Олег Дивов - Боги войны

Генерал даже не поморщился, напротив, усмехнулся.

— Какой сегодня день? — спросил вдруг Домешек.

— Двадцать второе июня две тысячи десятого года, — ответил генерал.

— Опять двадцать второе июня… Слыхал, лейтенант? Может, и правда, ну их к матери, пока снова не началось? — Бянкин отодвинул генерала плечом и зашагал к машине. Вслед за ним молча направился Щербак.

— Пойдем, наверное, Миша, — сказал Саня и взял Домешека за рукав.

— Много разных миров… Бессмертные герои… Как бы мне сдохнуть? — задумался тот. — Я устал как собака. Я не хочу быть Вечным Жидом, мы так не договаривались.

— С вами будет целая компания Вечных Русских, — напомнил генерал.

— Да пошел ты, — сказал Домешек.

И пока Саня почти волоком тащил его к машине, успел через плечо детально объяснить генералу, куда тому идти.

Некто, назвавшийся «генералом Макаровым», сидел на шаровой установке пулемета Т-34 и обмахивался фуражкой, хотя здесь, «на карте», не было ни ветерка, да и воздуха не было.

Генерал пытался объяснить себе, что все идет хорошо, но чувствовал только усталость. Попробовал сделать доброе дело, а тебя за это мало того что с ног до головы обматерили, так еще и возненавидели замечательные люди. И сколько ни убеждай себя, что ты молодец, а осадок неприятный остался.

Ладно, наплевать, лишь бы они вышли из игры. Вышли из игры и в прямом, и в переносном смысле. Самозародившиеся боги из машины. Боги войны. Смешно: некоторые из них на полном серьезе думали, что боги — это мы.

Нет, ребята, боги — это те, кого достаточно назвать по имени, а дальше они сами справятся. Кто бы мог подумать, что подходящие условия создаются так просто: выдуманный мир танков и несколько имен, тоже выдуманных, но культовых.

Вот точное слово — культовых. А мы дурочку валяли. А с культом не шутят.

Жаль, конечно, что стерли полковника Дея, любимого всеми героя. А вот, допустим, будь полковник таким же жизнеспособным, как Малешкин и компания? Подумать страшно, чего бы этот харизматический лидер наворотил на просторах Интернета со своими десятью танками. И нам еще за него отвечать, никто же не поверит, что он бог, просто маленький. Скандал на всю планету — и не объяснишь ничего… К счастью, команда Малешкина попроще. Они будут вечность блуждать по проводам и никому не помешают. Мы сто раз померли, а они все едут, болтают, хохочут над анекдотами, вспоминают войну… Хотя, конечно, есть крошечный шанс, что уже сегодня приедут они к каким-нибудь эльфам и дадут им шороху…

Ну, скоро узнаем…

Две «СУ-100» катились к обрезу «карты». В машинах и на броне сидели хмурые молчаливые самоходчики. Вход в коридор впереди выглядел круглой черной дырой.

«Я человек», — подумал Саня.

«Я человек», — дружно кивнули все остальные.

Машины нырнули в дыру.

— Вот это красота… — завороженно протянул Малешкин.

Вокруг были звезды. И впереди, и сверху, и под гусеницами — звезды без числа, выбирай любую. Малешкин не чувствовал движения машины, но точно знал, что она мчится с беспредельной скоростью и легко, за короткий срок долетит куда хочешь.

— Пожалуй, — сказал Домешек, — я все-таки немного побуду Вечным Жидом, черт с вами со всеми!

И рассмеялся. Как в старые добрые времена.

— Домой заедем? — крикнул Малешкин. — На Землю? Или ну ее пока?..

— Давай лет через сто! — ответил комбат. — Все равно у нас там никого знакомых не осталось. И игрушки эти их нынешние мне не нравятся. Пускай вырастут чуток, поумнеют.

— Согласен. Ну, с какой начнем?..

— Погоди, я ищу! — Комбат внимательно глядел вперед, что-то высматривая среди звезд. — Надо же найти место, где не воюют.

— И где девчонки красивые! — ввернул Теленков.

— Во дураки-то, — сказал Бянкин, вдруг смутился, покраснел и полез в машину.

— Громыхало! — позвал Саня. — Айда к нам, тут для тебя кое-что есть.

Солдат оттолкнулся и легко прыгнул через много километров безвоздушного пространства, разделявших две машины.

— Держи, — Малешкин отдал ему медаль. — Поздравляю.

— Ой, спасибо… То есть Служу Советскому Союзу! Спасибо, товарищ лейтенант. И вас поздравляю со Звездой!

Теперь все звезды наши, подумал Малешкин, но эта, маленькая и золотенькая, навсегда самая дорогая. И каких бы космических тигров мне ни предстояло встретить — опасней тех двух, фашистских, не будет.

И кто бы я ни был, я человек.

— А давай-ка вон туда, Сан Саныч, — сказал комбат. — Видишь?

— Понял! Щербак! Полетели за комбатом.

— Есть! — Щербак воткнул четвертую и дал полный газ.

И они полетели.