Олег Кулагин - Русская кровь

Я закрыл глаза.

Вдруг почувствовал, что у меня не больше пяти секунд.

Яркой картинкой ожила в моём сознании комната. В столовой до фига разных предметов… Я ощутил их каждый по отдельности.

Никогда раньше этого не пробовал. Даже не догадывался.

Но сейчас…

Шепнул сам себе: «Давай!» И всё, что могло двигаться в этой проклятой комнате – сорвалось с места. Разъярённым роем ударило в фигуру Михалыча.

Я тоже метнулся – вместе с табуретами, вилками и тарелками. Проскочил мимо. И прыгнул к окну – наглухо заколоченному окну, с опущенными металлическими ставнями…

Ветки хлестали по лицу.

Горели ссадины на коже. Острой болью отзывались сломанные рёбра.

Но страх – ещё острее, чем боль. Он гнал меня вперёд – через лес, через тьму. Куда угодно! Лишь бы подальше! Дальше от этого проклятого места…

Хрустел валежник под ногами.

Равнодушно смотрела луна.

А я бежал, бежал без оглядки.

Кто я? Где я?

Ничего не осталось. Ничто не имело значения.

Только боль и страх.

Проснулся я от дикого холода. Открыл глаза.

Маленькое красное солнце уставилось на меня сквозь пелену на востоке. Тепла оно явно не обещало.

Я приподнялся и сел, обхватив плечи.

«Зуб на зуб не попадает» – удивительно верно подходит для теперешнего моего состояния. Если, кто когда-нибудь будет расписывать мне романтику ночёвки под открытым небом – прибью гада на месте!

Fuck!

И главное, как я здесь оказался?

Никаких воспоминаний. В голове – чугунная пустота.

Я зажмурился. Двигаться не хотелось. Хотелось забиться под тёплое одеяло.

Но одеяла не было. И даже спального мешка.

Только трава – влажная от росы.

Если сидеть дальше – вообще околеешь.

Я медленно обрёл вертикальное положение. В груди тупо саднило. Будто от давней раны.

О-ой… Что же со мной приключилось этой ночью?

Та-ак… руки-ноги – целы. Это хорошо… А морда покрыта засохшими царапинами. Больше, вроде, никаких увечий. Только слабый я – как осенняя муха. И шатает как, от тяжкого перепоя…

Хм-м… Штаны – мокрые. Но по моему это от росы.

Футболка – разодрана в нескольких местах.

Чёрные кожаные кроссовки вымазаны в грязи. Словно я десятки километров топал по бездорожью.

Я оглянулся. Место совершенно незнакомое. С одной стороны – опушка леса. С другой – заросшее бурьяном поле.

Никаких следов колёс. Значит, я, и правда, доковылял сюда пешком? То-то ноги болят…

Двигаться тяжело. Но корчиться от холода – ещё хуже. И я побежал вдоль опушки леса – по едва угадывавшейся тропинке.

Один раз едва не упал, запнувшись о высокую траву. Голова кружилась. И тёмные пятнышки плавали перед глазами.

Зато мысли начали выстраиваться в логичную цепь.

Всё не так уж плохо. Я ведь очнулся не в пустыне.

Надо согреться. Отыскать хоть какую-то дорогу. Она приведёт меня к жилью и людям. Вернусь домой и завяжу с выпивкой! Точно завяжу!

Хватит с меня приключений!

Я обогнул опушку леса и радостно заморгал. Что-то вроде просёлка наметилось впереди. Бежать стало легче. Я прибавил ходу. Ощутимо потеплело. Утреннее солнышко набирало силу.

Спустя минуту первые деревенские крыши возникли из-за посадки.

Я припустил рысью. Холода – уже не чувствовал.

А в голове ярким видением маячила уютная постель, ароматная чашка чая… Может и без воспаления лёгких обойдётся?

Сколько там до ближайшей станции?

Вернуться домой и залезть под горячий душ…

Fuck!

Я споткнулся. Зажмурился. И без сил опустился на пыльную траву.

FUCK!!!

Сознание разродилось болезненным откровением.

Я не помню, где мой дом.

Я не знаю, есть ли он вообще.

Единственное, что я помню – своё имя.

Денис.

Пели птички в вышине. От полевых трав веяло душными ароматами. Я сидел у дороги, обхватив голову руками. Я так старался хоть что-нибудь наскрести в контуженных мозгах… Ведь что-то должно было остаться?

Не знаю, сколько прошло времени.

Голова заболела.

Память не вернулась. Кое-что дрянное стряслось со мной этой ночью. Будто тёмный осадок клубился на дне сознания.

И ничего конкретного.

Сидеть надоело.

Я встал и занялся изучением содержимого карманов на штанах.

В правом переднем – носовой платок. В левом – пачка «Дирола».

– … С ксилитом, без сахара, – тупо озвучил я этикетку. Что такое ксилит?

Стоп. Знаю! Ксилит – заменитель сахара!

Кое-что я всё таки не забыл. А ещё знаю, что штаны называются «джинсами»…

Много ли поможет такая ценная информация?

Я продолжил обыск и в заднем кармане нашёл бумажку в сто долларов.

Негусто. Ни документов, ни мобильника с телефонной книгой…

Какое-то время я грелся на солнце. Обдумывал ситуацию.

Потом медленно заковылял в сторону деревни.

Сто баксов – вероятно этого хватит, чтобы добраться до города.

Я жив и относительно цел. И «котелок» на плечах варит. Рано или поздно начну вспоминать…

Когда до ближайшего дома оставалось метров сто, замер, вслушиваясь.

Странно.

Рядом с жильём не может быть так тихо.

Должны кричать петухи, орать куры, лаять собаки. В деревнях полно всякой живности. Это я точно знаю… Да и люди не хранят молчания. Если не разговаривают, то хотя бы матерятся. А иногда врубают музыку.

Я осмотрелся.

Там, где положено быть огородам, возвышались могучие стебли сорняков. В девственно нетронутые зарослях бузины только ветер шевелил листву. А на большой вербе восседала огромная чёрная птица и неодобрительно меня изучала.

Ну, чего вытаращилась? Я погрозил ей кулаком.

Птица ответила отрывистым звуком и покинула дерево, изредка взмахивая широкими крыльями.

Я опять двинулся вперёд.

Крайние усадьбы вполне могут быть заброшены. Но целая деревня не может вдруг обезлюдеть.

Вышел на улицу. Дома справа и слева. Солнечные лучи блестят в стёклах. Деревянные заборы. Вроде всё как надо. Только ни одной дорожки не протоптано к воротам. Густая, непримятая травка. И колея посреди улицы успела зарости.

Хм – м…

А там и вовсе не осталось оконных рам. Какое-то тряпьё висит на заборе, полощется на ветру. Сломанный стул брошен у открытых дверей.

Чуть дальше я увидел ржавую сетку от железной кровати. Прямо поперёк дороги.

Фигня какая-то…

Куда все делись?

Так и подмывает заорать: «Эй, люди!!! Есть кто живой!!!»

Но орать я не стал. Отчего-то передумал.

А когда хрустнула сухая ветка под ногой – дёрнулся, как ошпаренный.

Уже не иду, а крадусь. Оглядываюсь на каждый шорох.

Не выдержал. Сел отдохнуть на скамеечку. Нервы у меня и так расшатаны. Сколько можно! Хочется покоя и медицинской заботы… Чтобы многострадальные мозги встали на «место».

Даже во рту пересохло. Водички бы холодной, родниковой…