Владимир Свержин - Война ротмистра Тоота

При воспоминании о девушке у Атра заныло сердце: «Какая же она умница, как она терпела меня эти дни? Каким чудовищем я ей казался! Она ведь тоже знала всю правду!» Ротмистр вспомнил палатку в чаще леса, где сейчас, в ожидании возвращения Тоота, опасаясь любого шороха, сидели Юна и её отец. «Хотя я и просил Дрыма позаботиться о них».

— Ладно! — резкий голос генерала вывел его из задумчивости. — О войне и мире поговорим после, а сейчас вернёмся к захваченному тобой излучателю.

Странник подошёл к лампе под жестяным абажуром и подставил агрегат под свет, стараясь немым вопросом добиться от трофея прямого ответа.

— Это крепёж. Это кнопка включателя, это похоже на регулятор. — Он покрутил увесистую коробку в руках. — Два гнезда входа, присоска.

— Энц Дэнн хотел разобрать устройство, но я ему не позволил.

— Ты действовал по Статуту. Хотя, возможно, сейчас нам бы не пришлось гадать, что здесь к чему и для чего.

— Господин генерал, я хочу сказать… Гай Дэнн ни в чём не виноват, он не шпион. Всё, что он говорил, — чистая правда. Всё…

Контрразведчик вернулся к столу, положил излучатель и устало сел на столешницу.

— Ты же боевой офицер, Тоот. Нельзя быть таким наивным. Я же только что объяснил тебе — знание правды в нашей стране является преступлением.

— Знание правды не может являться преступлением.

— Не будь глупцом, ротмистр. Что означает сам по себе факт знания правды? Либо тебе её сообщили враги нашей державы, в таком случае ты — пособник шпионов. Либо, невзирая на все старания разработчиков наших хвалёных башен противобаллистической защиты, твоему приятелю удалось самостоятельно осмыслить факты и прийти к некоему, как ты сам мог убедиться, крамольному умозаключению. В таком случае — всё ещё хуже. Энц Дэнн подвергает сомнению то, что свято, — волю Неизвестных Отцов. Он не верит в их величие и гений. В то, что они спасают державу. Значит, он коварный враг и потенциальный заговорщик.

— Но, — холодея от дерзости собственного вопроса, начал Тоот, — вы же тоже не верите в мудрость Неизвестных Отцов?

— Не верю? Конечно, не верю. Мне положено не верить, а знать. И в этом знании, прежде чем о нём говорить, трижды убедиться. В мудрости Неизвестных Отцов я не убеждён. Никоим образом.

У ротмистра кружилась голова от услышанного. Почти как во время обороны высоты 238, когда у входа в его блиндаж взорвался гаубичный снаряд. Совсем недавно Атр готов был сдать оружие и идти под арест, сейчас в мозгу его красным сигналом тревоги вспыхивали, гасли и опять загорались цитаты из дисциплинарной части Статута: «…Арестовать незамедлительно, невзирая на должность и чин». Но кто поверит обычному ротмистру, пусть даже и Боевого Легиона, если он вдруг решит арестовать и сдать в комендатуру шефа контрразведки? А когда чуть позже выяснится, что днём этот самый ротмистр приковал наручниками к батарее следователя прокуратуры… Лежать свихнувшемуся вояке в смирительной рубашке и, возможно, в той самой палате, где отдыхает хозяин трофейного излучателя.

— Ротмистр, что ты глаза-то выпучил? Ужасаешься? Прекрати ужасаться, тебе это не к лицу. Если уж вздумал лезть, куда тебя не просили, если согласился работать ассенизатором душ и умов человеческих, то имей мужество признавать факты, как они есть. Иначе ты профнепригоден. Кто-то в стране должен, понимаешь, обязан воспринимать ситуацию трезво. Иначе слепые, ведомые слепым, рухнут в пропасть, и ничего их не спасёт. Мы — контрразведка — должны быть зрячими. Понимаешь, ротмистр, о чём я толкую?

Тоот кивнул. Слова лезли в пересохшее горло, мысли путались и рвали мозг, точно мотки колючей проволоки.

— Да не переживай ты так, — чуть усмехнувшись, сказал контрразведчик. — Всё будет хорошо. С излучателем разберёмся, дела здесь закончим и вернёмся в столицу. Там работы невпроворот.

— Но, энц генерал, как же…

— Гай Дэнн и его дочь? — спросил Странник.

— Так точно, — тихо, не по-военному, проговорил Атр.

— Инженера твоего я заберу к себе.

— В контрразведку? — поразился Тоот.

— Можно сказать и так. Не волнуйся, не в каменный мешок. Мне специалисты нужны, грамотные инженеры. И дочери его место найдём. Так им и сообщи.

— Слушаюсь! — радостно выпалил ротмистр.

— Далеко они сейчас?

— Так точно!

— Да что ж за напасть! Ты опять горланить будешь? Давай-ка, рыцарь печального образа действия, седлай боевого коня и мчи за подопечными. Без твоего мага и чародея нам с этой волшебной шкатулкой не разобраться.

Дверь за ротмистром захлопнулась. Странник чуть помедлил, встал из-за стола и начал ходить по комнате, размышляя о результатах сегодняшнего дня. За окнами взревел движок бронехода. Контрразведчик невольно усмехнулся, вспоминая радость, отразившуюся на лице легионера.

«Какой он всё-таки мальчишка. Сколько ему лет? — Он восстановил в памяти страницы личного дела ротмистра Боевого Легиона Аттайра Тоота. — Тридцать. Прирождённый солдат, что называется, военная косточка. Гвардеец. Вместе с тем — не дурак. Отнюдь не дурак! И что главное — не желает им быть. И ещё, — Странник припомнил события последних дней, словно проверяя верность наблюдений, — ещё одно качество из тех, что у нынешних солдафонов не часто встречается. У нас бы его назвали „честь“».

— У нас бы, у нас бы, — повторил контрразведчик, вслушиваясь в звучание слов. — Никакого «у нас бы». Отставить. Есть Неизвестные Отцы — кучка садистов и идиотов, помешанных на власти, сведении мелких и не слишком мелких счётов, галантерейном богатстве и страхе, густо замешанном на ущемлённом чувстве собственной значимости. Есть некие тайные силы внутри Метрополии. И это не подпольщики, не маразмирующие сторонники кронпринца, ждущие, когда «обманутый народ» очнётся и одумается. Это деятельные заговорщики с неведомыми целями и силами. Непонятно, связаны они с партизанами или нет.

Возможно, нападение на танковый завод и подготовка засады тут — лишь совпадение. Или не совпадение. Отработать нужно каждую версию. Отработать и нанести удар, а ещё лучше — воспользоваться действиями противника для своих целей. То, что у здешнего мэра и его банды рыльца не то что в пушку, а шерстью обросли, — это даже не вопрос. Но зачем им готовить засаду на шефа Департамента оборонной промышленности — конечно, если я не ошибаюсь и они готовили засаду именно на него.

Если предположить, что нынешний знакомец Тоота, следователь прокуратуры, — не просто купленная сволочь, а пешка в большой игре, то здесь можно заподозрить подковёрную игру Умника. У него с Носачём отношения далеки от душевных, но устраивать покушение… Зачем? Вряд ли у главы Департамента юстиции есть хорошая кандидатура на освободившуюся вакансию. Умник — законник, не отличит ротора от статора. Непохоже, чтоб это было сведением личных счётов или попыткой захвата очередного кресла в Совете. Не похоже. Значит, стоит предположить, что засада — лишь часть большой игры.