в сферу действия запутанной городской компьютерной сети управления воздушным транспортом.

— По-моему, Хассадар очень даже ничего, — сообщил уроженец Форбарр-Султаны Мартин, поглядев на город, с явным усилием расползающийся во все стороны урбанистическим пятном.

— Он настолько же современен, как любой барраярский город, — сказал Майлз. — Современней, чем Форбарр-Султана. Его почти весь построили уже после цетагандийского вторжения, когда мой дед выбрал его на роль новой столицы Округа.

— Ага, только Хассадар — это почти все , что есть в этом Округе. Я хочу сказать, вряд ли тут найдется еще чего-нибудь.

— Ну, если под «чем-нибудь» ты подразумеваешь города, то да. Округ лежит так далеко в стороне, что не было никакой возможности вести прибрежную торговлю. Он всегда был сельскохозяйственным, насколько горы позволяли.

— Там наверху, в горах, не особенно есть чем заняться, судя по количеству горцев, приезжающих в Форбарр-Султану в поисках работы. У нас о них шутки ходят. Вот: «Как зовется девчонка из дендарийских горцев, которая бегает быстрее своих братьев? Девственница.». — Мартин захихикал.