Филип Фармер - Мир одного дня (сборник)

Сник опустошила стакан одним глотком и ответила:

— Для начала объясни, где мы и как ты ухитрился меня раскаменить?

Самоконтроль вернулся к ней полностью. Ошеломление прошло, краска вернулась на щеки; голос был тверд и властен.

Дункан рассказал, где находится склад, и заявил:

— Я настаиваю, чтобы ты ответила на мои вопросы.

Сник явно собиралась спорить, но, видимо, решила, что хозяин положения покуда все-таки Дункан. Она коротко улыбнулась и начала свой долгий рассказ. Дункан не прерывал ее, а когда она закончила, некоторое время молчал.

— Так, значит, ты органик, — произнес он наконец. — Бывший, я хочу сказать. А сюда попала, потому что кто-то из высоких чинов решил, будто ты слишком много знаешь. Тебя обвинили в преступлении, которого ты не совершала, подделали улики и тебя закаменили.

— Именно так я и сказала. — Сник с трудом сдерживала нетерпение.

Джефферсон Сервантес Кэрд был гражданином штата Манхэттен, офицером-органиком, законопослушным, преданным и верным правительству, известным борцом с преступностью. Но только с виду. Он являлся членом противозаконнейшей тайной организации, основанной Гилбертом Чинем Иммерманом, биологом, открывшим способ во много раз продлить человеческую жизнь. Вместо того чтобы поделиться секретом со всем человечеством, Иммерман оставил его для себя и членов своей семьи. Шли поколения, семья росла, образуя тайное общество иммеров. Позднее в него стали принимать и посторонних, хотя такое случалось редко. За двести сублет члены семьи заняли немало важных постов. К моменту рождения Кэрда члены общества жили во многих странах, а кое-кто из них попал в Мировой совет.

Достигнув совершеннолетия, Кэрд стал дневальным. Вместо того чтобы заходить в каменатор в конце вторника и выходить оттуда в начале вторника следующего, он становился гражданином среды, с новым именем, удостоверением личности и профессией. На каждый день недели у него имелись свое имя и своя работа. Он вживался в эти личности так глубоко, что становился ими, и в каждый из дней недели сохранял о других лишь смутные воспоминания. Но чтобы обман удался, Кэрд был вынужден сохранять связь между своими обличьями. Чтобы выполнять свои обязанности курьера иммеров, он должен был знать кое-что о всех семи собственных личностях и о том, что происходит с ними в каждый из дней.

Но Кэрд зашел слишком далеко. Осколки его души разошлись окончательно, и каждая из расщепленных личностей пыталась подчинить и растворить в себе остальные.

Борьба эта началась незадолго до того, как Кэрд был пойман при попытке спастись от органиков.

Началось все с того, что ученый-иммер по фамилии Кастор сошел с ума и был помещен в реабилитационный центр Манхэттена. Из опасения, что Кастор откроет тайну их организации, иммеры приняли меры предосторожности: когда Кастора поместили в центр, близко контактировали с ним только те работники, которые состояли в организации. Но Кастор сбежал, прикончив главного надзирателя, и убил жену Кэрда-вторничного. Собирался он убить и самого Кэрда — тот в свое время схватил Кастора.

В среду очередной личности Кэрда передали, что он обязан найти и ликвидировать Кастора, прежде чем до того доберутся не иммеровские органики — нельзя было позволить Кастору выдать организацию. Кэрд неохотно подчинился. Тем временем его допросила Пантея Пао Сник, органик воскресенья. На самом деле она искала члена другой подпольной группировки, но Кэрд решил, что она идет по его следу. А потом выяснил, что теперь уже собственные товарищи считают его опасным из-за того, что Сник, казалось, вот-вот схватит его.

В личности Боба Тингла из среды Кэрд убил Кастора — при самозащите. Так, по крайней мере, он сказал психику под туманом правды. У самого Кэрда в памяти от этого инцидента осталась лишь полустертая тень.

Сник тихо сидела в кресле, допивая второй стакан воды. Дункан спросил ее, помнит ли она о собственном спасении.

— Нет.

Она, похоже, оправилась от потрясения. Огромные карие глаза прояснились. Дункану они казались прекрасными, они точно притягивали его — самообман, конечно. Какие мысли скрывает этот ясный взгляд, ему не узнать.

— Мне сказали, — проговорил Дункан, — что я нашел тебя окамененной, в цилиндре, куда тебя поместил Кастор. Очевидно, он хотел сохранить тебя, чтобы потом замучить до смерти.

Женщину передернуло.

— Но иммеры добрались до тебя раньше. Они закаменили тебя, накачали наркотиками и обрызгали туманом правды. А выяснив все, окаменили вновь. Все это время ты была без сознания, поэтому и не можешь вспомнить, что с тобой случилось.

— Я искала подпольщицу по имени Морнинг Роз Даблдэй, — ответила Сник, — и по ходу дела наткнулась на еще одну группу — твою. Я знала о Касторе и о том, что его стоит опасаться. Но я не знала, что он иммер. Мне вообще не было известно о такой организации.

— Я думал, что ты меня подозреваешь, еще когда ты меня допрашивала, — сказал Дункан. — Я не знал, что ты попросту хочешь использовать меня в поисках Даблдэй, потому что я банкир данных.

Допрашивал тебя иммер по имени Тощий [22] В предыдущем романе это не имя, а кличка, которую дал этому человеку сам Кэрд. Фамилия же его была Гарчар. , глава ячейки. Он хотел убить тебя и изуродовать тело, чтобы свалить вину на Кастора. Это отвело бы от нас подозрения органиков.

Я возражал, но мое мнение не приняли во внимание. Потом на нас напал Кастор, а после его смерти — ганки. Мне пришлось бежать. На следующий день, в четверг, меня как Чарли Ома вызвали в Башню Эволюции.

Дункан помолчал несколько секунд, качая головой, и тихо продолжил:

— Не знаю, какого черта я делал в башне. Психик об этом умолчала. Рассказала только о бегстве и поимке.

— О, кое о чем могу рассказать и я! — усмехнулась Сник. — То, что сообщили мне следователи, хотя основывались они в основном на догадках. Так они сами говорили. Хотела бы я… хотела бы…

— Хотела бы что?

— Чтобы они молчали тогда! Если бы они ничего не говорили, я бы ничего и не узнала и не представляла больше угрозы. И они не решили бы обвинить меня в чужих грехах, чтобы, окаменив, убрать с дороги.

— А в чем тебя обвинили?

— В том, что я — одна из иммеров! — Сник возмущенно вскочила; глаза ее расширились, а лицо перекосилось от гнева. — Это я-то! Иммер!

— Но как это им удалось? — спросил Дункан. — Туман показал бы, что ты не одна из нас.

— Знаю! Я потребовала, чтобы мне показали запись допроса. Они так и сделали. А в записи я лежала без сознания и рассказывала, что принадлежу к иммерам и уже давно втайне на них работаю!

Дункан был просто поражен. Что-то колотилось в дальних уголках сознания, точно стучась в его мысли.