Антон Первушин - Псы войны

– …Я сейчас тружусь в команде питерского губернатора, – попыхивая трубкой, рассказывал Говорков, бывший замполит батальона «Икс». – Проблем у нас, как ты понимаешь, выше крыши, а тут ещё северные соседи…

– Финны, что ли? – спросил Звягин, бывший командир батальона «Икс».

– Если бы финны… – Говорков вздохнул. – С финнами у нас всё тип-топ. Биармы заедают.

– А это что за звери? – удивился подполковник.

– Давно ты в Питере не был, – укорил Говорков. – Совсем оторвался от жизни. Есть у нас, видишь ли, к северу от Ладожского озера национальная республика, и живут в ней биармы. В девяносто восьмом там были очередные выборы, как раз после кризиса, и к власти, всем на удивление, пришёл некто Борис Брумман, лидер местного Фронта национального возрождения. И сразу объявил себя президентом республики Биармия. И курс определил – широкая автономия с постепенным выходом из состава Российской Федерации.

– Вы что там, совсем сдурели? – рассердился Звягин. – Это же Карелия, а не Осетия. Трудно найти управу на подлеца?

– Мы тоже поначалу думали, что нетрудно. А потом оказалось, что… э-э-э… наш Президент по материнской линии – биарм. А этот Брумман ему ближним родственником приходится. Оказалось, вопрос с Биармией решён уже давно и на самом высоком уровне.

– А через экономику душить не пробовали? – поинтересовался Шамраев, бывший начфин батальона «Икс». – Счета перекрыть, деньги из бюджета потерять?…

Говорков снова и тяжко вздохнул.

– Пробовали, – нехотя признался он после значительной паузы. – Но бесполезно. Им те же финны и норвеги помогают. От санкций в основном наши воинские части пострадали: голод начался, дезертирство повальное. Кроме того, через Биармию проходит железка на Север. И Брумман быстро навострился её в случае чего перекрывать – так сказать, по инициативе общественности. Бабы какие-то безумные на рельсы ложились. Мальчишки себя наручниками приковывали…

– Сильный ход, – оценил Шамраев.

– Фигня всё это! – грубовато заявил Бояров, бывший замком и начштаба батальона «Икс». – Неужто ломает одного сепаратиста в дугу согнуть? У нас же сейчас борьба идёт за укрепление вертикали, за приведение к федеральным законам. Неужто некому стукнуть Президенту, что его родственник зарвался? Или вот ещё как. Этот Брумман наверняка на руку нечист, как все политики. Накопать материалец, собрать в папочку и предъявить – Остапа Бендера забыли?

– Ты не поверишь, – сказал Говорков, – но он чист. Проверяли по всем каналам – чист! Не судился, не привлекался, на оккупированных территориях не жил. Взяток не брал и не берёт. Подарки ко дню рождения передаёт в Национальный музей Биармии. Борзых щенков отправляет на президентскую псарню. Живёт на зарплату и гособеспечение.

– Не может такого быть! – не поверил Бояров. – Не бы-ва-ет! Если даже он сам чист, взяток не берёт и секретарш не мнёт, наверняка, у него родственники есть, которые по-другому зарабатывают. Жена, небось, какой-нибудь фонд возглавляет или фирму. А там – безакцизная торговля или целевые инвестиции на бесконкурсной основе…

– Доложи, Савелий, биографию товарища Бруммана, – в шутливом тоне приказал Звягин. – Раз уж речь зашла, нам надо знать про него всё.

– Докладываю, – Говорков пыхнул напоследок табачным дымом и принялся чистить трубку. – Первая жена у него умерла четыре года назад в возрасте сорока шести лет, вторая – Инара Брумман – много моложе, ей сейчас двадцать пять, аспирантка исторического факультета Биармского университета.

– Ага! – сказал Бояров и победно оглядел сослуживцев.

– Ничего тут не «ага». Брумман – профессиональный историк и филолог, две докторские степени. Был приглашён на защиту дипломов, там и познакомился, всё чинно и мирно – через три месяца свадьба.

– А фонды?

