Анна Алмазная - Мой герой

Но ситуация все равно выходила странная…

– Это я помню, хоть и смутно, – вдруг задумчиво ответил Максимилиан. – Сначала я думал, что это Лейла, до того, как ее поцеловал, как она мне начала отвечать… Занятная девочка, она знала мое имя. Да, она точно звала меня тогда по имени… и не раз...

Черт, вот только этого мне не хватало? Явной заинтересованности в его взгляде!

– Она даже сказала, что меня любит…

– Может, ты сам себе это выдумал? – вмешалась я, мечтая только об одном – прям сейчас разбить радужный замок его гордости. Тоже мне повод - разбил еще одно сердце! Ох уж эти мужчины, охотники чертовы!

– Не выдумал, – твердо ответил Макс. – Странно… в тот миг я будто ждал от нее этих слов… Глупость какая.

Конечно, глупость! Вот почему он все забыл, а эти глупые слова помнит? Я его люблю? Честно… нет! Как я могу полюбить кого-то, кого и знаю совсем чуть-чуть. От кого бегала все это время, кого все это время боялась, боялась выдать, кто я на самом деле. Когда я бы успела в него влюбиться, скажите на милость?

– Надо будет ее найти. И спросить, что все это значит.

Ничего это не значит! Это все Виталий со своей настойчивостью! Это все та проклятая выпивка! А еще моя тоска… по «женскому»… как увидела Лейлу, увидела такой, какой, наверное, могла бы быть и я, вот голову и потеряла… Люблю, смешно! Как я тебя могу любить!

– Если захочет, сама позвонит, – ответила я.

Да! Позвонит! В другой жизни! Да я ни в жизнь Максу не признаюсь, что это была я. И ни в жизнь не позволю этому повториться…

Потому что… потому…

– Я не буду ждать, пока она позвонит. Уже даже не важно, хочет она нашей встречи или нет, – усмехнулся Максимилиан. – Мне интересно, кто эта странная незнакомка, что так сильно от меня без ума.

Кто без ума, я без ума? Да ты…

– Я ее найду и спрошу.

Фиг ты меня найдешь!

– Главное, что программист Альфы у нас… – сменила я живенько тему, и, и чудо!, подействовало: Максимилиан сразу же забыл о вчерашнем, и в глазах его появилось отсутствующее выражение – видимо, с кем-то разговаривал. Долго разговаривал. И, видимо, новости были неутешительны.

– Вирус еще действует, – сказал Макс, поймав мой вопросительный взгляд. – Скорее всего, мы продуем еще одну битву. Интересно, кто в эту битву пошел…

И, просмотрев на виртбуке список, смертельно побледнел:

– Идиоты! – и выбежал из кабинета.

Я и не знала, что он умеет бегать так быстро! Я бежала за ним из-за всех сил, но догнать так и не смогла. И когда я, запыхавшаяся и уставшая, добежала, камера уже закрылась за Максимилианом, засверкала огнями, и я поняла, что Рейст вошел в игру.

Вошел!

И не только он! Там были все регенты, все, кроме одного… и этот один застыл посреди полной камер залы, разрываясь меж доводами разума и желанием броситься в игру.

Там Рейст. Там ребята. Там опасно, и Алекс мне голову оторвет, если я только осмелюсь… Док будет ныть, что я слишком рано полезла в игру, что мои ребра еще не зажили… Но… но…

Камеры светились ровным светом, грудь жгло горечью. Они знали, чем рискуют… Знали, и все равно пошли! Жгла шею подвеска с картой Легенды, на душе было паршиво, но…

Наплевав на все доводы разума, на ворвавшийся в чип голос Алекса, я влетела в свою камеру и обрадовалась, что блокировка снята. И сразу же почувствовала, как меня обнял вирткостюм.

Заболело в груди, когда корсет сжало слишком сильно, и я очнулась внутри игры, в самой гуще битвы.

А битва была эпической! Пытал над нами закат, уходил в обе стороны прореженный болотом лес. Оглушительно пахло кровью и паленой плотью, а меж гниющих заживо берез просвечивалась паутина Паука. Где сам Паук?

Я вскочила на антиграв, выхватила из-за спины лук, и прицелилась в первого, кто не носил наши цвета. Рука дрогнула, стрела не убила, ранила, и противник оглянулся, окинув меня ошеломленным взглядом. А что, если и у тебя в аккаунте вирус?

– Легенда, ты что тут делаешь? – ворвалось в чат сообщение.

Ничего я не делала. Я дернулась в сторону, но недостаточно быстро: полыхнула на мне броня, появилась на луке и антиграве надпись: «Вышел из строя на 5 минут. На 4 минуты 58 секунд». Но у меня не было этого времени! Оружия тоже не было, и, посмотрев на готовящегося к новой огненной волне мага, я в ужасе поняла, что сейчас меня убьют. Сначала здесь, потом и реале!

«Ты оборотень! – вмешался в чат Алекс. – Если не можешь летать и стрелять, беги! Не стой, дура, беги! Живи, пока можешь!»

Могу! Я оборотень! Я глянула на летящий в мою сторону огненный шар, активировала функцию «оборотень». Все в миг изменилось. Ударили в нос ставшие такими резкими запахи, оглушили на миг звуки, но и отпрыгнуть, уйти от огненного шара я успела. А потом замелькала под лапами земля, рванули в нос свои и знакомые запахи, наполнилась кровью пасть. И теплое тело затрепетало подо мной, исходя в агонии. Один есть. Теперь пойдем других ловить.

Зверь не знал слова «нельзя!» Зверь не помнил о каких-то там вирусах. Зверь вырывал мясо из виртуальных тел игроков, зверь скакал по вывороченным ударами магии деревьям. И зверь без тени сомнения скользнул сначала на поваленное дерево, потом на паутину Паука, помчал по частой сетке тонких нитей.

Не режут, помогают. Чужих режут, плавятся под магических огнем. Я прыгнула, мелькнула под брюхом пропасть, лапы ударили в плечи чужого игрока, и Паук, едва живой, поднялся и прошептал:

– Хороший песик, очень хороший. А теперь охотимся вместе, Акила.

И мы охотились. Паук прокладывал для меня паутину, я то бежала за ним, то прыгала на землю, легко уходила от магических ударов и стрел. Мои лапы были в крови, кровь же струилась по моей морде, а внутри все пытало яростью зверя, когда я вгрызалась в шею очередного игрока. Когда скользнула под корни поваленного дерева, и в закатном мареве загрызла еще одного противника, и остановилась, увидев Левого.

– Это наш! – бросил за моей спиной Паук, когда наш детинушка со страху занес надо мной меч.

– Наш, так наш, – выдохнул Левый, сразу же успокаиваясь. – Это ты, бро? Прости, что сразу не узнал, богатым будешь. Красавец ты, когда зверь, да!

Он даже попытался меня погладить, и я с готовностью подставила морду под его ладонь. Поскуливая ткнула его мордой в плечо, проверяя: ранен, плохо. И линия жизни медленно но верно укорачивается, истекает вместе с пропитавшей рукав кровью, и я инстинктивно потянулась к его ране, стараясь зализать, помочь.

– Нет, бро, – остановил меня Тимофей. – Сейчас ему помогут, тебе не стоит!

Будто услышав, выступил из тени тонкий виссавиец в длинном зеленном одеянии. Посмотрел на меня, на мою залитую кровью шерсть как-то странно, будто с легким осуждением. Он склонился над Левым, коснулся его груди, с тонких пальцев его полился изумрудный свет, а лента жизни Левого рванула к максимуму.