Андрей Круз - Эпоха мёртвых. Москва

Большой спустился первым, тоже занял оборонительную позицию внизу. Следующим полез Лёха, а оставшаяся рядом Вика спросила:

— А на улицу тоже так по одному спускаться будем, медленно и печально? Под нами толпа успеет собраться, пока будем возиться.

— Всё учтено могучим ураганом, — откликнулся я, продолжая озираться. — Бросим лестницу, хоть и жалко, а сами по верёвкам. Не забыла ещё, как делается?

Скалолазанием мы все вчетвером любили побаловаться, даже соревнования устраивали, так что чего-то особого в спуске с трёхэтажного здания на тросе для нас не было — очень даже несложный спуск, пусть с грузом и оружием даже.

— Я не забыла, — покачала головой она. — А Володька умеет?

— Это его проблемы, — усмехнулся я. — Если в ВДВ служил, да ещё в ДШБ, [22] ДШБ — десантно-штурмовой батальон. то должны были учиться, даже норматив есть. Иначе никак, тогда только на крыше жить оставаться.

«Клюв» штурмовой лестницы перестал трястись — Лёха закончил спуск. И следом сразу полезла Вика, а я придвинулся ближе — как-то неуютно тут одному оставаться стало. И сразу же, словно для стимуляции самых мрачных мыслей, с фасада библиотеки донёсся звон выбитых и осыпающихся на улицу стёкол. Это кто там хулиганит?

Примерно определив направление на звук, я навёл светящуюся точку прицела на самый край крыши, приготовившись пальнуть во всё, что оттуда покажется, но пока ничего не показывалось.

— Лёха, как обстановка? — крикнул я.

— Тихо, морфа не видно, — ответил он снизу. — Но расслабляться не надо, как мне кажется.

— Ага, я тоже так думаю!

С этими словами я перекинул ногу через край крыши и начал спускаться. Лестница снова загуляла подо мной, но уже не так радикально, как при подъёме: сказалась опора на стену. Правда, в верхней своей части она получила отрицательный уклон, и приходилось держаться крепче, немного подтягивая себя к ней. Но спустился быстро и без проблем, а затем и саму лестницу сняли, хоть и собрались её бросить — спустить её на улицу и забрать с собой не получится, суеты много будет, нам бы самим суметь смыться без потерь.

Что-то заскребло по железу, и прямо из-за ближайшего чердачного «скворечника» показалась харя морфа. Мелькнула она лишь на один момент, и в ту же секунду сразу четыре очереди хлестнули по этому месту, издырявив кровельную жесть и разбив открытое окно, осыпавшееся осколками на кровлю. А тварь снова успела нырнуть внутрь.

— Нет, так дело не пойдёт! — крикнул Лёха, вытаскивая из разгрузки «эфку». — Оно нас тут достанет или в последний момент кинется и всё обгадит. Серый, прикрой! Надо валить её на хрен!

Грохоча ботинками по кровле, мы вдвоём метнулись к чердачному окну, бегло его обстреляли с ходу — тварюга всё же от пуль старается укрываться. Её и вправду за рамой уже не было, и Лёха, ничтоже сумняшеся, закатил туда гранату. Грохнуло, из окна выбросило невероятный клуб пыли — на чердаках подметать не принято, а я следом, вдогонку, метнул туда ещё и две «Зари» разом, отскочив в сторону.

Взрыв светозвуковых больше похож был на близкий выстрел пушки, хорошо, что уши прикрыть догадались, а затем я сунулся внутрь, включив фонарь на автомате, и обежал его узким ярким лучом помещение. Морф убегал, его перекошенная фигура мелькала уже в дальнем от нас углу чердака, и было похоже, что твари от «эфки» досталось, очень уже бег был неуклюжим и кривобоким. Не удержавшись, я выпустил три короткие очереди вслед, норовя угодить по конечностям, но не знаю, попал или нет — тварь скрылась, кажется, нырнув в чердачную дверь. Ну и хрен с ней, главное, от нас подальше, не гоняться же?

— Готовим верёвки! — скомандовал я, отцепляя от себя бухту репшнура. — На ведёрный узел, за тумбы!

К счастью нашему, на крыше бывшего Купеческого общества были перила, установленные между массивных кирпичных тумб. За них-то и крепить проще всего. Обмотал одну такую петлёй, затянул узел, выбросив вниз длинный ходовой конец — такая верёвка теперь дефицит, не бросать же её болтаться на фасаде?

На улице, кстати, нас давно заметили, и снизу намечалось некоторое оживление. Мертвяки понемногу подтягивались к нам, собираясь в небольшую толпу снизу. Быстрее бы ОМОН подъехал, а то набежит тварей столько же, сколько и в Пушечной, и что тогда делать прикажете?

Большой явно растерялся при словах «ведёрный узел», но Вика ему помогла. Обмотаться же верёвкой правильно помог ему Лёха, попутно объясняя, что делать дальше. Мне сразу представилось, как Большого или перевернёт при спуске, или он просто попытается тормозить верхней рукой и в результате сорвётся — у нас ведь ни страховки, ни карабинов, ни подвесных нет, а если с перепугу за ходовой конец схватится, то ещё и узел может развязаться, и тогда падение вниз, к мертвецам. Может, ему лучше по лесенке? Хотя какая, к чёрту, лесенка, её донизу не хватит никаким образом, прыгать придётся, да ещё спиной вперёд. Вообще никуда не годится. Почему не догадались подвесной разжиться? Сейчас бы проблем не было. Или сделать?

Лишняя верёвка есть, можно попытаться.

— Вов, стой смирно, ноги в стороны!

Переспрашивать, зачем это нужно, он не стал, и я начал быстро обматывать верх каждого его бедра тройным кольцом верёвки, а потом ещё такое же намотал по талии. Основа есть, нормально, хорошо, что верёвка не в дефиците. На свободном конце быстро навязал три бурлацких узла, затем остаток верёвки пропустил у Большого подмышками, закрепив узлом беседочным. Всё, теперь только конец второй верёвки по петлям пропустить, и можно спускаться.

— Смотри, — сказал я ему. — Вот так рукой тянешь — тормозишься, сюда сдвинул — быстрее пошёл. Второй конец вообще не трогай, трос развяжется, понял?

— Ага, — кивнул он.

Вид у него был уже чуть поуверенней, всё же какая-то страховка получилась.

— От стены не толкайся, а то раскачает, а ты тяжёлый и ещё с грузом. Следи только, чтобы не раскрутило, понял?

— Ага.

— Как ведро на верёвке себя спускай, трос крепкий. Ни хрена с тобой не будет. Не спеши, но и не зависай, помни: руку сюда — и ты остановился, так что слишком не разгонишься. Усёк?

— Типа того.

Мотор бронетранспортёра ревел, гоня перед собой по мёртвым улицам волну гулкого эха. Машина была уже близко. Похоже по звуку, что даже не одна машина, а не меньше двух. И вскоре мы их увидели, на Петровке — пятнистый БТР-80 впереди и следом за ним, почти вплотную, двухосный полноприводный «Урал» с защищённой решётками кабиной и с высокими, специально наращенными бортами кузова. Ну всё верно, ну не дураки же они! Зачем принимать людей сверху в тесные люки, когда их можно просто грузить в кузов? Эх, это мы тут всё больше мародёрили, а кто спасательством занимался, тот ума набрался куда больше нашего.