Ник Никсон - Макс Сагал. Контакт [СИ]

Лагерь располагался в густой части леса. Заснеженные верхушки сосен закрывали добрую половину неба над ним. Палатки, накрытые белыми тентами, плотно прижимались друг к другу. Макс разглядел большое количество искусно замаскированной военной техники c ракетными установками, пушками, антеннами и глушилками сигналов на бортах. Боевые расчеты были на местах, готовые в любой момент, по сигналу Погребного, обрушить огненную мощь на пришельцев, попутно уничтожив и тех, кто окажется рядом. Паша, Танька, Брадинкин, Мандарханов, Комаров, Артист, Смольный, братья. Среди них были как люди Максу совершенно неприятные, так и те, к кому он испытывал симпатию. Объединяло их всех полное незнание того, что случиться с ними в ближайшее время. Но Макс знал и от этого груза не мог абстрагироваться. И не хотел. Это чувство было новым для него, и он, как ученый, жаждал его в себе исследовать.

— Катер будет через два часа. Подождешь в столовой.

Из лагеря просто так не сбежать. Двое приставленных к нему военных будут сопровождать его до самого отъезда. И выстрелят в спину без малейшего промедления, если он только дернется в сторону. Макс не военный, не шпион, и тем более не супергерой. К тому же преодолеть несколько десятков километров пешком до аномалии — чистое самоубийство. Ему нужен транспорт.

Если не найти выход, те, кто остались у аномалии, погибнут.

Макс не сможет. Но знает того, кто может. Пора перестать казаться тем, кем он не является на самом деле. Как и белый свет, он состоит из спектра разных оттенков, как темных, так и светлых, и Сагал один их них. Нужно принять себя цельным, со всеми недостатками и достоинствами. Принять прошлое как неотъемлемую часть себя.

— У вас есть кинолог, — констатировал Сагал.

Военные оглянулись на него в недоумении.

— Собачьи следы на снегу. — пояснил он.

Сагал знал, что военные кинологи в обязательном порядке обучаются азам ветеринарии.

— Собаку свою показать ему хочу.

Дау тут же заскулил — знает, когда нужно подыграть.

— Тебе здесь не ветлечебница, — отреагировал тот, что младше по званию.

— В Листвянке есть ветеринарка, тебя туда сопроводят по прибытии. А сейчас не могу тебя отвести — приказ, — более сдержано сказал старший.

— У Дау отбиты почки, возможно, начался сепсис.

— Приказ, — повторил младший более настойчиво. — Иди давай.

Столовая палатка выделялась благодаря характерному дымоотводу, торчащему из крыши. Жилые же палатки отапливались печками с выводами в окнах.

— Сообщи полковнику, что я прошу встречи с кинологом, — настаивал Сагал.

— Ты не понял, что ли? Будешь выкобениваться, у нас есть приказ валить тебя на месте.

— Давай стреляй. Выдай местоположение лагеря ради крутости своих яичек.

— Сука, да я тебя…

— Отставить, — крикнул старший. Он задумался ненадолго, щелкнул рацией. — Товарищ полковник, этот к Бушмелеву хочет, собаку показать. Настаивает.

— Обеспечить.

— Есть.

Бушмелев Вася оказался здоровенным мужиком под два метра ростом с нехарактерным для его внешности высоким голоском.

— Сильная болезненность в брюшине, — Вася проминал живот Дау настолько щадяще, насколько это вообще было возможно с его лопатоподобными руками. — М-да, печень как камень. Возможно, внутреннее кровотечение. Хм. Бедолага. Надо его срочно в больницу, УЗИ делать. Ах да, ехать еще до нее. Хм, я бы его пока прокапал. Есть у меня одно средство.

Дау с опаской косился на Дика — немецкую овчарку Бушмелева, которая с военной выдержкой сидела в углу палатки, с интересом поглядывая на происходящее.

— Лучше Дика взрывчатку никто не ищет. А тут кроме своей-то и нет никакой. И нафига нас сюда притащили.

— Я оставлю его пока здесь? Перекусил бы чего-нибудь, — Сагал оглянулся на тени военных, видимых сквозь палаточный тент.

— Без проблем. Все равно парягу твоего лекарство вырубит. Сон ему нужен сейчас как ничто другое.

Сагал погладил Дау. Тот послушно вильнул хвостом.

— Я за тобой вернусь, обещаю.

— А говорят, собаки не понимают. Я с ними с самого детства якшаюсь. Всё они понимают.

— Присмотришь за ним, если что?

Вася понимающе кивнул.

— В обиду не дам.

В столовой Сагалу навалили чеплашку остывшей каши, на закуску полагался бутерброд с колбасой и сыром. В белой стальной кружке плавала мутная субстанция, оказавшаяся на удивление вкусным чаем с сахаром.

Несмотря на то, что Сагал не ел почти сутки, аппетита совсем не было. И все же он съел все. Для побега нужны силы.

Завтрак к тому времени уже закончился, в столовой находился только повар и занятый мытьем посуды молодой солдат. Оба находились за ширмой и не следили за Сагалом.

В столовой был только один вход и охранялся он сопровождающими Сагала — младший стоял снаружи, старший ожидал внутри, сидя на стуле. Выбраться из палатки незаметно не представлялось возможным — внешний тент соединялся с полом, образуя монолитную брезентовую конструкцию.

Над столом висели портреты президента и министра обороны.

У Сагала появилась идея.

Он заглянул за ширму и обратился к мойщику посуды:

— Помочь? Не могу без дела сидеть.

Повар пожал плечами и кивнул.

Во время мытья посуды Сагал не спускал взгляда со старшего, сидящего на стуле. Тот вертел в руке пачку сигарет и периодически его взгляд все дольше на ней задерживался. Наконец военный сдался и вышел на улицу.

Сагал пообещал повару скоро вернуться. Задвинув ширму, он направился к портрету министра обороны, висевшему точно в метре над столом. Затея выбраться под портретом, как герой фильма «Побег из Шоушенка», уже не казалась столь гениальной. Другой все равно не было. Ему нужно выиграть как можно больше времени, и лучший способ это сделать — сбить с толку противника.

Взятый из кучи грязной посуды нож легко проткнул тент под портретом. Стальное лицо военачальника упрямо следило за преступлением Сагала. Куда ни сдвинь его — все смотрело.

— Рита Хэйворт мне бы понравилась больше.

Прямоугольный срез вывалился наружу. Через отверстие в палатку ворвался морозный воздух. Брезентовая дверь заколыхалась.

У входа замелькали тени. Сагал быстро завесил дыру портретом и уселся на стул.

Старший вошел и с удивлением обнаружил подопечного за столом, а не за мытьем посуды. Чтобы не дать парню опомниться, Сагал с ходу спросил:

— А ты сам-то видел их?

Военный уселся на стул и внимательно посмотрел на Сагала.

— Не положено.

Портрет заметно покачивался.

Надо заговорить его. Только бы не смотрел по сторонам!

— Да ладно тебе. До катера полно времени, скукота. Видел же огни ночью? По твоему лицу вижу, что видел.