Олег Лукьянов - Лилис

Как оказалось, пилот всё прекрасно видит и, не отвлекаясь от экранов мониторов и штурвалов, жестом указал нам на кресла рядом.

Видимо, тот кратковременный испуг, накрывший меня своей тенью, оставил какой-то отпечаток. В моей душе зашевелились и заворчали какие-то чертики, они жаждали выхода адреналина и требовали крови, а еще хотели найти виновного в моем смятении. Ещё бы, убежден, что не знаешь страха, уверен, что убил это чувство давно, ещё при высадке на Двадцать-четырнадцать. Нисколько не страшился армии паладинов или пистолета Великого, и на тебе, испугал какой-то пилот.

Взглянув на мельтешение красок перед окном, на штурвал перед собой, и так и не обретя присущее мне доселе внутреннее равновесие, я заворчал:

— Пилот, почему в кабине предусмотрено три места, а транспорт ведешь ты один? Ты уверен, что это безопасно?

— Да, Сияющий, — глухо отозвался он, — поверьте, я пилот экстракласса, остальные мне будут только мешать.

В этот момент произошло то, что я предчувствовал. Чувство опасности кольнуло за мгновенье до того, как кабина зашлась красным, завыла сирена, а земля скакнула в сторону. Меня вжало в кресло, пальцы вцепились в подлокотники, но мозг заработал гораздо быстрее обычного. Темной волной нахлынуло чувство огорчения. Я, не смотря на все свое могущество, был беспомощен, как ребенок. Мне оставалось, ждать и надеяться.

Я видел, как побледнел прижатый к спинке кресла магистр, как хладнокровно пилот продолжал выжимать из этой посудины всё возможное, и как за стеклом менялись местами земля, небо, парапеты, эстакады и окна домов. Действительно, только пилот экстракласса мог хоть как-то ориентироваться в этой круговерти. Я хочу жить, как ещё никогда ни хотел.

И словно прочтя мои мысли и вложенную в них надежду, пилот произнес хрипло, даже чуть обернувшись:

— Все в порядке, Сиюящий, нам на хвост сели два штурм- истребителя. Дайте мне только уйти от ракет, и я их встряхну! К сожалению, это старое корыто не оборудовано системами АОН — не обмануть, не сбить.

Как только он это сказал, в голове будто пронесся какой-то импульс. До меня дошло, что тот экран, транслирующий паутину, какую-то сетку и движущиеся по ней красные точки называется радаром малых объектов. Еще через мгновенье в сознании будто бы открылся какой-то шлюз, и хлынувший из него поток затопил мозг и едва не раздавил его своим великим весом.

Отцепив пальцы от подлокотников кресла, протянул их к приборной панели, откинул крышку того, что раньше назвал бы клавиатурой и забарабанил по сенсорной панели. Всё, что мне нужно было знать, находилось здесь в электронных мозгах этого корыта.

Дюжину ракет, преследовавших нас, как свора собак старого лося, я видел каким-то мистическим внутренним зрением. Ярко-красные боеголовки с изображенными на них хищными "акульими ухмылками", небольшой корпус и три хвостовых пера несутся за нами с втрое большей скоростью, чем способен развивать наш транспортник. Единственная причина, почему они еще не превратили нас в облако плазмы, заключалась в мастерстве пилота. Он бросал машину из стороны в сторону, нырял под рекламные щиты, в проушины домов, менял уровни и ставил пролетающие мимо машины между нами и ракетами. Но стоит ему совершить ошибку, замешкаться лишь на две-три секунды…

Впрочем, вот оно. На экране высветились колонки цифр и данных, настолько специфических, что заинтересовать они могут лишь какого-нибудь настройщика на заводе летающих авто. Но мне они должны спасти жизнь.

У каждого объекта: будь это авто, устаревший военный вертолет или сверхсовременная прогулочная яхта, существует параметр, который в обиходе называется просто "след". Это своего рода комплекс шумовых и электромагнитных искажений, который оставляет работающая машина. У каждой машины эти искажения свои, но зато они есть у всех — этим и воспользовались умные головы, разрабатывающие вооружение для военных. Относительно недавно они создали целый класс с названием "Преследующие ракеты", которые настраиваются именно на эти параметры. А поскольку быстро изменить или замаскировать характеристики двигателей и электроники очень непросто, да к тому же умные ракеты обладают способностью быстро подстраиваться под новые параметры, класс "Преследующие ракеты" получил самое широкое распространение. И вот сейчас их волчья стая запаздывает лишь на каких-то полсекунды.

Я был непоколебимо уверен в том, что мои намерения совпадали с моими возможностями. И, наверно, эта уверенность помогла мне в самый ответственный момент. Я закрыл глаза и погрузился во внутреннюю суть — розовый туман вцепился в меня без раздумий, совсем как пиранья бросается в опущенный в воду кусок мяса. Не смотря на боль, пронзившую мое тело от кончиков волос до пальцев ног, я почти не сопротивлялся. Заполнивший меня до краев розовый туман вырвался наружу — во все стороны от меня устремились щупальца какой-то нереальной и неестественной для этого мира энергии. Они вышли за корпус транспорта, взметнулись к почти догнавшим ракетам, прошли дальше… через десяток потоков машин, через эстакады и здания, и коснулись далеко отставших истребителей.

А дальше в голове взорвалась ядерная боеголовка, боль и… свет. На этот раз я точно мертв — ведь не может человек жить с размозженной головой. Но мне хотелось прожить, продержаться, понять… Я собрал всю волю и ощутил, что всё получилось. "Розовые щупальца" каким-то образом изменили вибрацию двигателей преследовавших нас штурм-истребителей, настроили частоты и импульсы электрооборудования на другой лад… На тот, который был у нашего транспортника, — одна из моих щупалец походя изменила его параметры, так что сейчас тот настройщик на заводе выпучил бы глаза и чесал затылок, пытаясь понять, что же случилось с его оборудованием.

Мои веки были опущены, но я и без того отчетливо видел, как под своим цельнометаллическим забралом бледнеет пилот: мы вылетели из центра города и теперь воздушные коридоры были пустынны, а мест чтобы уклониться и спрятаться, практически не осталось. Пилот, наблюдая в монитор за приближением жнецов Смерти, уже мысленно прощался со своей женой и дочкой, живущими где-то в богом забытой колонии, как вдруг ракеты будто натолкнулись на невидимую стену. Замерли на секунду в воздухе, а потом резко развернулись и рванули куда-то в обратном направлении. Пилот прилип к монитору и смотрел в него так долго, что едва успел избежать столкновения с впереди идущим грузовиком. А я, всё еще не в силах открыть глаза, увидел, как военные штурм-истребители превращаются в две вспышки и кучу мелких горящих обломков. Вспышки были настолько ярки, что озарили даже белый день.