Дмитрий Силлов - Закон снайпера

С этим было проще.

— Снайпер, — сказал я.

— Ишь ты, крутое погоняло, — раскатисто хохотнул третий голос. — И чего я до такого не додумался?

— Это потому, Угол, что ты не головой, а другим местом мыслишь, — скрипуче пояснил тот голос, который первым меня окликнул. — Ладно, Снайпер. От автомата магазин отсоедини, затвор передерни — и ходи сюда.

Я повиновался. Патрон, вылетев, упал на землю. Я подобрал его, вставил в магазин, после чего пристроил его в специальный чехол на камуфлированной штанине. Не очень удобно, когда сидишь, зато выдернуть — секунда времени.

— Вот, учись, Угол, как надо патроны беречь, — наставительно продолжил голос.

— А ты меня еще полечи куда бабе хрен совать, — огрызнулся тот, кого назвали Углом.

— И полечу, коли надо будет. Еще спасибо скажешь. Потому, как твоя скудная фантазия на эту тему может предложить крайне ограниченный набор действий.

— Ладно, базар окончен, — прервал дискуссию еще один голос, до этого молчавший. Принадлежал он небритой копии Майора, которая высунулась из-за бруствера. Копия прищурилась, отчего стала похожа на задумчивого бульдога и, оглядев меня с головы до ног, качнула головой.

— Перелезай.

Я перелез через бруствер и, скользя на спине по утрамбованной земле, съехал в траншею, отрытую в полный рост. Через мгновение я был обезоружен, по моим карманам прошлась ладонь величиной с лопату, после чего меня прижали лопатками к брустверу и оттянули веко. Копия Майора, как и ее оригинал, недолго занималась исследованием моего глаза.

— Блаженный, — констатировала копия.

Габаритный мужик в черной униформе с красными вставками на груди наверное, вряд ли приходился родственником покойному Майору. Но щекастая голова, посажанная на короткую шею, подозрительные, колючие глаза и широченные плечи выдавали в нем ту же породу профессиональных вояк, чьи манеры оставляют желать лучшего и судьба которых примерно одинакова.

Подчиненные командира, которого я про себя так и окрестил «Копией», еще не доросли до кондиций начальника, но имели к тому все задатки. Их было трое. В той же черной форме с лычками на плечах в отличие от четырех мелких звездочек, рассыпанных по погонам Копии. Крепкие, высокие, словно отштампованные на одном станке. Сходство усиливали одинаковые черные маски на лицах, оставляющие открытими лишь рот и глаза.

— Чего помнишь? — спросила копия Майора.

Я перевел глаза на оружие, которое Копия небрежно держал в своей правой лапе.

— ВСС «Винторез», — сказал я. — Под специальные патроны СП-5 и СП-6. Предназначен для ведения бесшумной и беспламенной стрельбы на дальность до 400 м. Принят на вооружение в 87 году. Через год после…

Я зажмурился. Ощущение было болезненным, словно льющийся из меня поток информации перерубили раскаленным клинком и клинок тот прошелся по моим глазам изнутри. И зачем я выдал это «через год после…»? После чего?

— Точно. Через год после Первого Взрыва, — сказал Копия. — А больше ничего не помнишь?

Боль в глазах прошла так же внезапно, как и началась. Я осторожно приподнял веки.

— Чего щуришься как китайский новобранец? Больше, говорю, ничего не помнишь?

— Не знаю, — пожал плечами я.

Я и правда не знал. Сведения об оружии всплывали в голове по мере того, как перед глазами появлялись новые образцы. А еще я знал, как им пользоваться. Остальное тоже было узнаваемо — трава, солнце, люди… И мертвецы. И шар, катящийся по полю. Возможно, я не видел этого ранее, но знал, что нужно с ними делать.

Как например сейчас.

Ощущение пришло внезапно. Словно со стороны моего левого виска ко мне стремительно приближались две ледяные точки. Именно две. Я четко различал их. Одна большая, другая поменьше. А не особенно далеко за ними чуть медленнее двигалась россыпь таких же точек.

Копия уже не держал меня, поэтому ничто не помешало мне рвануться, оттолкнуть одного из парней в маске и, припав к стационарному пулемету, дать короткую очередь.

С другой стороны бруствера раздался визг, перешедший в предсмертный хрип. В траншею свалилась собака. Слишком большая для того, чтобы инерцию ее бега погасила встречная пуля. Более мелкая осталась лежать за бруствером. На месте глаз твари, которая свалилась в траншею, зияли две пустые дыры, заполненные гноем. Третья дыра, еще не успевшая заполниться желтой вонючей жижей, была как раз между ними.

— Волна мутантов! — прорычал Копия. — Рассредоточиться! Огонь по моей команде!

Парень, которого я оттолкнул, попытался в свою очередь оттолкнуть меня от пулемета, но рык Копии остановил его.

— Блаженный остается у пулемета! Угол, ведешь огонь из «Калаша»!

— Есть из «Калаша», — отозвался парень. В его голосе зучали обиженные нотки.

Однако через мгновение ему стало не до обид. Как и остальным.

Две безглазые собаки, которых я почувствовал левым виском, просто были самыми резвыми. То ли голод, то ли охотничий азарт, то ли и то и другое вместе послужили причиной того, что они вырвались вперед основной группы мутантов, несущихся на блокпост. В группе было с полсотни особей, в которой ведущую роль играла чудовищная псина, по размерам больше напоминающая небольшую лошадь, с которой только что содрали кожу. Тварь неслась на нас и в отличие от тех собак, которые бежали рядом с ней, в ее глазницах были глаза — черные, лишенные зрачков шарики с сочащимися кровью остатками белков по краям. Что такое лошадь я не знал, но сравнение в голову пришло именно такое. Автоматы Копии и его подчиненных поливали тварь свинцовыми очередями, но она продолжала нестись вперед, не обращая внимания на куски кровавой плоти, вырываемые пулями из ее тела. Она не чувствовала боли и я знал, что дырки от пуль причиняют ей беспокойство не большее, чем мне комары. Только злят. И подогревают желание побыстрее убить назойливых тварей, вставших на пути ее стаи.

Я чувствовал это желание. Именно оно сплотило вокруг черной собаки стаю более хилых безглазых собратьев. Ведь для них убийство — это еда. А еда — это жизнь.

А что для меня убийство?

«Тоже жизнь», — подумал я, нажимая на спусковой крючок.

Я знал, что убить тварь можно лишь одним способом. И что этот способ есть решение всей проблемы. Поэтому стоило ли тратить лишние патроны? Ясно дело, что не стоило.

Пулемет тявкнул дважды — и замолк.

— Стреляй, твою мать! — заорал Копия. И тут же добавил удивленно: — Ну, ни хрена себе!

Два черно-кровавых шарика взорвались в глазницах твари. Она по инерции пробежала еще несколько шагов, но на этот раз ее остановила очередь, выпущенная Углом. Труп с раскроенным черепом шлепнулся на землю, словно кровавый стейк на сковородку. Именно это сравнение пришло мне в голову. Оставалось выяснить, что такое стейк и сковородка.