Владимир Брайт - 32.01. Безумие хаоса

— Документы от майора Пэтчета?

Адъютант знал, что в секторе, анализирующем зарубежную прессу, появился новый человек.

В ответ жизнерадостный лейтенант настолько энергично кивнул, что сидящему за письменным столом адъютанту показалось — прямо сейчас у посетителя от усердия отвалится голова.

«Идиот конченый», — вынес внутреннее резюме адъютант, протягивая руку, чтобы забрать документы.

Зеро сделала два шага вперед, наклонилась, якобы намереваясь передать папку из рук в руки, а когда пальцы человека с припухшими от недосыпания веками коснулись уголка кожаной поверхности, левая рука мнимого лейтенанта описала стремительный полукруг, ударив зажатой в руке вилкой точно в шею.

Если бы адъютант мог прочувствовать скрытую иронию сложившийся ситуации, он наверняка оценил бы по достоинству причудливый каприз злодейки-судьбы — несколько секунд назад он подумал о том, что сыт по горло всей этой секретно-государственной ерундой, и вот теперь, как бы утверждая безоговорочную правоту этих слов, из его шеи торчала рукоятка вполне обыденной вилки.

Впрочем, ни о чем таком подумать адъютант уж не мог по той простой причине, что был мёртв.

Зеро могла бы убить этого высокомерного офицера и безо всякого оружия — одним резким ударом руки, но ей навсегда врезался в память рассказ мерзкого полицейского, который непонятно почему принял ее за проститутку и, затащив слегка упирающуюся женщину к себе домой, прежде чем заняться с ней сексом, показал небольшой слиток настоящего золота.

— Был у меня один подследственный, — большие мясистые губы растянулись в гадливой улыбке. — Не хотел давать информацию, которая требовалась... И знаешь, что я тогда сделал? — Вопрос был явно рассчитан на то, что сжавшаяся от страха в комок шлюха спросит, что же именно он сделал.

Его ожидания оправдались: эта дешевка зачарованно спросила: «Что?.. »; при этом в ее глазах промелькнул неподдельный интерес.

Полицейский был старым матерым волком, поэтому легко отличал правду от лжи. И в этот раз мог поставить сто к одному, что она не притворяется, а действительно хочет узнать, что произошло.

— Я вытащил вот этот вот брусок золота и отделал его так, что глаза у подонка полезли на лоб. Но, разумеется, бил грамотно — по корпусу, не оставляя следов...

— И что было дальше?

Увлекшись воспоминаниями, он не заметил, как раздулись от нетерпения ноздри у этой грязной потаскухи, на какое-то мгновение сделав ее похожей на почуявшую добычу львицу.

— Дальше... Дальше было самое интересное. Этот придурок написал жалобу — так, мол, и так, следователь превысил полномочия, жестоко избив меня тяжелым слитком чистого золота...

Этот момент ему всегда особенно нравился, поэтому полицейский неприятно-хрипло рассмеялся.

— Естественно, ему никто не поверил. Что за бред собачий. Кому придет в голову такая несусветная чушь? А на следующий день я снова пришел к нему в камеру и, показав золотой слиток, сказал, что на этот раз отделаю его так, что он вообще позабудет обо всем на свете... Ну разумеется, парень был не дурак и рассказал все, что знал... Это я все веду к тому, что ты ведь тоже неглупая девочка, и мне не придется тебе объяснять, что лучше все-еее...

Дальше слушать было совершенно неинтересно, поэтому Зеро не стала терять время, внимая бредням выжившего из ума извращенца. Она встала и спокойно ушла, а кусок золота, торчащий изо рта распростертого на полу тела наглядно свидетельствовал о том, что порой и в самом деле молчание — золото...

Вот и сейчас, используя в качестве орудия убийства обыкновенную вилку, прихваченную из буфета, Зеро рассчитывала в первую очередь на психологический эффект акции.

Конечно, все тела будут вскоре обнаружены. Найдут как бездыханного адъютанта, так и полковника Мэдсона, встреча с которым Зеро еще только предстояла, но именно нетипичность оружия, примененного при ликвидации, поставит в тупик следствие, позволив киллеру выиграть время, необходимое, чтобы разобраться со всеми остальными намеченными жертвами.

Весело насвистывая незамысловатый мотивчик, подтянутый лейтенант закрыл изнутри дверь приемной, чтобы никто не мог помешать разговору охотника с законной добычей, и, переложив вторую вилку из кармана брюк в папку с документами, потянул на себя ручку кабинета полковника Мэдсона — человека, которому прямо сейчас предстояло рассказать всю правду о высокопоставленном восточном «кроте».

Дверь неслышно приоткрылась, и в следующее мгновение, повинуясь звериному инстинкту, Зеро резко отшатнулась вбок.

Пуля, которая должна была пробить грудь в области сердца, всего лишь прошила навылет мягкие ткани левой руки. Даже практически всезнающий адъютант был не в курсе того, что у помешанного на безопасности шефа на экран монитора персонального компьютера выводилась картинка не только приемной, но и участка коридора, прилегающего непосредственно ко входу в офис. Объективы камер были размером с булавочную головку, поэтому заметить их не представлялось никакой возможности.

Полковник видел, как бездыханный адъютант уткнулся лицом в жесткую поверхность офисного стола, а убийца предусмотрительно повернул ключ в дверном замке, исключая возможность постороннего вмешательства.

— Офис 362, полковник Мэдсон вызывает охрану. — Человек, который наблюдал за событиями, разворачивающимися за дверью кабинета, был профессионально спокоен. — Убит мой секретарь. Киллер, молодая женщина, заперла дверь изнутри...

Удивительное спокойствие полковника было обусловлено одной-единственной причиной: у него на столе лежал пистолет, и для такого первоклассного стрелка, как он, не составляло особого труда поразить цель, появившуюся в ярко освещенном дверном проеме. Верхний свет в своем кабинете Мэдсон предусмотрительно потушил, оставив только настольную лампу, мощности которой было явно недостаточно, чтобы осветить наглухо зашторенное помещение.

Хладнокровная убийца спокойно шла в расставленную ловушку, не подозревая, что правила игры уже поменялись и теперь роль жертвы предназначена именно ей.

Если бы не обостренный, поистине уникальный звериный инстинкт самосохранения, Зеро, без всякого сомнения, была бы уже мертва. Но она находилась на пике своей умственной и физической формы; к тому же была еще слишком сильна и молода, чтобы вот так глупо и бездарно погибнуть чуть ли не в самом начале блестящей карьеры. Нет. Несмотря на то, что ситуация складывалась явно не в ее пользу — с одной стороны в темноте за дверью затаился осторожный и опытный человек с пистолетом, с другой спешило подразделение вызванной по тревоге внутренней охраны, а она, безоружная, со сквозным пулевым ранением, неподвижно лежала на холодном, скользком от крови полу, — это мало что меняло. Правила игры оставались все теми же: Зеро по-прежнему была охотницей, а остальные — всего лишь жалкой, трусливой добычей. Единственное, что ее немного расстраивало, — полковника придется убить, так и не узнав имя восточного агента. Но с этим уже при всем желании ничего нельзя было поделать — никто, даже самые опытные профессионалы не застрахованы от роковых случайностей.