Макс Коллинз - Мумия. Возвращение

– Это же воздушный шар, черт бы его побрал, – ошарашенно произнес О’Коннелл, прохаживаясь взад-вперед возле уродливой конструкции.

– Это дирижабль, – поправил его Иззи и бросил на Рика многозначительный, полный гордости взгляд.

– Нет, – растерянно покачал головой Ричард. – Это, черт бы меня побрал, воздушный шар с привязанным к нему старым рыбацким баркасом, у которого из задницы зачем-то торчит пропеллер.

Иззи нахмурился:

– Рик, это уже нечестно...

– А куда подевался твой самолет?

– Самолеты для меня – далекое прошлое.

– Что с ним случилось, Иззи?

– Я его потерял.

– Как можно забыть, где ты оставил свой самолет?

– А я и не говорил, что я его где-то оставил. Я сказал, что потерял его. Причем навсегда... Короче, я проиграл его в покер.

О’Коннелл встряхнул головой, пытаясь прогнать охватившее его отчаяние.

– И все же, Иззи, ты в конечном счете оказался прав.

– Неужели? 

Рик грустно кивнул и не спеша достал из кобуры свой револьвер. Прицелившись в маленького, перепачканного в масле, летчика, он заявил:

– Тебя действительно стоит пристрелить.

Иззи поднял руки вверх, словно сдаваясь:

– Эй, погоди-ка! Рик! Этот дирижабль летает очень быстро! Его неказистая внешность обманчива.

О’Коннелл указал дулом револьвера на большой воздушный шар:

– Может быть, мне стоит прострелить его, чтобы избавить эту штуковину от позора?.. Тогда, наверное, ты вспомнишь, где оставил свой самолет.

Пританцовывая на месте и нервно размахивая руками, Иззи не отступал:

– Рик, это великолепный дирижабль, как раз для заданий вроде твоего. Тебе ведь нужно найти похитителей мальчика, верно? А этот красавец летает тихо, как тень. Это идеальный аппарат для слежки за кем бы то ни было.

Поразмыслив над последними словами Иззи, О’Коннелл решил воздержаться от стрельбы и спрятал револьвер в кобуру.

– Ну и, разумеется, если ты останешься верен себе, – оскалился Иззи, указывая на револьвер, – и мы ворвемся к ним нежданно-негаданно, с оружием в руках и так далее... Конечно же, ты перестреляешь им задницы и победишь. Впрочем, как всегда.

Лицо О’Коннелла раскраснелось то ли от солнца, то ли от похвал старинного приятеля.

– Значит, у тебя больше нет самолета? – на всякий случай спросил он у летчика.

– А разве ты видишь здесь хоть один самолет? – в свою очередь поинтересовался Иззи, широким жестом указывая в сторону ангара. 

– Значит, придется довольствоваться этим, – вздохнул Рик, еще раз внимательно посмотрев на дирижабль.

Ардет-бей в ужасе следил за ходом переговоров. Ему уже приходилось однажды летать вместе с О’Коннеллом – тогда они стали свидетелями героической гибели предыдущего начальника этого странного аэропорта, Уинстона Хевлока. Когда предводитель медджаев заговорил, со стороны могло показаться, что он обращается к хищной птице, сидящей на его руке:

– И почему эти люди с Запада не могут спокойно путешествовать по земле?

За множество прошедших эпох ветер и пески Сахары бесследно уничтожили здесь любые следы пребывания человека. Это касалось и фараонов, и британских колонизаторов, верных и неверных – неважно, поклонялись ли эти люди Солнцу или пророкам. Бесчисленное множество людей и верблюдов сгинуло в песках, и скелеты их остались под безжалостными лучами солнца, беззаботно сиявшего в чистом бирюзовом небе. Ветер постепенно превращал кости в пыль, которая смешивалась с оранжево-желтыми песками огромной бесплодной пустыни.

Перед наступлением сумерек пустыня являла собой поистине феерическое зрелище, напоминая огромное полотно кисти вдохновенного импрессиониста. Великий бог Амон-Ра – огромное пылающее солнце, опускающееся к горизонту, расцвечивало ландшафт красными и пурпурными полосами. После коротких сумерек пустыня превратилась в блестящий черный океан, над которым вспыхивали бесчисленные небесные светила: Сириус, Вега, крупные и яркие звезды Кассиопеи, планеты, казавшиеся устрашающе близкими... Среди драгоценных россыпей звезд стояла полная луна, протягивая к безмолвным барханам свои длинные сияющие пальцы.

На фоне гигантского бледного диска скользило уродливое хитроумное приспособление, снабженное мотором: над бесчисленными дюнами проплывал дирижабль Иззи – неуклюжая потрепанная шаланда, непонятным образом державшаяся в воздухе.

На палубе деревянного суденышка, в тени огромного баллона устроились Джонатан Карнахэн и Ардет-бей, предводитель медджаев. Видя, что капитан Иззи находится с другой стороны этого летающего недоразумения и целиком поглощен управлением, Джонатан испытывал непреодолимое желание пошарить в капитанской каюте через раскрытое окошко. Там на столе, где-то между картами, покоился золотой жезл Осириса.

– Похоже, муж твоей сестры не желает примириться с судьбой, – заметил Ардет-бей.

– Вроде так, – рассеянно ответил Джонатан, просунув руку в окошко каюты, и методично обшаривая стол пальцами.

Ардет-бей кивком указал на сокола, спокойно сидевшего у него на предплечье:

– И все же он летит ей навстречу, подобно моему верному Гору.

– Это восхитительно! – проворчал Джонатан, нащупав, наконец, драгоценный жезл. – Но при чем тут золотая пирамида?

– В рукописях говорится, что со времен правления Царя Скорпионов ни один человек не видел золотую пирамиду, а те, кому удалось лицезреть ее, не вернулись назад, чтобы рассказать о ней другим людям.

– Но раз никто не мог о ней рассказать, то откуда тебе известно, что она вообще существует? – задал Джонатан вполне резонный вопрос.

Ардет-бей ласково поглаживал перышки на груди сокола. Птица, казалось, была настолько довольна, что еще немного и она, как кошка, замурлыкала бы от счастья, если бы только, конечно, умела это делать.

– В рукописях говорится... – начал было предводитель медджаев, но Джонатан прервал его:

– В каких еще рукописях? Кто их сочинял? Все это чушь собачья. Если тебе интересно знать мое мнение, так слушай... А, вот он! Есть! 

С этими словами он извлек из окошка золотой жезл, сверкающий в лунном свете.

– Неплохой улов, верно? – восхищенно произнес Джонатан, демонстрируя медджаю свою добычу.

Ардет-бей изучал жезл, прищурив глаза:

– Если тот тип, что работал смотрителем в музее, так странно отреагировал на эту вещицу, как ты мне рассказывал...

– Именно.

– ...тогда скорее всего этот жезл имеет большое значение, кроме того что он дорого стоит. Я бы на твоем месте, приятель, держал эту штуку поближе к телу... как свою рубашку – так, кажется, у вас говорится?

Джонатан прислонился к стенке каюты, поднял жезл повыше, потом прижал его к груди и гордо выпрямился: