Николай Метельский - Теряя маски

Двор был пуст, а дверь особняка, как всегда, открыта. Зайдя внутрь и покрутив головой, направился на кухню. Прошел по коридору и, заглянув в дверной проем, слегка удивился, обнаружив там аж трех представителей сего знатного семейства. Кагами орудовала половником у плиты, Шина нарезала овощи, а Акено ютился в углу за маленьким столом, попивая… э, чай, наверное. И вид он имел несколько пришибленный.

Постучав по косяку двери, поздоровался сразу со всеми:

— Привет. Я не вовремя?

— Синдзи! — воскликнул мужчина. — Привет, привет. В этом доме ты всегда вовремя. Заходи, присаживайся, — махнул он в сторону стола, на котором работала Шина. — Хотя лучше иди ко мне, не стоит мешать женщинам на кухне.

После его слов вполне отчетливо прозвучал фырк Шины.

— Вы правы, Акено-сан. На кухне правим отнюдь не мы.

— Точно, точно. Вот, садись сюда, давай я тебе чаю налью. — Как-то это все подозрительно.

— Сиди уж, чаеналиватель, — произнесла Кагами. — Шина, последи за соусом.

— Хорошо, мам.

Не знаю, что Акено хотел от меня, но начинать разговор до того, как в моих руках окажется чашка чая, он не собирался.

— Как всегда, бесподобно, Кагами-сан, — сказал я, сделав глоток. — Так что случилось, Акено-сан? Что вы тут сидите как неприкаянный?

— Кхм. Нормально все. Да. Все хорошо, — ответил тот, отводя взгляд. — Мизуки вот только злится.

О-о-о! Мизуки злится. Всего два слова, а сколько эмоций. Дочурка Акено вообще довольно многосторонняя личность, но в такие моменты мне кажется, что она просто немного… того. Сами подумайте, совмещать в себе характер маленькой непоседливой девочки, умудренной женщины и злобной стервы — это, как ни крути, выглядит странно. В данном случае Мизуки врубила режим стервы, и в таком состоянии ее не может успокоить даже Кагами. Слушаться младшая Кояма не переставала, но спокойно общаться с ней не выходило. Фактически у ее семьи было лишь два выхода из ситуации: в приказном порядке отправить девушку в ее комнату или еще куда подальше, где она будет остывать гораздо дольше, или не трогать ее вообще, стараясь не попадаться ей на глаза. А Акено в такие моменты страдал больше всех. Не чающий души в своих девочках, он ей вообще ничего поперек слова сказать не мог, чем девушка и пользовалась.

— И что у нее на этот раз не получается?

На мой вопрос Акено лишь пожал плечами, а Шина, в очередной раз фыркнув, ответила:

— Объемные техники.

— И в чем у нее проблема?

На этот раз плечами пожала даже Шина.

— Не хватает контроля, — ответила, не оборачиваясь от плиты, Кагами.

— А Кента-сан где? — задал я очередной вопрос. Разговаривать по поводу организации приема с Акено сейчас явно не стоило.

— На приеме у императора, — ответил мужчина. — Что-то там по поводу переговоров с немцами.

— Ясненько… — произнес я, поднося чашку к губам.

— Поговори с ней, а?

М-м-мать! Хорошо, не успел глоток сделать. Сейчас точно бы подавился. Я так и замер с чашкой у губ.

— П-простите?

— Мизуки. Поговори с ней. Только ты и можешь ее успокоить.

— С чего это? Откуда такие громкие заявления?

— Но ведь раньше получалось?

— Ага. Два раза за все то время, что я ее знаю.

— Но ты ведь всего два раза с подобным и сталкивался, — вступила в разговор Кагами.

— Ну да, — усмехнулся я криво. — Первый раз я и сам был не в лучшем расположении духа, из-за чего все вылилось в банальную перебранку, в которой я ее просто и без затей морально задавил. А второй раз она и сама почти успокоилась. А я так, к шапочному разбору пришел.

