Александр Зайцев - Чёрный центурион

В этом сражении молодой опцион первой линии пятого пограничного Стефан Грог бился спиной к спине, стоя в проломе лагерного частокола, с недавно переведенным во вторую линию рядовым второго легиона по имени Арис Кирос. Восемь раз за то сражение они спасали друг другу жизнь. Восемь раз они оставались живы только потому, что один прикрывал другого. Когда сражение закончилось и царские войска отступили, прямо на поле боя эти два легионера провели ритуал кровного братства. Став братьями по крови.

Больше четырех лет второй и пятый пограничные были выделены в отдельный корпус и сражались плечом к плечу. За эти четыре года дружба между двумя солдатами стала крепче стали, они стали друг для друга ближе, чем кто-либо.

После гибели императора и начала развала страны, второй пограничный был переведен на запад, а пятый на север. Пути друзей, братьев по крови, разошлись, но ни один из них не забыл другого, они поддерживали связь через вестовых… До того момента, как, повинуясь приказу нового легата Сириса Горазиса, черная центурия пятого пограничного была отправлена в мертвый город Тари. Из того авантюрного похода вернулось всего восемь легионеров, в том походе и погиб Стефан Грог.

Официальное уведомление о гибели сержанта черной центурии ушло по солдатской почте прежде, чем кто-то узнал, что у Стефана был одноразовый амулет возрождения. А затем пятый пограничный был расформирован, как гласило уведомление, из-за недостатка финансирования.

– Как так! Я же читал сводку, там писали, что ты убит! И твоих ребят жаль. На кресты их всех подняли. Они же, как вернулись, легата-то, выскочку этого столичного, на куски порубили за тот приказ.

Я смотрел на этого человека. Не молод и не стар, моего возраста. Среднего для местных роста, то есть примерно метр семьдесят пять. Сухой, жилистый, руки вроде не бугрятся от мышц, но сила в них чувствуется огромная. Глаза голубые, как чистое небо, из-под шлема выглядывают черные, как крыло ворона, волосы. Его радость неподдельна, да что радость, я не знаю, как это делает ВИ, но такого искреннейшего счастья, которое выражало бы лицо человека, я не видел не то что в жизни, а даже ни в одном кино!

– Едва схожу со своим десятком на пирс, как подбегает ко мне помощник начальника порта и орет, что в «Кракене» массовая драка. А у него, как назло, пожар на одном из складов и всего одно подразделение гарнизонного свободно. Выдали нам дубинки и сюда направили. Я еще не хотел идти, вот дурак! Знал бы, что тебя тут встречу… Попробовал бы меня кто остановить! Стеф! Светлые боги, Стеф! Ты…

И вот как, как мне сыграть такую дружбу? Это же невозможно! Эти двое столько раз вытаскивали друг друга из объятий смерти, я не смогу… ВИ, что ты творишь, зачем?! Зачем?!! Пусть этот Арис – НИП, пусть, но когда он поймет, что тот Стефан, которого он знал, что его больше нет, второй раз весть о смерти друга он же не переживет! Да едрить колотить! Мне что, мало было дать семерых детей?!

Первое: нельзя дать его надежде сформироваться. Нельзя дать ему время поверить, что его друг, тот, кого он знал, жив.

– Арис… – Я отстранил его от себя.

– Стеф? – Его взгляд изменился, он понял, что я не выказываю радости от нашей встречи. В его глазах зарождалась паника.

– Я был убит, – я с трудом подбирал слова. – Это правда… Но у меня был амулет возрождения. Бракованный амулет, Арис… Меня не только обнулило, но и стерло всю память о службе…

– Но ты же меня помнишь?! – Столько в его голосе было надежды, что я чувствовал себя последней тварью, что занял тело его боевого товарища.

– Только имя – Арис… Только имя…

– И все? – Я вижу, как прямо на моих глазах человек, такое ощущение, что гаснет, во взгляде появляется пустота, руки безвольно обвисают.

Что мне ему ответить? Что?! Лучше еще в паре десятков таких драк побывать, чем выдержать этот разговор. ВИ, ты скотина ублюдочная, сам НИПов творишь и издеваешься над ними потом, да еще так изощренно!

– Арис… Я… Я помню только одно… Я даже не помню… Я чувствую… Чувствую, пока ты рядом, за свою спину я могу не беспокоиться.

Едва я договорил, как понял, что нашел те самые слова, единственно верные.

– Стеф… – Он вновь меня обнял. – Стеф… Да все демоны с твоей памятью! Ты жив! Это главное, – он огляделся и, сжав мое плечо стальной хваткой, проговорил скороговоркой: – Мне надо своим приказы отдать и порядок тут навести. Ты… Ты сиди тут… Сиди… Не пропадай… Дождись меня. – Такое ощущение, что он не верит, что я тут во плоти и не растаю, как призрак, без следа в следующее мгновение.

Кивнул, и он ушел к барной стойке. Не успел я даже начать думать о той линии поведения, которую стоило мне выбрать, как мне в руку легла кружка, полная пенного напитка. Черт! Опять она, официантка эта.

– Сколько с меня? – стараясь не смотреть в ее глаза, задаю вопрос.

– Что вы?! – тут же замахала она руками. – По правилам заведения, все оплачивают те, кто проиграл в драке. – После этой новости я не смог сдержать вздоха облегчения.

– Студента, что со мной был, не видела?

– Его допросили и, дав пинок под зад, уже отпустили. – Ну, еще легко паренек отделался.

Как бы мне от нее избавиться-то? Стоит и смотрит на меня, как огромный лабрадор, который нашел давно потерянного хозяина.

– Звать тебя как? – Лучше хоть что-то сказать, чем терпеть это влюбленное молчание.

– Хатико, господин.

От моего смеха вздрогнули светильники. Я ржал как конь и не мог остановиться, молотил себя по коленям так, что расплескал половину пива. Хатико! А!!! Мама родная, роди меня обратно! Ее зовут Хатико! [3]

– Господин? – Она даже отшатнулась от меня.

– Все нормально. – Хотя какое там нормально, у меня пиво носом пошло! – Просто, вспомнил кое-что. У вас есть лед?

– Да.

– Принеси.

– Хорошо, только в подпол надо спуститься, господин подождет?

– Подождет, подождет… – закивал я, как болванчик, с трудом сдерживая новый приступ гогота.

Едва она ушла, как ко мне подошел северянин. Тот самый, вожак первой пятерки. Что, сейчас будет продолжение?

– Ты это… – Он как-то странно себя вел. Глаза в пол, голос извиняющийся. И что любопытно, ни следа от побоев и рука вроде как в полном порядке. Мне что, показалось, что я ему ключицу сломал? Да быть того не может! Точно помню, сломал! – В общем, зла не держи. Эти, в серых тогах, часто приходят в порт и смеются над нами, варварами называют, дубоголовыми, с собаками своими спящими.

– Они и с местным людом точно так же себя ведут, показывая, что только они умные, а все остальные быдло. – Отпиваю пиво, чтобы спрятать свою растерянность и неожиданность для меня этого разговора.

– Тут пришли наши друиды, если залечить чего надо… Ну…

– Спасибо, но я сам.