Роман Куликов - Штык

Теперь надо было только тщательно изучить каждый из Огней — и добычи, и Причиняющих боль, — чтобы, когда они займутся друг другом, успеть быстро погасить их все.

Контролёр сел на корточки и погрузился в подготовительный транс.

К тому времени, когда Большой Свет принялся разгонять Большую Тьму, каждый из Огней был изучен достаточно, чтобы почти не тратить время на преодоление возможного сопротивления. В Мире иногда появлялись Причиняющие боль, что умели подолгу бороться за свой Огонь.

Но ходили они обычно двумя парами, и сейчас, среди всей обширной добычи, таких заметно не было.

Контролёр уже давно приготовился, когда Причиняющие боль двинулись наконец в сторону беспечной добычи. И в тот момент, когда всё их сосредоточение сконцентрировалось на цели движения, контролёр нанёс свой первый, ошеломляющий удар.

Запах страха прошёл волной и по беспечной добыче, и по Причиняющим боль. В этот момент Огни стали отвечать, очень хорошо демонстрируя свой потенциал. В первую очередь контролёр занялся самыми сильными и непослушными Огнями. Он наносил по каждому из них отдельный удар, которым хоть и не тушил Огонь полностью, но заставлял его сжиматься до размеров едва заметной искорки.

Дополнительные, почти атрофировавшиеся за ненадобностью органы контролёра зафиксировали обычную для таких случаев реакцию добычи: пространство впереди наполнилось резкими звуками. Это не мешало и даже чем-то помогало, позволяя быстрее войти в привычный ритм тушения Огней. Контролёр постепенно двигался вперёд, потихоньку позволяя Потухшим подойти поближе и начать сбор готовой добычи.

Вскоре почти вся добыча, включая Причиняющих боль, была готова для сбора и превращения в Потухших.

Медленно обходя поляну по сужающейся спирали, контролёр коротким физическим касанием налаживал последний, нужный для тотального контроля контакт, за долю секунды превращая подготовленную добычу в очередного Потухшего. Только одно место, совершая очередной круг, контролёр раз за разом обходил стороной — маленькую ярко-оранжевую палатку, возле которой растерянно плавали в ожидании будущего хозяина два почти потушенных Огня. Странное, почти пугающее ощущение исходило от этого места, но контролёр не умел рассуждать, а лишь инстинктивно оставлял всё непонятное на тот момент, когда добыча будет собрана и двинется ближе к центру Мира. Тогда в случае каких-то неожиданностей питание, которого хватит теперь на долгое время, не будет потеряно.

Но бесконечно обходить странное место контролёр не мог. Вскоре на поляне остались только два непотушенных Огня и яркая палатка, вызывавшая у контролёра непонятное беспокойство. Медленно приближаясь к ярко-оранжевому пятну, контролёр пытался ощутить запах причины, вызывавшей неуверенность. Она была похожа на чёрную точку, и мутант осторожно потрогал её своим запахом. Но ничего не почувствовал в ответ. Продолжая приближаться, он всё смелее трогал чёрную точку, но реакции так и не дождался, хотя чувство беспокойства становилось всё сильнее.

Наконец оба непотушенных Огня оказались перед ним, и он решил просто забрать свою законную добычу и уйти скорее в спокойные внутренние районы Мира.

Если бы кто-то вздумал вдруг устроить конкурс на самое тяжёлое похмелье, капитан Алексей Сенников имел бы все шансы победить на нём с большим отрывом от остальных участников. Несколько раз ему казалось, что счастливое избавление наступило и он уже умер, но потом чудовищная боль снова поселялась у него голове и начинала ломать череп изнутри. При этом Алексей практически не мог пошевелиться — всё тело было словно вморожено в глыбу льда.

В какой-то момент времени ему почудилось, что боль резко отступила, и сквозь тяжёлый кислотный туман до сознания стали доходить внешние звуки. Алексей понимал, что где-то рядом с ним происходит что-то ужасное — кричали люди, звенел металл, раздавались беспорядочные выстрелы, — но во время короткой передышки между приступами боли ему на это было наплевать.

Вскоре боль снова отступила, а новая передышка оказалась длиннее предыдущей. Он даже решился попробовать открыть глаза, но это оказалось слишком тяжёлой задачей.

Сознание уже было способно анализировать происходящее.

Крики и выстрелы стали ближе и явственней. Но это не имело никакого значения — новый приступ сменился крайне болезненным спазмом в желудке.

Прошло ещё какое-то время, прежде чем боль начала окончательно сдавать свои позиции, планомерно отступая по всем фронтам. В голове ещё пульсировало, остро отдавая в затылок и виски, невидимые щупальца скручивали желудок, а по руками и ногам бежали сполохи ноющей, мозжащей боли, словно он умудрился отсидеть все свои конечности одновременно.

Наконец удалось открыть глаза. Над головой провисла небольшой складкой ярко-оранжевая ткань стены палатки.

Вокруг царил полумрак. Снаружи больше не доносилось ни звука.

Алексей без особой надежды попытался сесть, но вдруг понял, что стенка палатки поползла в сторону, а перед глазами появился пол. В голове понемногу прояснялось, руки и ноги ныли всё сильней, и вдобавок зверски хотелось пить. Мучительная жажда всё же заставила его подняться и толкнула к выходу. Сделав несколько неуверенных шагов, он ткнулся лицом в полог палатки и внезапно оказался снаружи.

Первое, что бросилось в глаза, — близкая стена тёмно-зелёного леса с редкими пятнами ярко-красных листьев, впереди и светло-серое небо над головой. Алексей глубоко вдохнул чистый лесной воздух, да так и замер, пораженный открывшимся вдруг зрелищем. Прямо перед ним, метрах в пяти, лицом к палатке стояли полураздетые Кондрат Ефимович и Михаил Николаевич. Лица их были пугающе безучастны, как у смертельно уставших людей, под угрозой расправы вынужденных стоять по стойке «смирно».

Но не это приковало внимание Алексея. Спиной к нему на корточках сидело человекоподобное обнаженное существо с кожей серого цвета и нитками жирных чёрных волос на почти лысой голове. Оно внимательно разглядывало стоящих перед ним генералов, словно обладало соответствующими полномочиями и проводило поверку личного состава на плацу.

Что-то очень знакомое и в то же время фантастически нереальное было в этой нелепейшей сцене. Алексей ещё толком не понял, что происходит, но ощутил, как где-то внутри зарождается то, чего так долго добивался от него гарнизонный психолог, — чувство какого-то первобытного, почти священного ужаса. По жилам хлынула горячая волна, сотрясая человека мелкой дрожью, спина покрылась липким потом, а ноги сами собой сделали несколько семенящих шагов вперёд.

Существо как раз подняло конечность, чтобы прикоснуться к одной из жертв, но услышало позади шаги Алексея и медленно обернулось. Пронзительные чёрные глаза уставились на капитана Сенникова двумя пулеметными стволами. Алексей замер, понимая, что сейчас произойдет нечто ужасное, и почти в этот же миг перед глазами взорвалась чернота, и память внезапно обнажила то, что так упорно прятала больше года.