Дэн Абнетт - Рейвенор Отступник

— Молох потянулся за линком, но рука, разбитая о камни, оказалась бесполезна, пальцы отказывались смыкаться. Зигмунд протянул к линку левую руку.

— Его волосы начали тлеть. Мощное псионическое давление сжигало вытатуированные защитные знаки, оставляя на их месте кровоточащие рубцы. Еще несколько секунд, и они исчезнут полностью, а он окажется совершенно беззащитен перед сознанием псайкера.

— Молох схватил линк, вскочил на ноги и заорал в динамик:

— Давай. Давай!

— Зигмунд стоял спиной к кратеру. Противник приближался. Он уже подобрал свой пистолет и теперь целился в Молоха. В этот раз путей к спасению не оставалось, промаха быть не могло. Прицел был точен, а расстояние не позволяло повторить трюк с запонкой.

— Довольно,— сказал мужчина.— Бросай линк. Я, конечно, предпочел бы взять тебя живым, но не буду настаивать.

— Молох медленно поднял руки, но не выпустил линка. Он улыбнулся противнику и покачал головой:

— Давай!

— Он сделал шаг назад, за край кратера.

— Молох успел услышать встревоженный крик противника. А затем кубарем полетел в глубины бездонной черной ямы, в удушающую жару, в ад.

— В последний раз он прокричал имя капитана, изо всех сил стараясь не выронить линк.

— Он увидел поток плазмы, несущийся ему навстречу. Бурлящее желто-зеленое пламя. Почувствовал, как сгорают его волосы. Молох падал прямо в огонь, который поднимался, готовясь охватить его, пожрать и испепелить... Белая стена. Плазменный выброс вырвался из кратера, заставив скалы задрожать. Огонь лизнул скальную вершину. Затем адский пламень угас, и оказалось, что возле самого жерла гейзера стоит человек. Он укрыл себя конусом морозного воздуха и оставался в нем, пока вокруг бушевал огонь. У него не было ни малейшего желания обращаться в пепел. Но смерть была близка. Продолжайся извержение хоть несколько секунд дольше, и психический щит разрушился бы. Он обернулся. По направлению к нему хромала Арианрод Эсв Свейдер. На ее лице отражалась боль. Человек, стоявший возле кратера, обнял ее и поцеловал в губы.

— Что с Нейлом? — спросил он.

— Плохо дело. Не думаю, что... Мужчина активировал свой линк:

— Коготь запрашивает Шип, цвета зимы. Умоляющий идол со всей любезностью преклоняет голову.

— Начинание.

— Уже через миг они услышали, как эхо разнесло над лощиной рев двигателей боевого катера.

— Все хорошо, они уже в пути, — сказал мужчина, обращаясь к Арианрод. — Кроме того, мы разобрались со всеми. Включая того, кто сделал это.

— Ты уверен? — спросила она.

— Гидеон Рейвенор поглядел на курящийся кратер.

— Абсолютно уверен, — сказал он.

— Уже нельзя не обращать на них внимание. Мне придется поговорить с ними. Я просто удалял их вежливые письма в течение полугода, а потом еще два месяца так же поступал с жесткими требованиями. Это будет утомитель но, но, если уж я собираюсь оставаться в рядах Священной Инквизиции, придется уделить им время. Слишком долго особые обстоятельства продолжаться не могут.

— Я сижу перед окном и разглядываю башни и высокие стены Бастина, главного города Танкреда. Мне не требуется окно, чтобы увидеть их. Мне достаточно чувствовать. Я лишен большей части того, чем обладает обычный человек, но в то же самое время наделен многим другим.

— Мое сознание вдыхает запахи города. Бастин раскинулся под неподвижным желтым небом. Солнце кажется раскаленным шаром. Красный камень, красный кирпич и красные же плитки впитывают жар. Я чувствую, как лучи солнца проникают мне в самую душу. Обоняю неторопливый, сложный, феодальный характер Бастина: чернила и сталь игл граферов, шелк, воск, дым обскуры, завесы и экраны, резкие черные тени и ослепительно яркий свет. Карта города запутанна и замысловата: византийское переплетение улиц и переулков, здания громоздятся иногда в несколько уровней без какого бы то ни было видимого смысла, симметрии или расчета. Кадизский бы возненавидел это место.

— Мой разум блуждает по извилистым дорогам, минуя прохладные тени переулков, обследуя небольшие дворики и площади, где солнечный свет ложится сверкающими белыми пятнами на каменные плиты.

— Вот торговец пощелкивает счетами в уютном полумраке своего заведения и заполняет бухгалтерскую книгу. Вот продавец продовольствия похрапывает возле печной стойки. Огонь в духовке сейчас не горит. Никто не купит горячую выпечку в жаркий полдень. Есть время отдохнуть перед вечерним оживлением торговли.

— А вот домработница возвращается из прачечной в особняк своего господина, неся на голове корзину с мокрым бельем. Ей хочется задержаться и выпить чашечку кофеина, но она боится, что солнце подсушит смятую ткань и оставит на ней складки, если она не развесит белье. Навстречу ей идут двое мальчишек с симивулыюй на поводке. Они смеются над какой-то шуткой, которую я пытаюсь проанализировать, но понять не в состоянии.

— Вот сервитор красит дверь. Его сознание словно пустой чердак. Мимо него торопливо проходит графер, поспешающий к следующему клиенту, и коробка с чернилами и перьями похлопывает его по бедру. Это утро, которое он провел, перерисовывая деяния, занимавшие целую плечевую лопатку, изрядно его вымотало.

— За стеной повариха крошит овощи в казан, стоящий на медленном огне. На столе рядом с ней лежат в ожидании разделки три рыбины, приобретенные ею этим утром на рынке. Они блестят, словно серебряные слитки.

— А вот и секретный сад с фиговыми деревьями, всего четыре на четыре метра, крошечный квадратик зелени, зажатый между высокими домами и окруженный стенами. Его владелец любуется им из распахнутого окна, наслаждаясь видом и тем, что никому больше не известно о существовании этого места. На плоской крыше молодой человек играет под солнцем на виоле, пока его любовник, тоже молодой парень, сидит в тени тента и разучивает собственные партитуры для этой пьесы. В прохладной, расположенной ниже уровня земли комнате женщина робко расспрашивает семейного врача о слабоумии своей тети.

— Вот девочка и мальчик впервые занимаются любовью. Вот стареющий вор просыпается и пропускает стаканчик, чтобы привести в порядок свои нервы. Вот служка Экклезиархии счищает воск с церковных подсвечников. Вот заезжий бизнесмен, опаздывающий на встречу, понимает, что ошибся поворотом, и торопливо возвращается на улицу, с которой свернул. Вот женщина, занятая вышиванием. Вот мужчина, размышляющий, как же ему объяснить это своей жене.

— А вот другой мужчина беспокоится о том, как пройдет встреча по возобновлению его трудового контракта, не понимая, что встреча не состоится, поскольку он неожиданно скончается от сердечного приступа через двадцать шесть минут.