Андрей Вичурин - Байт I. Ловушка для творца

Так вот, происходило у него все так, как он сам себе выстроил. Новая квартира, новая машина, хорошая работа, любимая жена и мир с благополучием. Однако пришли к нему как-то сотрудники с просьбой, сдать кровь для роженицы, сестры одного из них. И он им не отказал. Не отказал, потому, как не знал, что кровь - это не вещь, которую можно отдать просто так, как он мог отдать все остальное, жадностью не страдая. Кровь - не в полной мере субстанция материальная.

У него третья группа плюс - самая востребованная и дефицитная, причем скачали не четыреста грамм, как положено, а почти литр, не спрашивая согласия. Благо, он парень не маленький и потери почти не заметил. Тем более, на благое дело.

А потом, буквально через месяц, непонятки начались. С работы уволили. Долго он не мог найти другую, подходящую, не смотря на репутацию хорошего специалиста, одного из лучших в городе. Многие его знали, но свободной вакансии не было. Потом заболел, говорят на нервной почве. Машину пришлось продать, да и вообще все начало катиться под откос, хотя он не унывал и не сдавался.

Роженица, сестра бывшего сотрудника, которой досталась его кровь, по жизни шла, не то чтобы несчастной, а так скажем, - постоянно потерпевшей. То обворуют ее, то изнасилуют, то машина собьет, то роды с кесаревым и сильным кровотечением. А после переливания - и семейная жизнь наладилась, и ребеночек крепенький растет, да и вообще - все пучком, даже в лотерею выиграли.

Вот такая история.

Мой знакомый, человек умный. Взаимосвязь эту отследил. Отследить-то отследил, а вот как вернуть все в старое русло, не знает. Меня спрашивал. Я тоже не знаю. Так вот - не даром народ, кровь водицей не считает.

И я, - не маг крови и даже не банальный гематолог, поэтому опасаюсь всего, что с ее использованием связанно. Подумать крепко надо, прежде чем в кровную авантюру ввязываться.

Касаемо мироустройства, и нашего места в нем, скажу сразу - каждый из нас создает свой мир, в котором живет так, как считает нужным или того заслуживает, все зависит от степени погружения каждого из нас в реальность, им созданную, и соотношения, в котором мы смешиваем ее, с реальностью внешней, от нас не зависящей.

Хотя, как известно на протяжении веков, это - спорный вопрос. Считать реальностью мир, данный нам в ощущениях? Большинство из которых, начиная с мига рождения, негативны? Который диктует нам свои убийственные условия, преподнося себя как единственно возможный? Или принять за реальность, сосуществование в едином пространственно-временном объеме, миллиардов личных миров, пересекающихся и взаимопроникающих? Второй вариант намного сложнее, но и намного оптимистичнее - в нем есть место для свободы выбора, возможность для выражения нашего "я".

Лично мне второй вариант нравится намного больше.

Бог, не бог, но кто-то же создал Вселенную, в которой мы можем строить свои миры, причем не только личные, взять хотя бы виртуальный "Мир". Доподлинно известно,

- его создал человек, хотя он и несет в себе все признаки первозданной Вселенной. И хотелось бы мне, чтобы он оказался не настолько "по образу и подобию", чтобы отступиться. И поступил как любящий отец, - написав «Мир», ведь «в начале было слово», не только смог на шестой день своего творения увидеть, что в цифре "это, хорошо!" и на седьмой отдохнуть от трудов праведных. А чтобы и на восьмой день, посмотрев на мучения творений своих, не плюнул на всех и все им созданное, не бросил, не забыл, увлеченно занявшись новым Творением! Пора бы ему уже возвращаться.

Необходимости проверять мою принадлежность к вампирскому клану я не видел. Ясно и так. Она - моя мать, а я - Де Смодонти. Слегка обескураживало осознание своей причастности к кровососущему племени. Наклонностей таких я за собой не замечал. Может быть, они проявятся после перехода в Мир? Не дай бог! Потому и стоит еще десять раз подумать, прежде чем навещать объявившихся родственников.

Я, приглашающим жестом, указал скучающему у барной стойки Шиммерману, на стул за своим столом.

- Будьте добры, мастер, какая руна включает воспроизведение?

Сергея ранило еще утром, при первом обстреле, почти сразу после рассвета. Противник отрабатывал по нашим позициям нашими же родными «градами». Нет, ни наше правительство, ни даже беспринципные и предприимчивые оружейные бароны, не поставляли оружие исламским боевикам, - они продавали его дружественным правительственным войскам, которые неделю успешно наступали, а затем неделю успешно отступали, бросая технику и боеприпасы. А как по-другому,

- почти у каждого здесь, в верных президенту подразделениях, были родственники на той стороне.

Эта война, - страшная, бесконечная гражданская бойня, замешанная на религиозных противоречиях, амбициях стран, заинтересованных в дешевой, а лучше - бесплатной, нефти, на подстрекательстве вороватых соседей, ловящих в мутной кровавой воде, свои вкусные куски раздираемой распрями страны. Война приносила одним - разруху, боль, слезы и смерть, а другим, за сотни и тысячи безопасных километров, - баснословные барыши. Вот и рвали ее на части все, кто оказался в состоянии заявить о своих интересах в этом регионе. Уничтожали все, не взирая ни на какие нормы морали и положения международных конвенций. Превращали в пыль, уникальные памятники некогда великой страны, с шестью тысячами лет истории, страны - прародительницы двух великих цивилизаций прошлого.

Но, тогда я мало задумывался, над геополитическими причинами возникновения этой, совершенно не нужной местным бедуинам войны. И над историко- культурными последствиями, безвозвратного уничтожения достояния человеческой цивилизации, тоже. Меня, я думаю, можно понять - я просто пытался выжить. Целый год, почти непрерывных боев, наступлений, окапываний, отступлений, окапываний. Бесконечных песчаных бурь и раскаленных камней, политых своей и чужой, высыхающей на лету и превращающейся в этой адской жаре, в сухую пыль, кровью.

И все это время Сергей находился рядом со мной, прикрывая мою спину, поддерживая и помогая во всем.

До этого рассвета.

Он не успел укрыться в блиндаже, вырытом на скорую руку в перемежающемся скальной породой песке, помогая молоденькой медсестричке добраться, от разбитой шальным снарядом, жирно чадящей копотью, метрах в двухстах от нашей линии обороны, «санитарки».

Ему распороло правый бок и, похоже, отхватило кусок печени. Сергей уходил молча, медленно угасая. Спасенная им сестричка, пошатываясь от контузии, пыталась остановить кровь, но та просачивалась сквозь наложенные повязки, пропитывая их насквозь.