Михаил Влад - Войны технологий

– Алекс-два, ты меня слышишь? – спросил Марк, слегка приподняв голову. Параллельно он и Жора накладывали заплатку в пробитом месте, предварительно выкрутив крышку бака. Если бы они этого не сделали, то мог произойти взрыв.

– Слышу тебя, пилот Марк, – раздался приятный женский голос.

– Можно просто Марк.

– Хорошо, Марк. Чем я могу тебе помочь?

Марк рукавом вытер пот с шеи, становилось совсем жарко. Бриджит жалобно заскулила.

– Алекс-два, срочно отключи двигатель в нашем локте!

– Сделано, – ответила Алекс. И действительно, гул двигателя прекратился.

– Спасибо, я благодарен тебе, – сказал Марк.

Он оперативно вскрыл клапан, вытягивая оттуда тонкий шланг, и направил его в емкость. Как только бак заполнился антифризом, Марк закрыл клапан и завернул крышку бака.

– Алекс-два, какая температура двигателя?

– Двести градусов, – ласково ответила система.

Значительно выше нормы, а следовательно, двигатель нельзя было включать.

– Подождем немного, – обратился Марк к Жоре.

Но второй пилот его будто не слышал, он снял противогаз:

– Смотри, что она делает, – смеялся Жора, показывая на собаку.

Бриджит часто дышала, свернув свой длинный язык в трубочку – это выглядело смешно. Было видно, что ей стало легче и что она довольна.

Марк тоже улыбнулся, сняв противогаз.

– Алекс-два, давай я буду называть тебя просто Алекс? – в приподнятом настроении спросил Марк операционную систему робота.

– Нет проблем, – ответила Алекс, – как тебе удобно.

– А почему ты все время женским голосом говоришь? У тебя есть другие голоса? – решил продолжить Марк.

– Есть. Воспроизвести сэмплы?

– Да.

Алекс проиграла свою голосовую библиотеку. Там были варианты и сексуальных женских голосов, и низких мужских, и даже электронных механических. Но, по мнению Марка, обычный женский голос мог отвлечь в бою, даже затормозить реакцию пилота, низкий голос звучал бы противоестественно, а высокий – раздражающе. Механические электронные голоса Марку не нравились, и он выбрал один из мужских образцов.

– Давай девяносто седьмой вариант, – обозначил свой выбор Марк.

– Хорошо, – сказал Алекс мужским голосом.

– Ну вот, видишь, ты уже мужчина, – пошутил Марк.

Но компьютер, видимо, не понял.

– Какая температура сейчас?

– Сто двадцать градусов, – новый голос Алекс был безупречен.

– Включай двигатель, – приказал Марк.

Двигатель без проблем завелся, зашелестев ровной тональностью.

– Ну все, возвращаемся, – сказал Марк.

Жора кивнул, а Бриджит одобрительно пискнула.

Бориса очень расстроил разговор с женой и даже разозлил. Он злился от бессилия, от невозможности даже сказать, что с ним происходит, что он умирает и произойдет это, по-видимому, скоро. Он очень хорошо знал свою жену. Узнай она это, несмотря на все свои чувства к нему, она незамедлительно примет меры как владелец «Като», и последствия могут быть непредсказуемые. Все-таки Борис, пока жив, обязан защищать интересы своей компании, не позволять ее ни захватить, ни уничтожить в том числе и своей жене.

Борис встал. Его шатало, так как ноги не выдерживали под тяжелым телом.

Он проковылял к подоконнику, окно которого было открыто, и, перевалившись через него складками живота, выскользнул наружу.

Борис выпал прямо в кабину своего эксклюзивного робота. Он бы сейчас уже не смог подняться на ноги – так было тяжело, поэтому слегка подтянулся руками и влился в огромное кресло пилота. Ноги и руки моментально защелкнулись, на голову упали наушники с проектором.

– Алекс-два, поехали, – мрачно произнес Борис.

Двигатели робота включились, и под пальцами Борис ощутил приятную легкую вибрацию джойстиков.

Он выехал в чистое поле, а спустя несколько минут набрел на город.

Я уничтожу здесь все!

Борис дал залп из всех орудий, даже отдача немного пошатнула его сверхмашину.

Минуло четырнадцать дней со дня дерзкого нападения на Центр. В тот трагический день погибли только охранники научного учреждения с российской стороны и абсолютно все десантники – с американской. Система охраны Центра обновилась проверенными людьми, главным среди которых теперь стал лейтенант Матвеев. Выглядело все так, будто ничего и не происходило, будто половину здания не залили человеческой кровью, будто никогда не было битвы насмерть.

Алексея это настораживало и удивляло. Его реакция не касалась состояния, внешнего облика Центра, она касалась поведения людей. Никто в Центре не то чтобы не обсуждал нападение, никто даже не вспоминал о нем. И лица работающих здесь не выражали ни скорби, ни каких-либо других эмоций в связи с происшедшим. Люди по-прежнему работали каждый в своей лаборатории или комнате, и Алексей, волей-неволей, был таким же, как и большинство работников в Центре. Ему не надоела учеба, в душе он надеялся, что его подготавливают к какой-то особой работе, работе исключительной важности. И это, по мнению Алексея, не могло быть неправдой…

У Алексея крутилось в голове слишком много вопросов, чтобы он мог вот так просто взять и забыть о вторжении врага. Во-первых, Самвел Гигамович явно знал, кто осуществил нападение и с какой целью. Но ученый просто не говорил на эти темы. Хотя у Алексея после самой первой встречи с десантом в коридоре возле собственной комнаты возникло ощущение, что ищут чуть ли не его. Во-вторых, было непонятно, замешана ли как-то в нападении Элли. Десантники, судя по их выговору, были американцами. И Элли была американкой. А упоминание Самвелом имени девушки в момент тревоги позволило Алексею думать, что она как-то ко всему происшедшему причастна. Кроме того, Элли не выходила на связь почти полмесяца – огромный срок для Алексея. В-третьих, что-то явно было известно о «противоогнестрельной технологии» еще до нападения. Но две недели работы со странной массой, мгновенно поглощающей различные сплавы металлов, не привели ровным счетом ни к чему.

Многие вопросы оставались открытыми.

И Алексей отправился к Самвелу за ответами, воспользовавшись тем, что сегодня его учебных занятий не было. В этот раз он решил уговорить профессора поделиться информацией. Алексей спас весь этот научный центр и считал, что имеет право получить интересующую его информацию.

По пути в лабораторию доктора Самвела Бабаяна Алексей встретил одного из новых охранников. Это был человек ростом около метра восьмидесяти с суровыми чертами лица и с солдатской выправкой. На вид лет тридцати – тридцати пяти. Лицо охранника почему-то показалось Алексею знакомым, и он просто спросил:

– Как вас зовут?

Охранник, как и все в Центре, знал об Алексее. Поэтому, догадавшись, кто перед ним, ответил: