Илья Арсёнов - Сен. Развеять скуку

За голосом то же самое повторил Торрен с утра, когда мы разглядывали огромную кучу купленного барахла.

– Что делать будем? – поинтересовался Фериш.

– Покупать лошадей, – предложил Тор, – надеюсь, все умеют ими пользоваться?

– Я не умею, но, судя по всему, придется, – сказал я.

После завтрака, мы пошли на лошадиный рынок, предварительно попросив, чтобы Прес заготовил нам еды в дорогу.

– Кто разбирается в лошадях? – поинтересовался я, пока мы шли.

– Родигес, – сдал брата Фериш.

– Правда? – удивленно спросил я Родигеса.

– Немного, – ответил тот смущенно, – просто люблю этих животных, вот и бегал у нас на лошадиные торги. Там немного знаний и поднабрался.

– Отлично, а то нам таких бы кляч продали.

Наконец мы пришли. Это было ясно хотя бы из запаха, а вот что было не ясно, это почему рынок называется лошадиным.

Кого тут только не продавали: собаки, кошки, какие-то грызуны, змеи, кто-то даже волков продавал. Сектор с лошадьми находился в глубине, поэтому нам пришлось пройти почти весь рынок.

Родигес прилип к каким-то лошадям и заговорил с торговцем. Мы подошли поближе, чтобы услышать разговор.

– Вах, дорогой, это халифская порода, скачут быстрее ветра, – торговец был южанином и имел соответствующий сленг, а также соответствующий темперамент, так как плотоядно уставился на Джулу.

– Еще раз так посмотришь на неё, и я вырежу тебе глаза, – сказал Торрен.

– А я кое-что другое, – поддержал я друга.

Горбоносый резко поскучнел и переключился обратно на Родигеса, чтобы расхваливать товар.

Я бегло оглядел загон южанина. У него, судя по всему, был самый большой выбор на рынке, почти сотня голов.

Лошадь, конечно, животное хорошее, но кататься на них мне что-то не хочется.

Еще раз осмотрел загон, но увидел только десятки лошадиных глаз.

«А слона то мы и не заметили».

Чего??

«Я говорю, разуй глаза, смотри на слона».

На слона??

И тут я увидел. В дальнем углу был вольер с коричневыми стенами, а в нем мамонт. Ну, то есть почти мамонт: такое же огромное, с хоботом, здоровенными бивнями и покрытое длиной густой коричневой шерстью. Именно окрас и скрыл мамонта на фоне стен такого же цвета. Рано или поздно я бы его, конечно, заметил, но внутренний голос меня опередил.

Хочу мамонта.

«Табуретку не забудь поставить».

Чего?

«Не достанешь, говорю, иначе».

Я его хочу в качестве ездового животного!

– Эй, орел степной, – обратился я к торговцу, отвлекая его от разговора с Родигесом, – что это за чудо-юдо?

Южанин расправил плечи, как-никак орлом назвали, и сказал:

– Это хорохонт, на них северные варвары ездят.

– А что он у тебя, южного неварвара, делает?

– Вах, променяли они мне его за пару лошадей, да.

– И с чего они отдали хорохонта всего лишь за пару лошадей? – поинтересовался я.

Южанин задумался на минуту, а потом произнес:

– Вах, скажу тебе правду. Эти северные шакалы обманули меня, да. Устает он быстро, болен, – произнес горбоносый и грустно добавил, – вах.

– Почему не лечишь?

– Вах, никто не берется. Не знают, от чего лечить. Убыток от него один, да. Ест много, какает много, – еще более грустно сказал южанин.

– Пошли, глянем.

После того, как мы подошли к вольеру с хорохонтом, я его внимательно рассмотрел. Все-таки мамонт, даже размеры те же – около пяти метров в холке. И сразу бросилось в глаза: грустный-грустный взгляд и поникшие уши.

– Кормил хорошо? – спросил я.

– Вах, конечно, да. Сам не доедал, его кормил, да.

– За сколько отдашь?

– Сен, ты рехнулся? – спросил Торрен из-за спины, – мы за лошадьми пришли, а ты это чудовище покупаешь.

– Хочу его купить, – просто ответил я.

– Компенсируешь недостаток в другом месте? – не преминул подколоть Торрен.

– Тебе жалко? – спросил я.

– Нет, но ты представь, сколько он жрет, а сколько он гадит, я боюсь представить.

– И?

– Ты на него пять минут только забираться будешь, спускаться столько же. А если упадешь, то вообще …

– Постараюсь не падать, с лошади тоже, кстати, можно упасть, так что возражение не принимается.

– Ладно, делай, что хочешь, – махнул рукой Тор и отошел к остальным. После этого он начал им что-то рассказывать, при этом делая характерные жесты, вероятно, о моем умственном состоянии.

– Я не услышал ответа, – сказал я южанину.

Горбоносый после того, как поверил, что у него хотят купить мамонта, резко повеселел:

– Вах, это страшный зверь, сильный, быстрый, неутомимый, – начал расхваливать он, но я его прервал:

– Сколько?

– Десять!

– Десять серебрушек? По рукам.

– Десять золотых, вах, – ответил южанин.

– Сколько? – я рассмеялся ему в лицо и спокойным голосом продолжил, после того как успокоился, – либо ты сейчас говоришь нормальную цену, либо я разворачиваюсь и ухожу. А ты останешься с убытком, так как никто не купит больного хорохонта, да и здорового не так легко продать.

Южанин скривился, но через пару мгновений произнес:

– Два золотых, вах.

– Сбруя к нему есть?

– Да, но за отдельную цену, вах.

– Я тебе предупредил? Сейчас уйду.

– Ладно, ладно, – испугался торговец, – забирай бесплатно.

– Покажи мне сбрую.

Южанин отвел меня в небольшую палатку и показал сбрую. Я ее внимательно осмотрел, я конечно не кожевник или кузнец, но все кожаные и металлические детали вроде бы были в норме.

– Как мне его отвести на постоялый двор? Если на нём не одета сбруя, – спросил я, так как одевать сбрую на мамонта – дело не пяти минут.

– Я веревку к бивням привязываю и веду, да. Он спокойный, да.

– Чем кормят? Травой?

– Да, да, травой, да, – быстро закивал головой торговец.

– Хорошо, я беру этого хорохонта.

Оставив Родигеса и остальных выбирать лошадей, я вышел на основную часть рынка и нашел носильщика с тележкой. Так как сбруя была достаточно тяжелой и очень объемной, перенести её руками не представлялось возможным.

К тому моменту, когда я вернулся, стороны уже договорились между собой и расплатились. Я отдал горбоносому деньги, потом мы погрузили сбрую в тележку, и я зашел в вольер к мамонту.

«Главное, чтобы не бросился. А то от такого монстра никакая регенерация не поможет»

Угу.

– Пошли со мной, здоровяк, – сказал я мамонту как можно дружелюбно, – у меня тебе будет хорошо.

Чудище только что-то тихонько протрубило.

– Будем считать, что ты согласен, – сказал я, думая, как накинуть веревку на его бивни.

Но мамонт сам решил мои затруднения, после того как в моих руках оказалась веревка, он склонил голову и я смог набросить на него «уздечку».

Судя по взглядам прохожих, на улицах Рекера не часто ходили с хорохонтами, держа их на привязи, как комнатных собачек. Но мамонт шел спокойно, тут южанин действительно не соврал: на редкость спокойное и флегматичное животное.