Константин Рогов - Оборотень

Выполненное в сложнейшей ситуации задание дало мне бонус, перекрывший штраф за гибель во время полета.

— Мне, наверное, дадут теперь медаль. Жалко Уайт и Валера пропустили представление…

— Жалко, — согласился я. — Но она говорила мне, что у нее сегодня ночная смена… А Валерке урезали фонды. Расследование в Диптауне — не самое дешевое удовольствие для московской милиции.

Пискнул пейждер.

— Извини, — сказал я, доставая его и стирая полученное сообщение вместе с ником отправителя из контакт-листа.

— Все ребята отлично поработали, — говорила Рейчел. — Даже тот — новенький… Пойдем, поищем их, у нас еще полчаса до перезагрузки.

Я посмотрел на личную карточку. Мигающие цифры 27:30 показывали время, через которое мне, как погибшему, будет позволено вновь «воскреснуть» и вернуться в битву. Подобная задержка практиковались в «Патруле» во время глобальных сражений, чтобы количество игроков не зашкаливало и битва не превращалась в бесконечную.

— У меня есть идея получше, — сказал я. — Отметим победу?

— Я знаю хороший ресторанчик тут неподалеку. «Три поросенка»…

Я потянулся к ней, осторожно приложив палец ей к губам. Она замерла.

— Вообще-то я имел ввиду кое-что другое, о боевая моя подруга, — сказал я. — У меня завтра свободный вечер. Как насчет встретиться в реале? Ты ведь из Москвы, верно?

— Из Москвы, да… Но зачем? — спросила она.

— Зачем? Затем, что я ничего о тебе не знаю… А хотел бы узнать.

Она колебалась, немного насмешливо глядя на меня.

— Боишься, неустрашимая капитан космического флота? — подколол я ее. — В конце концов, кому еще ты можешь доверять как не мне? Мы ведь с тобой только что храбро сражались плечом к плечу.

Она рассмеялась.

— Эта только игра…

— А какая разница?..

— Это будет тихое и пристойное свидание, — строго предупредила она меня, решившись. — Если ты надеешься на что-то иное, то зря.

Вот так люди и путают игру с реальной жизнью. Легко завоевывать доверие, сражаясь с человеком бок о бок, жертвуя своей нарисованной жизнью, делая благородные жесты и героические поступки. В конце концов людям рядом с тобой начинает казаться, что ты такой на самом деле. Они выстраивают для себя твой воображаемый образ, базируясь лишь на том, что они о тебе знают, а все, что они знают, на самом деле — это маска, которую ты сам тщательно рисуешь, вычерчивая мелками планы на нарисованном асфальте нарисованного города.

— Ничего подобного у меня и в мыслях не было, — заверил я ее.

— Не было? А ты подумай сам, — жестко рубанул воздух ладонью Валерка. — Подумай хорошенько. Кто? Мы восстановили кое-что из записей на компьютере последней жертвы. Ольга Крючкова, входившая в Диптаун с… как это вы говорите? — никнеймом — Уайт. Знакомое имя? Знакомое?.. Вот и подумай, кто еще мог это сделать, как ни кто-то из вашей дурацкой игрушки.

— Рейчел, — прошептал я. — Нет, я не верю. Не могла она…

— Рейчел. Она из Москвы? — Валерка перешел на сугубо деловой тон. — Адрес знаешь? Какие у нее были отношения с Крючковой?

— Из Москвы… Отношения… Нормальные отношения, дружеские… Наверное, даже, знаешь, в какой-то момент мне показалось, что немного чересчур дружеские. Я даже подумал, что они это… лесбиянки. Я слышал краем уха, что они встретиться должны были. В реале, как раз той ночью, — мой голос постепенно затихал, превращаясь в невнятное бормотание.

— Согласно данным медико-судебной экспертизы перед смертью Крючкова имела половое сношение. Следов спермы не обнаружено. Возможно, они использовали фаллоимитатор, что вполне укладывается в версию.

— Но у меня с ней свидание сегодня! — выкрикнул я.

— С кем? — Валерка замер.

— С ней, с Рейчел. У нее дома. И адрес дала.

— Семка тоже не у себя дома умер. Его в номере гостиницы нашли.

— Чертовщина какая-то, — пробормотал я, закуривая. — Значит я — ее следующая мишень?

— По всему выходит, что так.

— А если не она все-таки, Валерка?

— В таком деле лучше два раза перестраховаться, а то как бы потом на кладбище переезжать не пришлось. На постоянное место жительства.

— Слушай, Валерка, я ее… я ее, кажется, люблю, — признался я.

— Вот это заява! — Валерка присвистнул. — Ты серьезно?

— Еще как. Представь себе, что, если она вовсе не убийца и свидание у нас идет тихо-спокойно, а тут ты вламываешься со взводом омоновцев. И она потом узнает, что мы тут подозревали ее черт знает в чем. Как думаешь, долго после этого продлиться моя с ней семейная жизнь?

— Секунд пять, — рассеянно пробормотал опер.

Насвистывая какую-то мелодию, он подошел к окну и некоторое время молчал.

— Значит так, — решил он. — Шума поднимать не будем. Ты идешь на свое свиданье, как и запланировали, но я буду дежурить в подъезде. Всю ночь. Если что — подашь знак. «Жучок» тебе прицеплю.

— Ладно, — согласился я.

— Вот, пожалуйста, — мальчишка сунул мне утренний номер «Московского комсомольца».

Я протянул ему мятую десятку и, рассеянно оглядевшись, присел на лавочку, перелистывая газету. Крупный заголовок на второй странице гласил «Смерть при исполнении», чуть ниже двадцатым кеглем было набрано — «Убийца в погонах застрелен своей последней жертвой».

Хорошо сработали. Профессионально, что бы там ни говорил Ткаченко. Свежие новости — это всегда профессионализм.

Ах, Валерка, Валерка, что ж ты так облажался-то. Ни рапорта начальству на бумаге, ни записки не оставил. А в компьютер твой служебный, к сети между прочим подключенный, только чайник-второклашка не залезет. А мне и лезть-то не надо было, я как вчера у тебя в кабинете сидел, с тобой разговаривал, как письмецо Рейчел от тебя отправлял, так вирус тебе на винт и закинул. Чистая работа.

Я аккуратно свернул газету и отложил ее в сторону. С серого неба над Диптауном вдруг посыпались белые, пушистые хлопья. Снег. Снег в Диптауне. Такого еще никогда не было. И, наверное, никогда больше не будет. Я закурил и подставил падающим снежинкам раскрытую ладонь. Они падали и вмиг таяли, превращаясь в маленькие прозрачные капельки.

Голова совсем не болела. Я прикрыл глаза и медленно слизнул скопившуюся в ладони воду, постаравшись досконально вспомнить вкус растаявшего снега там — в реале. Прошедший мимо мертвец посмотрел на меня странным взглядом. Он, как и все остальные, боялся меня, прятался за нарисованной маской, думал, что так я не смогу найти его… Я засмеялся.

На похороны Валеры я не пошел. Ленка Бардина, с которой мы сидели за одной партой в пятом классе, позвонила мне и расплакалась, сказав, что на похоронах никого, кроме нее, не было. Она да парни с похоронного бюро.

— И памятника не поставили, — сказала она. — А я не верю, что это Валера. Я все равно не верю.