Сергей Кусков - Золотая планета

Она облегченно вздохнула и направилась к выходу, завершив сегодняшнее непростое заседание.

Ноябрь 2447, Венера, Альфа, королевский дворец

— Лаааааа-наааа!!!

Белобрысая бестия, сидевшая на парапете фонтана и что-то обсуждавшая с одной из нынешних охраняющих ее девчонок, сорвалась с места и помчалась навстречу. Прыгнула на шею, чуть не повалив.

Лана чудом удержала равновесие и выругалась про себя: не хватало еще растянуться во внутреннем дворике королевского дворца, на глазах у нескольких десятков зрителей!

— Приехала! Живая! А мы ждали тебя! Знаешь, как ждали?! Переживали, как ты там!!!

— Если ты не ослабишь хватку, то то, что я живая, будет легко исправлено… — мягко подала она голос сквозь сжимающие ее медвежьи объятия.

Бэль отстранилась.

— Извини!

На губах ее играла довольная улыбка. Простая и незамысловатая, без подтекстов. Она радовалась искренне, самого худшего, чего боялась Лана, не произошло — девчонка осталась такой же, как и там, в медицинском боксе в Форталезе.

Теперь уже Лана подалась вперед и обняла ее. Не так сильно, но не менее искренне. Пока она валялась в боксе на Земле, одна одинешенька, у нее было время сделать глубокий анализ себя любимой, разложить по полочкам и понять, кто она такая и как к кому в этой жизни относится. Понять, где ее дом, кто ее семья. В том числе сделать вывод относительно этой белобрысой дряни. Вывод оказался неоднозначным: она к ней привязалась. Хорошо это? Плохо? Она не знала, но сейчас поняла, что скорее хорошо.

Возможно, ей нравилась власть над девчонкой. Власть воспитателя над умом воспитанницы. Она давала ей пищу для размышлений, давала подумать над теми или иными вопросами, медленно, но верно превращая ее из взбалмашной испорченной девчонки в девчонку взбалмашную, но пытающуюся думать над своими поступками. Они лишь в начале пути, но сердце подсказывало, что сейчас, после покушения, прогресс в этом деле пойдет быстрее.

Но и кроме этого, кроме воспитательного момента, она привязалась к ней. Просто так, а не «потому, что». И очень по ней скучала.

— Ладно, пойдем… — Лана отстранилась и отвернула глаза в сторону, чтобы не выдать чувств. Она должна быть строгой воспитательницей, железобетонной, хотя бы внешне. В любой ситуации! Бэль не настаивала, взяв ее под руку, хотя поняла все. Вот зараза мелкая!

— Мама в ожидании. Всех просителей на сегодня выгнали, сделали незапланированное окно. И я решила перехватить тебя прямо здесь, перед ее кабинетом, а то вы там с нею надолго… — Она сделала загадочную мину, видно, знала то, что ей узнать только предстоит. — Как сама? Как раны? Как прошел полет?

Лана пожала плечами.

— Раны зажили. Почти. Во всяком случае, не беспокоят. Полет не очень. Но не столько перегрузки достали, сколько невесомость, мать ее!.. — Она про себя ругнулась на родном диалекте.

В следующий миг голос девчонки зазвенел, будто начала натягиваться стальная струна:

— А зачем ты вообще сорвалась? Зачем летела СЕЙЧАС? Куда спешила? Или думала, что без тебя тут не справятся?

— Я… — Неожиданный переход. Слишком неожиданный, Лана растерялась.

— Разве можно было спустя столько времени лететь на космолете? — повышала обороты Изабелла. — После ТАКОГО ранения, когда мы три дня не знали, выживешь ты или нет?! Ты вообще в своем уме?

Выволочка? Это что, выволочка?

М-да, выволочка! Такого Лана не ожидала. И от кого? От Изабеллы Веласкес???

Она инстинктивно втянула голову в плечи, не решаясь перебивать или возражать — слишком непривычно смотрелась эта ситуация. И даже комично, не будь озвучиваемые аргументы чистой правдой. Все силы пришлось бросить на то, чтобы невзначай не улыбнуться и не обидеть этим девочку.

— Куда ты спешила?! — продолжала разоряться та. — А если бы раны открылись, и тебе стало бы хуже? Прямо на орбите, в невесомости? У тебя зачем голова на плечах? Чтобы шлем носить? Или думать? Кому ты хорошо сделала?

Девчонка хотела добавить что-то еще, обидное и грубое, но выдохлась. Лана все-таки улыбнулась и вновь подалась к ней, заключая ее в объятия.

— Спасибо! Что беспокоилась!

Бэль оторопела. Улыбка Ланы же стала еще шире.

— Но я ничем, почти ничем не рисковала, поверь! Ты знаешь, сколько в нас химии?

— Я… Нет… Но…

— Много. Очень много! — Лана назидательно подняла палец вверх. — И выходить из меня эта гадость будет не один год. А пока она во мне, любые раны будут заживать, как на собаке, а то еще быстрее. Так-то вот.

Ее высочество попыталось что-то возразить, но нужных слов не нашла. Впрочем, главные свои слова она сказала, все остальное не важно.

Да, химия. Только благодаря ей она выжила. Хотя, не только.

Лана усмехнулась, вспомнив Марс. Как тащилась, раненая, через пустыню, с разорванным боком, с пробоем, заклеенным всего лишь тонкой пленкой универсального клейкопласта, могущего в любой момент прорваться и разгерметизировать скафандр. Вот там да, там было страшно. А здесь? «Здесь вам не там», как говорил старшина Хохлов, один из немногих в их отряде кадровых военных старой республиканской армии.

Бэль сокрушенно покачала головой, подводя итог:

— И все-таки, так нельзя. Не делай так больше. Знаешь, как мы волновались?!

Вообще-то девчонка права. Рано. Слишком рано, несмотря ни на какую химию в крови. Но объяснять ей, что такое СКУКА, что такое ОДИНОЧЕСТВО, Лана не могла. Как и состояние, когда не хочется ни лежать на пляже, ни купаться в океане, а наоборот, поскорее бежать прочь от этой негостеприимной планеты, в свою уютную венерианскую норку. Но этого ей она не скажет, а значит, и оправдываться не будет. Лана улыбнулась и перевела тему разговора:

— Ладно, лучше ты расскажи, как вы тут без меня?

Изабелла пожала плечами.

— Плохо. Меня вот эти теперь охраняют. — Небрежный кивок за плечо, где следом за ними, на небольшой дистанции, шествовали две хранительницы из другого взвода. — Я их не достаю, честно, строю из себя паиньку, но они меня все равно не любят. Да, наверное, меня теперь никто не любит! — в сердцах воскликнула она. — Как будто это я виновата, что на меня покушались, и что погибли девчонки!

От упоминания девчонок сердце у Ланы защемило.

— Но я не сужу их, — продолжила Бэль. — Только жду, когда вернут вас.

— А с нами как, будешь паинькой, или возьмешься за старое? — не могла не поддеть Лана. Бэль сразу же поникла. — Ладно, прости! Я не хотела! — она притянула девчонку к себе. — Но нам придется заново выстраивать отношения. И нам с тобой, и тебе с девочками.