Дмитрий Медведев - Старый Мертвый Свет

Даже воздух, получивший долгожданный отдых от бесконечного шума и дыма (хотя, как сказать — пожаров хватало), теперь становился другим, чужим и незнакомым. Где-то внутри зародилось и помалу крепло предчувствие того, что все это лишь цветочки, и ждать ягодок долго не придется — увертюра уже сыграна. Мир больше не принадлежал людям, и те бесы, что вселились в тела мирных и не очень обывателей, преследовали теперь какие-то свои цели, явно идущие вразрез с целями тех, кто сохранил разум и душу.

Доживающие последние дни сотовая связь и Интернет с обваливающимися по принципу домино страницами и ресурсами казались насмешливым отголоском вчерашнего дня, полного забот и тревог, заставляющих забывать о самом главном. Но уютное, знакомое вчера перетекло в смертоносное завтра.

Что делать теперь? Ехать, куда запланировал, куда деваться. Попытка связаться с родителями не увенчалась успехом, и без того скромная сумма денег на счету закончилась, да и заряд телефона вот-вот исчерпается. В суматохе двух последних дней Виктор совсем забыл подключить телефон к генератору автономного питания в квартире Хамзы, а аккумулятор оказался на удивление слабым.

Связи нет, по крайней мере, у него. Чтобы раздобыть новую симкарту и мобильник, нужно заехать в какой-нибудь населенный пункт с большим магазином. Что ж, придется, хоть и вовсе не хочктся.

А вот чего хотелось, так это сорваться в путь и ехать как можно быстрее, пока на приборной панели не загорит желтым крохотная лампочка бензобака. Тогда нужно выйти из машины, позаимствовать топливо у тех, кому оно уже ни к чему, и продолжить сумасшедший бег, не останавливаясь ни при каких обстоятельствах.

Родная земля вдруг стала такой манящей и такой далекой, что Виктор готов был ехать хоть двое суток напролет, лишь бы поскорее увидеть с детства знакомые поля, озера и густые леса, с мудрой хмуростью взирающие на мир. Вековым деревьям многое довелось повидать, но такого, что происходило в данный момент, навряд ли.

Виктор встал, протер глаза разящим потом рукавом и размял спину, наслаждаясь негромким хрустом костей. Накатившая волна катарсиса бережно обняла его и понесла вперед, и вот он уже заводит мотор и включает передачу.

За окном мелькают деревья и редкие домики, и ярко-розовый диск солнца, нашедший брешь в облачном покрывале, опускается все ниже, кокетливо прячась за верхушками раскинувшегося вдалеке леса. Он еще не исчез до конца, когда на западной потемневшей части небосклона за пеленой туч зажглись первые холодные огоньки.

Теплый день нехотя уступил вахту короткому вечеру, который бесцеремонно вытолкнула нетерпеливая ночь, отпустив ему пару коротких часов. Свет фонарей и вывесок больше не мешал ей безраздельно властвовать над миром, на место беспокойных и непоседливых муравьев-людей пришла совершенно новая сила, только-только вступающая в свои права.

Шелестели шины, оставляя позади метры и километры, и свет фар широким конусом выхватывал расстилающуюся впереди дорогу, то прямую, как стрела, то петляющую в замысловатых изгибах. Путь был бесконечно долог, но само движение уже было наполнено смыслом и, следовательно, жизнью. Виктор твердо смотрел вперед, уверенно держа руль. Он знал, где находится конечная точка его путешествия, как знал и то, что должен туда добраться. Когда есть цель, даже такая незатейливая, все становится проще.

Он доберется до семьи, все устаканится, люди найдут управу на поганую нежить, и все начнется сначала. Жизнь войдет в колею, и он останется дома, к черту эту Америку. Сослуживцы, если уцелели, помогут, наверное, с продажей его небогатого скарба в виде машины, мебели и плазменного телевизора. А если и нет — не беда…

Прохладный ночной ветерок ворвался в открытое окно, принеся с собой не только свежесть, но и новый звук, который монотонно тянулся, изредка меняя тональность, похожий на голос какого-то духового инструмента с очень широким диапазоном.

Уже зная, что увидит, Виктор повернул голову влево. Он разинул рот, не в силах подобрать слова даже для того, что объяснить происходящее самому себе. В нескольких километрах от дороги зомби столпились на вершине холма, окруженного лесом. Они стояли, разгоняя тьму окутавшим их искрящимся светом. Этот звук шел от них, но не из головы Виктора, как прежде, а снаружи — зараженные были слишком далеко, чтобы снова влезть в его разум.

Зомби пели. От иномирных голосов испуганно и мелко дрожала земля, деревья под темным напором склонились, брезгливо отворачиваясь от зараженных. А те затянули свою заунывную, но дьявольски прекрасную песню, заставляющую резонировать все вокруг.

Через дорогу прочь от зараженных побежали лесные животные. Виктору пришлось снизить скорость, чтобы пропустить белок и зайцев, кабанов и лис, проскочил даже здоровенный лось, испуганно фыркая и в упор не видя человека в маленькой машине.

И тут небеса соединились с землей широким столбом света, сейчас особенно яркого, и вокруг стало светло, как днем. Перепуганные животные в панике припустили еще быстрее, торопясь нырнуть в лес на противоположной стороне дороги. Они толкались и пробивались вперед, хищники даже не смотрели в сторону травоядных. Инстинкт самосохранения был сильнее, и он гнал их прочь от проклятого места.

Виктор остановил машину, неторопливо закурил и вышел. Его все равно трясло так, что он не мог ехать дальше. Было бы глупо попасть в аварию сейчас, ночью, на пустой дороге, когда до дома полтора-два дня пути.

Как только он увидел светлое зарево над оставшимся далеко позади в стороне Парижа, почему-то стало ясно, что спешить уже некуда. Просто захотелось посмотреть, что будет дальше. Через минуту к первому светопредставлению присоединилась еще одна группа зомби, находившаяся на порядочном удалении от шоссе — лишь слегка посветлело небо на юге, у самого горизонта. Прошло несколько долгих мгновений, и еще два луча ударили в вверх, один совсем близко, за лесом, а другой вдали, на северо-западе.

Что ж, похоже, следующий этап уже начался. Виктору вдруг подумалось, что, коль скоро завязка плавно перетекла в кульминацию, ему стоит поторопиться — перед смертью очень хотелось повидать семью, уж лучше умереть рядом с родными людьми, чем здесь, на чужбине. Он уже не питал иллюзий по поводу будущего, оно обещало быть мрачным и с предсказуемым финалом.

Маленький темно-зеленый рено вновь помчал на восток, и вскоре, по мере удаления от французской столицы, небо над дорогой вернуло свой ночной цвет, а заодно очистилось от бесформенных туч.

На черном покрывале вновь проступили звезды, знакомые, привычные и бесконечно далекие, не согласные с хмурыми мыслями одинокого путника. Они улыбались Виктору, подбадривая его и говоря, что, возможно, это все-таки еще не конец.