Тимоти Зан - Трилогия о Трауне 3: Последний приказ

— Все чисто, — прошептала она, шагнув в коридор.

— Тут тоже нет охраны? — оглядываясь вокруг, спросил Скайуокер.

— Нет смысла, — ответила она. — На верхних уровнях особо нечего было охранять, кроме тронного зала и императорских покоев.

— Надо полагать, и сейчас нечего. Где этот личный турболифт?

— Направо за углом, — показала она бластером.

Мара двинулась по коридору, стараясь ступать бесшумно скорее по привычке, чем по необходимости. Дойдя до поперечного коридора, она свернула туда.

В десяти метрах впереди стояли по бокам от двери турболифта двое штурмовиков, поднимая лазерные винтовки.

Маре ничего не оставалось, как броситься на пол, стреляя в падении. Из брони на груди одного из штурмовиков вырвалось пламя, и он опрокинулся. Вторая винтовка развернулась к ней...

И тут же рефлекторно дернулась в сторону — к ее обладателю, вращаясь, летел по коридору световой меч Скайуокера.

Особого вреда меч, естественно, не причинил — с такого расстояния и без Силы Скайуокер никак не мог точно попасть в цель. Но он отвлек штурмовика, а Маре больше ничего и не требовалось. Имперец еще не успел увернуться от летящего к нему меча, когда она свалила его двумя точными выстрелами. Он упал и остался лежать неподвижно.

— Похоже, они не хотят, чтобы там кто-то появлялся, — заметил Скайуокер, подходя к ней.

— Похоже, — согласилась Мара. Проигнорировав его протянутую руку, она поднялась с пола. — Пошли.

Двери турболифта на этом уровне были заблокированы, но Маре потребовалась всего минута, чтобы их открыть. На пульте имелось всего четыре кнопки: уровень, где они находились, аварийный ангар для челноков, императорские покои и сам тронный зал. Путешествие наверх оказалось недолгим, и несколько секунд спустя дверь с противоположной стороны кабины ушла в сторону. Собравшись с духом, Мара шагнула наружу, в тронный зал Императора...

И на нее тут же нахлынули воспоминания.

Все выглядело точно так же, как она помнила: приглушенный свет и полумрак, который Император считал столь способствующим медитации и размышлениям; возвышение в дальнем конце зала, позволявшее ему смотреть со своего трона на поднимавшихся к нему по ступеням посетителей; экраны на стенах по обеим сторонам трона, сейчас темные, которые давали ему возможность во всех подробностях наблюдать за своими владениями.

А также видеть общую картину этих владений...

Мара повернулась влево, глядя через ограждение на помосте на огромное открытое пространство перед троном. Там, в темноте, светящимся пятном двадцати метров в поперечнике парила Галактика.

Не стандартная голограмма, какая могла быть в любой школе или транспортной компании, даже не более точные версии, которые можно было найти только в военных штабах некоторых секторов. Эта голограмма была воссоздана во всех тончайших и полностью уникальных подробностях, где каждая светящаяся точка точно соответствовала каждой из сотен миллиардов звезд Галактики. Отдельными цветами были выделены политические регионы: системы Ядра, территории Внешнего Кольца, Дикий космос, Неизведанные регионы. Со своего трона Император мог манипулировать изображением, подсвечивая выбранный сектор, выделяя определенную систему или отслеживая военную кампанию.

Голограмма являлась произведением искусства не в меньшей степени, чем инструментом. Гранд-адмиралу Трауну она наверняка понравилась бы.

И с этой мыслью воспоминания о прошлом неохотно уступили место реальности настоящего. Во главе Империи теперь стоял Траун, желавший воссоздать ее по своему образу и подобию. И желание его было столь велико, что он готов был развязать ради этого новый виток Войн клонов.

Мара глубоко вздохнула.

— Ладно, — сказала она, и слова ее отдались эхом в зале, отгоняя воспоминания еще дальше. — Если здесь и есть кнопка, то она должна быть встроена в трон.

Скайуокер с явным усилием отвел взгляд от голограммы Галактики.

— Давай посмотрим.

Они двинулись по десятиметровому помосту, ведущему от турболифта в главную часть тронного зала, пройдя под мостиком, который тянулся вдоль переднего края углубления с голограммой, между приподнятыми площадками для охраны по обеим сторонам ступеней. Поднимаясь вместе со Скайуокером по ступеням, Мара взглянула на площадки, вспоминая когда-то молчаливо стоявших там императорских стражей в красных плащах. В видневшемся в просветах между ступенями помещении с мониторами и датчиками было темно и тихо, — похоже, все системы были отключены, кроме голограммы Галактики.

Поднявшись наверх, они направились к самому трону, повернутому к отполированной каменной стене. Мара посмотрела на него, думая, почему Император оставил его стоять спиной к своей Галактике, когда трон начал поворачиваться.

Схватив Скайуокера за руку, она направила бластер на трон. Массивное кресло завершило поворот...

— Наконец-то вы пришли ко мне, — серьезно проговорил Джоруус К’баот, глядя на них из глубины трона. — Я знал, что вы придете. Вместе мы научим Галактику, что значит служить джедаям.

— Я знал, что сегодня вы ко мне придете, — произнес К’баот, медленно поднимаясь с трона. — Я знал об этом с того мгновения, как вы покинули Корусант. Вот почему именно в эту ночь я приказал народу моего города атаковать моих угнетателей.

— В том не было необходимости, — сказал Люк, невольно отступая назад под напором вновь нахлынувших воспоминаний о едва не закончившихся катастрофой днях на Джомарке. К’баот тогда пытался искусно переманить его на темную сторону, а когда ему это не удалось, он попытался убить и Люка, и Мару.

Но вряд ли он сумел бы сделать это здесь — в отсутствие Силы.

— Естественно, была, — возразил К’баот. — Вам требовался отвлекающий маневр, чтобы проникнуть в мою тюрьму. А им, как и всем низшим существам, требовалась цель. Что может быть лучше, чем умереть, служа джедаям?

Рядом что-то пробормотала Мара.

— Похоже, у тебя в голове все перепуталось, — сказал Люк. — Джедаи всегда были хранителями мира. Слугами Старой Республики, а не ее хозяевами.

— Именно потому они и потерпели неудачу вместе со Старой Республикой, — ответил К’баот, нацелив на него палец. — Потерпели неудачу и погибли.

— Старая Республика пережила тысячу поколений, — вмешалась Мара. — Что-то не слишком похоже на неудачу.

— Тебе только так кажется, — с явным пренебрежением бросил К’баот. — Ты молода и многого пока не понимаешь.

— А ты, конечно же, понимаешь?

— О да, моя юная ученица, — улыбнулся К’баот. — Понимаю. И ты поймешь.

— Можешь на это не рассчитывать, — буркнула Мара. — Мы пришли не затем, чтобы тебя освободить.