— Ничего она не успокоилась, — даже немного возмутился Акено. — Просто она после первого раза тебя побаивается, вот и все.

И как, интересно, это помогло мне ее успокоить? Чушь все это. Хватание за соломинку. Сами не могут с ней полюбовно справиться, вот и хотят послать меня на убой.

— Знаете, мне это все…

Прервала меня Мизуки, зашедшая на кухню со стороны двора. Остановившись на входе и мгновенно охватив взглядом присутствующих, остановила свой взор на мне.

— И ты здесь, значит, — сказала она. После чего, развернувшись, ушла обратно.

Шина говорила, что Мизуки всегда, когда в таком состоянии, долбит во дворе боксерскую грушу, время от времени навещая дом, чтобы попортить кому-нибудь нервы. Если Кагами или Кента не сорвутся и не отправят ее к себе в комнату.

— Ну что, видел? — громким шепотом произнес Акено. — Говорю тебе, она точно не хочет с тобой связываться.

— А по-моему, она не захотела связываться со всем семейством скопом.

— Уж поверь мне, я ее знаю. Причина — именно ты.

«Я ее знаю», — передразнил я Акено про себя. И вот как с этим спорить? Совершенно бесперспективно.

— Ну а от меня вы что хотите? Как, по-вашему, я должен ее УСПОКАИВАТЬ?

— Но ведь как-то у тебя получилось сделать это два раза, — сказал мужчина. — Синдзи, я тебя прошу. Просто поговори с ней или рядом посиди, или… просто попытайся, не получится, и ладно.

Да блин! На жалость бьет, Мастер хренов.

— Охо-хо. Ладно, но за результат не ручаюсь.

— Конечно-конечно. Просто попробуй. — Совсем мужик голову потерял.

Второй выход с кухни выводил во двор особняка Кояма. Немалый такой двор. Меньше, чем у Охаяси, но тоже ничего. В дальнем от меня углу двора располагался пятачок Мизуки — несколько тренажеров и три вида боксерских груш. Сейчас Мизуки отрабатывала скорость и выброс руки на пневматической груше, установленной на специальном столбе в виде буквы «Г». Красные шорты, черная майка с беспалыми перчатками, волосы, завязанные в пучок, — обычная ее экипировка во время тренировок. Из повседневного образа выбивались лишь волны «яки», исходящие от хрупкой девушки. Она вообще в таком состоянии была сама на себя не похожа — сбросив свой детский образ, выглядела чуть ли не старше Шины.

Подойдя и усевшись на один из тренажеров, стал наблюдать за ее тренировкой. Через пару минут она не выдержала.

— Тебе чего надо? — сказала она, резко обернувшись и полыхнув вспышкой «яки».

— Я тебе когда-нибудь говорил, что у тебя прикольная маечка?

— Что?

— Соблазнительно выглядишь, говорю.

— А… — на мгновение потерялась она. — Что? Тебе? Надо?

— Чтоб ты тон свой поумерила.

— Тебя это не касается.

— Какого хрена я тогда здесь делаю?

— Пускаешь слюну на недоступное?

— Мм… — задумался я напоказ. — Да вроде нет. К тому же ты не в моем вкусе.

— Ах так? Ты… Да я тебя…

— Да-да, внимательно слушаю.

— Пшел вон отсюда, извращенец.

«Извращенец»? Это она к чему?

— А ты заставь.

— Чтоб ты подох ненароком? Не хочу выслушивать поучения матери.

— Хо-хо. — Тьфу, вот же привязалось. — Как я погляжу, мания величия уже при тебе. — Хм. Может, и получится. А может, еще хуже станет. С другой стороны, не все ли мне равно? — А давай устроим спарринг? Но не простой. Если я выиграю, ты не будешь пользоваться бахиром две недели. За исключением случаев, опасных для жизни. Если победишь ты… эм… я выполню любое твое желание. В пределах разумного, конечно.