Сергей Коротков - Гонка преследования

«Сейчас я настрою связь со спутником, определю ваши координаты и наведу курсор по точке выбора активной цели, задам метку „мокрого следа“, соединю по навигатору с хижиной Болотника и таким образом проложу маршрут вашего движения, который будет фиксироваться на моем экране. Вот так… И еще так… Вуаля!»

Точкой выбора активной цели оказался автомат «Вал» на спине Треша, металл которого получил маячковую метку со спутника, что выдало наемнику точные координаты сталкера. Но самое главное то, что функция «мокрого следа» благодаря зафиксированной метке и следам сталкера в болотной жиже заработала и стала посылать на экран прибора Шрама точный маршрут противника. При желании можно было подключить речевое сканирование, позволяющее слушать диалог сталкеров на расстоянии до полумили, но неблагоприятные климатические и атмосферные условия Зоны сильно искажали голоса и звуки.

Шрам облегченно вздохнул, включил автояркость экрана, чтобы прибор не выдавал его в темноте, и стал собираться. Он еще раз проверил оружие. Версия его винтовки была с глушителем, а значит, ничто не выдаст наемника при обороне от нападавших болотных гадов. Шрам настроил ремень с оттяжкой, скотчем слепил прозрачные пластиковые магазины, сделав два комплекта, и сложил приклад, который в стесненных условиях ближнего боя только мешался.

Он осторожно потрогал лицо и растер щеку, которую изрядно повредила пуля Треша. После пластической операции натовского военврача и его волшебных лекарств рана порядком затянулась и уже не отдавала болью во всю голову, но при этом нещадно чесалась, а респиратор только усугублял этот зуд. Шрам снова натянул маску и поднялся на ноги. Огляделся, прислушиваясь к далеким выстрелам в городе, убедился в правильной работе прибора и шагнул в мягкий покров мари.

– Господи, ты услышал меня! – Корсар, тяжело дыша, облокотился на слегу, повернул голову к напарнику. – Я нашел тропу.

Это была старая гать из поперечно уложенных лаг, продольно покрытых полосой толя. Болотник в свое время потихоньку натаскал из города рулоны толя и рубероида, а в качестве лаг использовал все деревянные и металлические изделия двухметровой длины, что попались под руку: доски, бревна, штакетник, столбики и трубы. Со временем неказистая дорожка в отдельных местах прогнулась и исчезла из вида, но знающий человек, нашедший ее, мог безбоязненно пользоваться этой тропой. Опасаться следовало болотных тварей, в изобилии обитавших в трясинах: гигантских аскарид, змей, мимикримов, воропаек, выдр и даже водомерок, мутировавших до таких размеров, что внушали ужас своим видом. Однажды Корсар стал свидетелем того, как десяток таких насекомых утащили раненого бандита, попавшего в топь.

Гидроизоляционный биостойкий толь мог долгое время храниться в болотной жиже без деформаций и гниения. Болотный доктор знал об этом, выбирая материал для гати. Хотя, возможно, он попросту использовал то, что в заброшенном Туманске находилось в изобилии. А чтобы все, кто ни попадя, не шастали по его вотчине, начало гати знахарь замаскировал, притопив в болотине и затянув тиной. Так проделал он и с остальными тремя тропами, ведущими к его лачуге в центре Больших Луж с других сторон. Кое-где имелись капканы и всякие западни, защищавшие хозяина локации от незваных гостей, и только избранные или приглашенные персоны могли попасть к Болотнику невредимыми.

Корсар неоднократно бывал у друга и порядком выучил местонахождение скрытых гатей и препоны, встречавшиеся на них. Пару раз он даже помогал Болотнику ремонтировать его хижину и реставрировать тропы, а три года назад с месяц жил на островке знахаря, прячась от вояк.

Пробираясь по вязкой мари, Корсар наконец-то нашел проход, что в темноте казалось совсем немыслимым. Они немного отдохнули, очистили ноги от липкой жирной грязи и тины, и, опираясь на слеги, двинули по притопленной гати.

Ночь на болотах не то что угнетала – она страшила бредущих через нее людей. То там, то сям булькали трясины, слышались всплески и рык мутантов, их шипение и шорохи. Ветер жутковато шумел в скоплениях рогоза и камыша, урчали редкие аномалии, почти невидимая гать скрипела и чавкала под тяжестью ходоков, а ночная выпь усердно пыталась свести с ума путников раздирающими душу криками.

– Трумб-трумб-у-трумб-трумб-у-трумб…

Через некоторое время ее проклятое «трумб-у-трумб» настолько достало сталкеров, что Треш не выдержал:

– С-цука! Убил бы эту тварь… Весь мозг выбила своим дебильным криком…

– Трумб-трумб-у-трумб…

– Вот достала, дрянь!

Пыхтя, ворча и иногда спотыкаясь, друзья все же шли и шли дальше, пробуя поверхность болота перед собой слегами и шарахаясь от внезапных шумов по сторонам. Корсар первым, Треш вторым. Из-за всей этой какофонии они, конечно, не слышали почти неразличимых звуков, издаваемых Шрамом. Тот брел по следам сталкеров, отстав на добрую сотню метров, без слеги, ногой прощупывая перед собой дорожку. Не успевшая сомкнуться после первопроходцев в окошках открытой воды ряска служила наемнику достаточно хорошей наводкой, хотя в темноте следы сложно было различить. Фонарик Шрам не мог включить, прибора ночного видения у него не имелось, а закрытый, но не выключенный сканер-навигатор не давал никакого света, к тому же сильно стеснял движения и мешался. Пару раз наемник оступался и проваливался, но, порядком испугавшись, мгновенно выскакивал, мысленно ругался и боязливо двигался дальше.

В отличие от преследователя, сталкеры пользовались фонариками – Треш налобным светодиоидным, Корсар подствольным, временно примотанным изолентой к дулу автомата. Но ни тому, ни другому даже в голову не приходила мысль повернуться и тщательно осветить пройденный путь. Возможно, дальнобойный луч фонаря Треша и смог бы обозначить наемника…

Удивительно, но следовавшим первыми сталкерам ни один мутант не встретился на гати. Ни одна тварь не посмела напасть на Стражей, заранее освобождая им дорогу и снова возвращаясь обратно после их прохода. Может, на них действовал кристалл Корсара, либо они не успевали оценить уровень опасности, исходящей от людей, поздно осознавая свое превосходство.

А вот Шраму доставалось больше – очухавшиеся мутанты смелее лезли на рожон, не повторяя прежних ошибок и пытаясь оторваться на следующей жертве. Тем более что добыча эта шла без света, отпугивающего добрую половину фауны болот.

Наемник все чаще и чаще нажимал спусковой крючок, тыкая стволом винтовки в стороны. Пули бесшумно поражали цели, лишь негромкий лязг затвора и глухие хлопки добавлялись в общую звуковую гамму. Некоторых из тварей стрелок все же успевал увидеть, когда те подбирались слишком близко, – их противные, уродливые морды заставляли кровь стынуть в жилах. Но все же большую часть наемник поражал на приличном расстоянии, угадывая их по всплеску и различая по темным сгусткам на фоне светлой ряски. Хорошо, что он заранее изготовил двойные магазины, но вот единственную гранату Шрам все-таки утопил, когда провалился в тину, оступившись мимо тропы.