Владислав Выставной - Карфаген [litres]

Он не заметил, как наступила ночь. И как подкрались бесшумные тени. Когда его скрутили двое накачанных крепышей, закрыв ему рот ладонью, оставалось лишь хлопать глазами спросонья.

– Не шуми, Змей! – прямо в ухо посоветовал хриплый басок. – Сейчас мы немного прогуляемся.

Шуметь не имело смысла: вместо одной неприятной встречи с незнакомцами можно было запросто встретиться с пулей шакала, дремавшего над головой в обнимку с винтовкой. Тот разбираться не стал бы – просто пресек бы любой подозрительный шум точным выстрелом.

Посредника поволокли куда-то в полумраке, ловко петляя между лучами прожекторов. Крепышей было человек пять, все были ловкие, шустрые, повадки выдавали в них неприкасаемых. И еще: для них не было преград. Проволоку под адским напряжением они просто раздвинули при помощи деревянных распорок – и затолкнули похищенного в образовавшуюся дыру. Таких переходов было еще два – и они оказались в совершенно пустом квадрате, где не было никого, кроме пленника и пятерых тащивших его бугаев. Ровненький слой каменной крошки от ограждения до ограждения – и все.

– Если вы хотели пообщаться без свидетелей, – озираясь, проговорил Змей, – то здесь мы просто как на ладони.

Никаких объяснений не потребовалось. Двое похитителей вышли вперед, согнулись, зачерпывая по пригоршне камешков, – и перед остальными образовалась черная щель в поверхности. Не сразу до Змея дошло: те двое не камешки руками хватали, а поднимали легкую крышку из пластика, прикрытую тонким маскировочным слоем гравия, под которым прятался глубокий подкоп. Пленника толкнули прямиком в эту яму, куда он и съехал по осыпающейся наклонной поверхности.

Он надеялся увидеть туннель, ведущий прочь из этого омерзительного места, но оказался в некоем подобии землянки. Впрочем, обставленной более, чем роскошно, даже с некоторыми излишествами. Во-первых, здесь был свет – пара компактных шахтерских светильников включились, едва над головой захлопнулась маскировочная крышка. Во-вторых, в этой дыре имелись стол, скамейки и даже подобие кресла, в котором сидел полуголый, лоснящийся от пота, весь покрытый наколками громила. Его Змей не знал, несмотря на то, что в иерархии неприкасаемых ориентировался неплохо. В авторитете этот верзила по-любому не был, как ни пытался строить из себя «бугра». Видать, какой-то выскочка из неофитов – таких в последнее время развелось много. В основном такие пытались захватить сферы влияния, наплевав на устоявшиеся понятия, и, как водится, быстро уходили со сцены. Беспредельщиков не любили и не щадили. Впрочем, как и они – всех остальных.

На столе была жратва – не жалкие пайковые лепешки, а копченое мясо, сушеные гидропонные овощи, бухло в мутных бутылках.

– А вы тут неплохо устроились, как я погляжу, – Змей заговорил первым. Это был его стиль – с ходу перехватить инициативу, заставляя собеседника реагировать и преждевременно раскрывать карты. – Я думал, вы прорыли туннель, чтобы убраться отсюда. А вы просто вырыли крысиную нору.

– Думал он, – угрюмо хмыкнул громила, но не особо агрессивно, позволяя пока посреднику говорить с ним на равных. – Порода здесь слишком крепкая, так что это чисто для себя, чтобы шакалы не пялились. Да и какой смысл в туннеле, когда и без того нет проблем отсюда смыться? И, как видишь, кое-чего доставить с той стороны периметра – тоже не вопрос.

– Какого ж черта вы тут сидите, если есть маза уйти по-тихому?

– Бизнес, брат. Удрать мы всегда успеем, а сейчас лучший вариант – половить рыбку в мутной воде. Да что я тебе объясняю? Ты ведь сам из неприкасаемых. Даже посредник, блин. Не поверю, что совсем забыл, чем живет братва.

Змей криво улыбнулся, глянув через плечо назад:

– Какая же вы братва? Вы крысы. Вы сами нарушили все понятия, снюхавшись с шакалами.

– Обидеть нас хочешь? – Благодушие сползло с лица громилы.

– Ну если вы притащили меня случайно, а не по наводке охраны, – я извинюсь и сам себя назову крысой.

Повисла тягостная пауза. Видимо, он попал в самую точку. Наверное, потому, что с самого начала ожидал подлянки от Директории. Это же старо, как мир: чтобы сломить волю непокорного заключенного и не мараться, руководство действует руками бандитов, решившихся на постыдный, но выгодный сговор.

Ответ от хозяев оказался вполне ожидаемым: какой-то тощий ублюдок, стоявший за спиной «гостя», со злобы врезал ему по почкам. Застонав от боли, Змей согнулся, упал на колено.

– Держи, умник, – мстительно бросил тощий. – Чтобы языком не чесал, когда не просят.

– Руки не распускай, Шило, – проворчал громила. – Не было команды валить гостя. Мы даже не обсудили, что к чему.

– Это я так, Хмурый, урок ему преподал, – бросил тощий.

– А ну, тихо! – рявкнул громила. Почесался, разглядывая Змея. – Короче, я понял: ты у нас Видящий, все наперед знаешь. Ну а раз знаешь, то чего вокруг да около ходить: да, хорошие люди попросили с тобой перетереть по поводу их к тебе просьбы. А то ты не совсем понял: это не просьба была. Сделай, как они говорят, – и будет тебе счастье.

– А тебе с того какой толк? – исподлобья глядя на Хмурого, хрипло спросил Змей. – Директория – она за власть борется. Ей надо всех нас в кулаке держать. Потому они и хотят, чтобы я у людей отбил охоту наверх поглядывать.

– А мне, может, тоже не нравится, что ты про верхний мир несешь. У нас, скажем, здесь бизнес. А если все наверх полезут, мы без навара останемся.

– А сам не хочешь, что ли, на настоящее небо посмотреть?

Хмурый переглянулся с приятелями, заржал:

– Небо я и на картинках посмотреть могу. Или на записях, какие остались. А делать там что – в ледяных горах, без жратвы и тепла? Какая мне с того выгода?

Змей не ответил. Ему и в голову не приходило, что ради выгоды можно добровольно самого себя приговорить к пожизненному заключению. Может, он и сам раньше был таким же, до того, как нейтринная установка прочистила ему мозги. Когда после бесконечных потоков дерьма встречаешь в жизни что-то настоящее, отношение к миру начинает меняться.

– Короче, будешь говорить всем, что набрехал про верхний мир, – сказал Хмурый. – Что жить там нельзя, а на Запретной горе ты не был. Понял?

– Я был на Запретной горе, – сказал Змей.

– Кого это волнует? Сделаешь, чего от тебя хотят, – будешь дальше жить, как жил. Не сделаешь – тоже будешь жить, но плохо. С переломанными ручками и ножками, на животе будешь ползать. Тогда все поверят, что ты действительно Змей.

Неприкасаемые заржали. Хмурый остановил смех жестом. Продолжил:

– Признаешься, что врал до этого. Что никакой ты не Видящий, а просто «кисляком» закинулся и бредил под кайфом. Или, там, решил прославиться на этом деле. Короче, придумаешь, что поубедительнее. Скажешь это всем в своем квадрате и всем в соседних квадратах. Так, чтобы люди все поняли как надо и дурацких иллюзий не питали. А мы проследим, чтобы ты не схалтурил. Чего уставился? Отвечай – понял или как?