– Нет никаких фондов. Аспирантка как аспирантка. Единственное – приспичило ей возродить какое-то женское историческое движение. «Йомалатинтис» называется.

– Ну и?

– Проверяли. Чинная контора. Аспирантки и домохозяйки. Существует на частные пожертвования. Инара его даже не возглавляет, а числится старшей одной из групп.

– А кто возглавляет? – не унимался Бояров.

– Инга Бьярмуле. Биармская знаменитость. Бард, сама пишет песни и поёт. Смотрели мюзикл «Стрелы Йомалы»? – офицеры покачали головами. – Хороший мюзикл. Эта самая Инга Бьярмуле сценарий написала. И стихи, и музыку.

– А деньги кто на постановку давал? – скаредно осведомился Бояров.

– Финская кинокомпания. Всё шло через Сбербанк. Так что и тут не подкопаешься.

– Здорово это у тебя получается, – позавидовал Шамраев. – Прямо с языка слетает. Иомалатис, Ёмала, Биярмюле, – попробовал воспроизвести он, но махнул рукой.

– Если за дело возьмёмся, научишься, – пообещал Звягин. – Не сложнее, чем Хасавюрт или Урус-Мартан.

– А дети у вашего Бруммана есть? – продолжал гнуть свою линию Бояров.

– Два сына. Айн – старший. Рой – младший. Хорошие сыновья, правильные. Айн – биохимик, руководитель отдела на комбинате «Спираль». Рой пошёл по компьютерной линии, трудится в представительстве «Майкрософт», борется с расхитителями программного обеспечения.

Бояров развёл руками. Потом сказал с апломбом:

– Если на человека нет компромата, его нужно создать! Савелий, ты же в команде питерского губернатора трудишься – мне ли тебя учить?

– Пробовали, – ответил Говорков, – но эта Биармия – действительно какая-то аномалия. Были тут перевыборы в биармскую думу – вложили некоторую сумму, организовали кампанию на телевидении, и что вы думаете? Ни один наш кандидат не прошёл! Электорат на этого Бруммана буквально молится и делает всё, что он скажет. За кого скажет голосовать, за того и голосуют.

– Тогда хреновые ваши дела, – подытожил Бояров.

Офицеры помолчали, дожидаясь, пока Говорков раскурит свеженабитую трубку.

– Но проблема на самом деле не в Бруммане и не в Биармии. Я пригласил вас по другому поводу, а это лишь фон, историко-географический контекст, так сказать.

– Слушаем, – подбодрил его Звягин.

– Белогород, столица Биармской республики, стоит на реке Алонке, которую биармы вопреки карте называют Виэной, – продолжил свой рассказ Говорков. – В то же время Виэна – это граница республики, и на противоположном берегу расположился простой российский город Алонец. Спорной территорией является остров Бярма или Бьярма, который каждый из этих двух городов считает своим. Биармы говорят, что остров принадлежит им исторически. В незапамятные времена там стояла одноимённая крепость, откуда их народ и произошёл. Это, скорее всего, близко к правде – ещё в советские времена там раскопки проводились, и действительно какие-то фундаменты вскрыли. Брумман на них свою первую докторскую защитил. Жители Алонца, наоборот, говорят, что история о крепости Бярма – сказки для малышни, а географически – остров ближе к российскому берегу и, следовательно, принадлежит России и является частью Алонецкого района. На этой почве зрел, зрел и созрел межнациональный конфликт. Биармы и жители Алонца друг друга ненавидят. И на всех уровнях грызутся. Удивительно, как ещё до драки не дошло… Но, как и любой межнациональный конфликт, этот имеет под собой твёрдую экономическую основу. На острове стоит мощный биохимический комбинат «Спираль». Ещё в советские времена какой-то умник додумался воткнуть его туда, чтобы отходы спускать прямо в реку. Об исторической ценности места никто тогда не думал. В начале девяностых «зелёные» пытались комбинат прикрыть под предлогом защиты окружающей среды, да и переход на рыночные рельсы как-то не задался – в общем, дышала «Спираль» на ладан. И тут вдруг выяснилось, что одна из лабораторий «Спирали» разработала какой-то уникальный контрацептив…