Александр Михайловский - Вихри враждебные

13 июля (30 июня) 1904 года, 15:15.

Английский канал,

15 миль западнее города Кале (Франция).

Объединенная эскадра адмирала Ларионова

После десерта мужчины, согласно старой традиции, отправились подышать свежим никотином, а женщины, в числе которых были королева Александра, принцесса Виктория и великая княгиня Ольга Александровна, отправились поговорить о своем, о девичьем.

Но разговор поначалу не пошел, и виной тому была королева Александра, у которой вдруг неожиданно начался очередной приступ депрессии, осложненный внезапно разболевшейся головой. Дали знать расшатанные нервы, подорванные несчастьями, обрушившимися на Британию в последние полгода. Да и предыдущие тридцать восемь лет совместной жизни, когда их семейная пара была единственной реальной оппозицией властолюбивой королеве Виктории. В любой момент их семье угрожала опала и даже смерть. Виктория обожала подписывать женщинам смертные приговоры, и нелюбимая невестка могла стать очередной ее жертвой. Потом эта угроза миновала, но нервы у королевы Александры были основательно потрепаны. К тому же с возрастом Александру все сильнее мучил наследственный отосклероз, из-за которого в свои шестьдесят королева почти оглохла. Ведь это так неприятно, когда дочь и племянница перебрасываются какими-то фразами, а она не может уловить и половины сказанного.

Положение спасла великая княгиня Ольга Александровна, заявившая тетушке, что головную боль терпеть не нужно, и что они прямо сейчас пойдут к судовому врачу, ибо смотреть, как мучается тетя, у нее нет больше сил. Потом Ольга взяла ее за руку и отвела ее королевское величество в остро пахнущую лекарствами корабельную санчасть, где сдала с рук на руки майору медицинской службы Тимофееву. В результате королева была наскоро осмотрена, получила первую помощь в виде пары уколов и пузырька с таблетками, после чего ей было рекомендовано на некоторое время прилечь, а для серьезного обследования обратиться на плавгоспиталь «Енисей». Там работают настоящие специалисты мирового уровня, а не корабельные костоправы, как он.

Когда королеву Александру уложили на койку в каюте великой княгини Ольги, принцесса Виктория испытала очередной шок. Стены каюты были увешаны неплохими карандашными эскизами, явно сделанными руками хозяйки, и великолепными цветными фотографиями. И эскизы, и фотографии по большей части изображали море во всех его видах и вариациях. Но присутствовали там и портретные изображения. Чаще всего на портретах был изображен полковник Бережной. Принцесса отметила, что и на рисунках, и на фотографиях у него нигде не было того сурового выражения лица, подобного тому, какое у него было сегодня во время обеда. На рисунках и фотографиях Ольги он выглядел нормальным мужчиной, иногда веселым и улыбающимся, иногда грустным и задумчивым. Но всегда живым человеком, а не человекоподобным автоматом.

Были здесь и изображения адмирала Ларионова, сделанные, в отличие от портретов полковника Бережного, не с чувством влюбленной в мужчину женщины, а с симпатией и выражением некоторой добродушной иронии, как к хорошему, сильному, умному, но немного неуклюжему человеку. Как ни странно, эта неуклюжесть вызывала у Виктории ощущение чего-то близкого и родного, теплого и надежного. На этих рисунках он был чем-то похож на ее любимого папа́, только гладко выбритого.

Когда королева Александра забылась блаженным сном, девушки понимающе переглянулись и, прикрыв за собой дверь каюты, выскользнули на палубу. Через пару минут они были уже на баке у самого форштевня, под флагштоком с Андреевским флагом. Посторонних ушей поблизости не наблюдалось.

– Милая кузина, подумать только – что тебе довелось пережить за последнее время… Столько чудес и невероятных происшествий… – задумчиво произнесла Виктория, поправляя непослушную прядь волос, из-за сильного ветра то и дело выбивающуюся из ее прически.

– Невероятным они кажутся только с первого взгляда, – пожала плечами Ольга, – а потом ты привыкаешь ко всем этим чудесам, и они делаются для тебя самым обычным делом. Ты знаешь, Тори, я уже стала привыкать к тому, что все мужчины вокруг видят во мне не принцессу, сестру царствующего императора, а красивую, умную и привлекательную женщину. То есть видят саму меня, какая я есть, а не мою внешнюю упаковку.

– Понимаю тебя, дорогая кузина, – кивнула Виктория, достаточно хорошо осведомленная о не сложившейся супружеской жизни Ольги, – но не кажется ли тебе, что ты ведешь себя несколько легкомысленно, столь демонстративно флиртуя с этим colonel Berezhnoy? Все-таки ты замужняя леди…

– Дорогая Тори, – со смехом ответила Ольга, – я уже привыкла к тому, что эти люди мыслят совсем другими категориями. Для них более важна моя личность, чем положение в обществе. Кроме того, тебе же прекрасно известно, что мой брак не более чем пустая формальность. Меня, а точнее, мое тело, принесли в жертву политическим интересам. Но, увы и ах, моему так называемому мужу не понадобилось и этой малости. После трех лет брака я все еще остаюсь девственницей. По возвращении в Петербург мой брат обещал мне признать мой брак недействительным, и мой бывший муж больше никогда не сможет мне докучать.

– Боже мой… Милая моя, – прошептала принцесса Виктория, – я даже и не предполагала, что дела твои обстоят настолько плохо. Прими мое самое искреннее сочувствие. Ах, как бы мне хотелось, чтобы и на меня смотрели бы такими глазами, какими на тебя смотрит твой colonel Berezhnoy… При этом в его глазах горит какой-то странный огонь, и это так волнующе и романтично…

– Милая Тори, – вздохнула Ольга, – ведь в этом мире так много умных, замечательных и все понимающих мужчин. Почему бы тебе не обратить внимание на адмирала Ларионова? Мне кажется, что под маской неуклюжего русского медведя в нем скрывается благородный рыцарь с нежным сердцем и ранимой душой…

Последние слова Ольги пробили броню вечной британской невозмутимости ее кузины, и брови Виктории удивленно взлетели вверх.

– Как?! – воскликнула она. – Не адмирал ли просил тебя завести со мной этот разговор?

– Да что ты, Тори, – отмахнулась Ольга, – я сказала это потому, что мне захотелось тебе помочь. К тому же адмирал выше этого, и вообще, иногда мне кажется, что он уже женат… на своей любимой эскадре. А ведь каждому мужчине нужна женщина, как говорит мой полковник, его половинка. И мне почему-то кажется, что вы с адмиралом созданы друг для друга.

Щеки Виктории слегка зарумянились, на ее губах вдруг расцвела робкая улыбка.

– Моя милая проницательная кузина, – вздохнула Виктория, – да с чего ты взяла, что мы с адмиралом Ларионовым можем понравиться друг другу? Ведь только моей симпатии для этого недостаточно. Я уже не верю в то, что мне встретится такой мужчина, которому была бы нужна такая старая дева, как я, а не мое положение в обществе и прилагающийся к нему титул.