Ульяна Динова - Я беду от тебя отведу

— Серьёзно? Жаль их… — печально вздохнула я, выслушав новости, что называется «с пылу с жару». Бельская слыла главной сплетницей в группе и всегда всё про всех знала лучше остальных.

Я действительно сдала сессию досрочно ещё до Нового года, и по моему заявлению меня отпустили на неделю раньше. Я тут же уехала к бабушке в Велиж, поэтому была не в курсе последних событий.

— Да и ещё… У нас пополнение группе, — с загадочным видом сообщила мне Наталья, смотрясь в зеркальце пудреницы и подкрашивая ресницы, на которых уже было несколько слоёв туши.

— Правда? — равнодушно спросила я. — Интересно, кто — он, она?

— Он, — она посмотрела на меня с многозначительной улыбкой и принялась пудрить носик. — Кажется, его зовут Вадим Погодин. Я, правда, сама его ещё не видела, но наши ребята были на днях в деканате и встретили там этого типчика. Методистка объясняла ему, как писать заявление, чтобы его зачислили в нашу группу после академического отпуска. В нашу — потому что у нас больше всего народу отсеялось. Девчонки утверждают — симпатяга, но, как говорится: «на вкус и цвет…»

— Понятно… — сдержанно улыбнулась я. — Пожалуй, я пойду наверх.

— Угу, давай. Увидимся на занятиях.

Наташа пошла в туалет, а я, мельком взглянув на себя в зеркало, направилась к лестнице. До начала первой пары оставалось ещё полчаса; аудитории были пусты и студенты только-только начинали подтягиваться. В коридоре на втором этаже в одиночестве, лицом к окну стоял высокий, худощавый парень со смешным ёжиком светлых волос на голове, в красной куртке и с рюкзаком на плече. Я прошла мимо него, собираясь посидеть с книгой на подоконнике, напротив своей аудитории.

— Девушка, — неожиданно окликнул он меня. — Я дико извиняюсь… Вы мне не подскажете, где здесь аудитория двести одиннадцать? Что-то я не нашёл…

Я обернулась. Меня словно током ударило. Этот голос… Как часто я слышала его во сне, что узнаю из тысяч голосов!

Господи! Этого не может быть!

Я почувствовала, как земля уходит у меня из-под ног. Да что там! У меня чуть не случился сердечный приступ. Я смотрела на него и не верила в чудо. Это же был тот самый парень из моего сна. В точности такой же — высокий, светловолосый с голубыми глазами. Наверное, он был чуть постарше меня.

— Я туда… иду как раз… — заикаясь, пробормотала я, точно пьяная, уронив книгу на пол. — Там одна единичка отвалилась… двадцать первый кабинет…

Вероятно, я пялилась на него как дура, мне даже показалось, что он немного смутился от моей неадекватной реакции.

— А ты, случайно, не из двенадцатой группы? — осторожно спросил он, поднимая упавшую книгу и возвращая её мне.

— Спасибо. Да, я из двенадцатой… — глупо улыбнулась я. Мне всё никак не удавалось взять себя в руки: сердце так и норовило выскочить из моей груди, словно я пробежала несколько километров без остановки.

— Наверное, я буду заканчивать вместе с вами. Из-за болезни мне пришлось пропустить два года. Теперь придётся навёрстывать упущенное. Видимо, я буду самым старым в вашей группе, потому что мне уже двадцать три года.

Двадцать три!

— Да нет… Ну какая же это старость? У нас, например, в группе есть мужчина, ему уже тридцать пять. Так он вообще задачки по химии не садится решать без бутылки портвейна.

Я поздно поняла, что сморозила какую-то чушь, но парень рассмеялся, словно это действительно было очень смешно и остроумно.

— Забавно. Вадим, — представился он, заглядывая мне в глаза. А в его голубых глазах — плескалось бездонное море моего долгожданного счастья!

Вадим… Какое замечательное имя, обрадовалась я. И оно ему очень идёт.

— Майя, — сказала я, едва не тая, как шоколад на солнце.

— Очень красивое имя. Главное — редкое.

— У тебя тоже хорошее, — не осталась я в долгу по части комплиментов.

— Ну вот и познакомились. Так… куда идти-то? Проводишь или как?

— Ах, ну да… — спохватилась я. — Пойдём…

— У нас вообще-то хорошая группа, — стала просвещать его я, пока мы шли к аудитории. — Правда, после первого семестра уже отсеялась почти половина. Надеюсь, к пятому курсу останется хотя бы человека три с половиной…

— Очень оптимистичный прогноз, — усмехнулся он.

— Ну это я так… — я прикусила язык, боясь, что напугала его.

Хоть никто меня об этом не просил, но я взяла на себя обязанность познакомить его с ребятами в группе, и вообще стала опекать по всем вопросам, чему, как мне показалось, он был несказанно рад.

— Могу я сесть с тобой рядом, или… — спросил Вадим, отодвигая стул за моим столом.

— Конечно, садись, — разрешила я, обрадовавшись и, естественно, благополучно забыв поинтересоваться на этот счёт мнением девушки, которая обычно сидела со мной на лекциях.

— Ты на него запала, что ли? — набросилась на меня после занятий всевидящая Ольга.

— С чего ты взяла?

— Ха! На твоём лице всё написано. Ты на него пялишься так, словно парней в жизни никогда не видала.

— Что, правда? — испугалась я.

— Нет, кривда!

— Ну спасибо тебе… — обиделась я.

— Да не за что. Слушай, я тебя вовсе не хотела оскорбить, — смягчилась она. — Просто если хочешь закадрить этого субчика, то будь хотя бы немного… постервознее, что ли. Мужики любят стерв. Ты вспомни своего Павлика, — тебе ведь не по нраву была его собачья преданность? Вот. И парни тоже не любят, когда за ними бегают и в рот заглядывают. Поэтому мотай на ус женской премудрости науку, пока я жива. А то смотри, Бельская его первая окучит, — оказывается, она на него вперёд тебя глаз положила и теперь всем жалуется, что ты, такая сякая, перебежала ей дорожку.

«Ни за что!» — в ту же секунду взорвался в моём мозгу крик протеста. Я его никому не отдам! Я так долго ждала этой встречи, и он только мне являлся во сне! А Бельская пусть катится ко всем чертям!

— Спасибо за совет, но в данном случае мне он не требуется, — сказала я подруге как можно более ровным и спокойным голосом; и это было чистой воды блефом, потому что внутри у меня всё кипело и бушевало, как в проснувшемся вулкане. До сегодняшнего дня я даже не подозревала о наличии у себя таких сильных страстей и эмоций.

Я всё же решила прислушаться к словам Ольги: быть осторожнее и не проявлять так откровенно свою заинтересованность. Но мне это давалось с огромным трудом, точнее сказать — вообще не удавалось. Я впервые испытывала такие яркие, неподконтрольные мне чувства, словно села на необъезженную норовистую лошадь, совершенно не умея ей управлять.

— Ты какая-то странная сегодня, — заметила Мисс Магда, когда я приехала в «Дубовую рощу». — Рассеянная, словно всё время думаешь о чём то или о ком-то. Не поделишься? Или это тайна?

— Да нет… Или да… Точнее, не знаю… Скажите, вы верите в то, что… Я даже не могу сформулировать это, что-то все мысли путаются… — я с досадой поднесла руку ко лбу.