Роуз Сноу - Мгновение вечности [litres]

– Я застала его с другой и выгнала. Я никогда не видела, чтобы он бегал так быстро. – Она хихикнула, как молодая девушка.

– А почему же ты не вернулась в Париж?

– L’amour, ma chérie, любовь. Можно любить не только мужчину, но и страну. И я очень люблю эту страну. В Корнуолле есть свое очарование, с его пенящимися волнами, романтическими бухтами, суровыми скалами и, конечно же, его секретами. Я люблю секреты. – Мадлен продолжала обводить ярко-красным карандашом контур моих губ. – И в этом месте тоже есть свои секреты, не так ли?

Невольно я насторожилась.

– В этом месте?

– Твоя тетя была красивой женщиной, а ее глаза… ma chérie, у тебя ее глаза, – сказала она, не отвечая на мой вопрос. – Такие же темно-зеленые, как леса, такие же глубокие, как бурлящие озера. Она очень скучает по твоему дяде с тех пор, как умерла. – Мадлен глубоко вздохнула, и я надеялась, что она продолжит говорить, но теперь она, казалось, полностью погрузилась в свои воспоминания.

– Ты знала тетю Катарину?

Стилист вздохнула.

– Все знали твою тетю, дорогая. У нее был такой открытый характер, и она всегда была доброй. Я нечасто разговаривала с ней, но каждый раз мне казалось, что она смотрит прямо мне в душу. – Она сделала короткую паузу и велела мне слегка приоткрыть рот, чтобы можно было нанести помаду. – Есть такие люди. Люди, которые видят больше, чем другие. У которых такой взгляд, понимаешь?

Я кивнула, потому что она явно ждала такой реакции, хотя я не очень понимала, что она имеет в виду. Но я хотела, чтобы она продолжала говорить, потому что мне было приятно узнавать больше о моей тете.

– А что за секреты ты имела в виду?

– Ах, это просто такое выражение, – заявила Мадлен, махнув рукой. Но, заметив мой вопросительный взгляд, она добавила: – Просто глупая болтовня.

Маленькая француженка схватила расческу и теперь сосредоточилась на моих волосах.

– Мы сделаем прическу, которая будет очень красивой. Ах, что я говорю, она будет идеальной, – сказала Мадлен с улыбкой, но мои мысли все еще крутились вокруг того, что она сказала раньше.

– Что именно ты считаешь глупой болтовней?

Мадлен с шумом выдохнула, расчесывая мои волосы.

– Я не хочу пугать тебя, дитя мое. Деревенские люди много говорят, когда день длинный, а день длинный, это я тебе могу сказать. А иногда людям здесь просто нечем заняться. – Она на мгновение остановилась и наморщила свой острый нос. – Иногда они выдумывают историю или даже две.

С любопытством я повернулась к ней.

– А какие истории они выдумали?

Маленькая француженка колебалась мгновение.

– Ну хорошо, только ты узнала это не от меня, ясно?

– Ясно.

Она бросила на меня недоверчивый взгляд.

– Даже если ты будешь бояться ночью, будешь трястись и дрожать, ты не расскажешь своему дяде, что я что-то сказала.

– Конечно, нет. – Я сдержала усмешку, потому что находила ее слова совершенно восхитительными.

Она быстро оглянулась, а потом понизила голос:

– Говорят, что здесь водятся привидения.

Почему-то я ожидала большего и даже была немного разочарована.

– Это все?

– Да, это все, – сказала она слегка возмущенно. – А теперь повернись, чтобы я могла уложить твои волосы.

Я повиновалась ее указанию, в то время как мои мысли ненадолго переместились к треснувшему стеклу в зимнем саду. При этом мне подумалось о Лили, которая утверждала, что в присутствии Блейка на школьном дворе ей стало так холодно, что у нее мурашки побежали по коже. Но было бы глупо думать о том, что это связано между собой, потому что мальчики, конечно, не могли призывать призраков, даже если их оставили здесь в ночь на Хэллоуин.

– Почему именно здесь водятся привидения? – спросила я. – Из-за этой леди в зеленом?

Одним умелым движением Мадлен отделила прядь волос и принялась ловко заплетать их.

– Ты тоже слышала о ней?

– Престон говорил что-то об этом. Одетая в зеленое бледная женщина бродит по Грин-Манор. – При этом я ненадолго подумала о фигуре в зеленом плаще, которую я увидела из окна своей комнаты после приезда. Впрочем, это мог быть кто угодно и не было ни малейшего намека на настоящего призрака.

– Да, говорят, что эта женщина – любовница сэра Уинтерли. Якобы ее давно не видели. Только когда твоя тетя… – она запнулась на мгновение, – когда твоя тетя умерла, кажется, она снова появилась.

– И почему же именно с тех пор, как умерла тетя Катарина, леди снова бродит по Грин-Манор? – Я выпрямилась, так как сидеть на табурете мне стало уже неудобно.

– Потому что случившаяся несправедливость заставляет ее бродить по дому, – сказала Мадлен могильным голосом, и по моему телу пробежали неуместные мурашки. – Только справедливость может облегчить ее боль и принести ей вечный покой.

– Значит ли это, что с тетей Катариной тоже случилось что-то несправедливое? – спросила я, невольно наморщив лоб. От матери я знала только, что тетя Катарина внезапно умерла, но не знала, что именно произошло.

– Я не знаю, дитя мое. Как я уже говорила, это просто глупая болтовня, но иногда в этом есть зерно истины, нужно только найти его. Но мы не поэтому здесь, мы не хотим говорить о гремящих чашках и хлопающих дверях, у нас обеих есть поручения, – сказала она, чуть не вонзив шпильку мне в голову, когда она закрепляла заплетенную косу на моем затылке. – И мы их выполним.

Она рассмеялась и после этого еще около двадцати минут возилась с моей прической, пока наконец не вытащила из своего серебристого чемоданчика плойку для волос и не подключила ее к розетке. Затем Мадлен добавила последние штрихи к своему произведению искусства, и, когда она обернулась ко мне, в ее глазах сверкнула гордость.

– Восхитительно, – пробормотала она. – Просто восхитительно. – В этот момент в дверь постучали. – Alors [10] итак (фр.). , как и заказано. У английских дворецких всегда идеальное чувство времени. – Сделав несколько шагов, она подошла к двери и открыла ее.

– Мадам Трюдо, – сказал Уилфред и несколько неловко поклонился. – Это для юной мисс Мэнсфилд.

– Я знаю, знаю. – Мадлен загадочно улыбнулась и взяла круглую коробку и вешалку, на которой, по-видимому, висел мой вечерний наряд, все еще завернутый в чехол.

– Желаете еще чего-нибудь, мадам? – вежливо спросил Уилфред.

– Non, non, у нас все есть, – сказала Мадлен и закрыла дверь, прежде чем широко ухмыльнуться.

– Как принцесса, ma chérie, – благоговейно произнесла она, когда я в новом платье стояла перед зеркалом туалетного столика.

Я никогда не была одной из девушек, которые часами примеряют какую-нибудь одежду и смотрят кучу видео про макияж на YouTube. Но я должна была признать, что Мадлен хорошо разбиралась в своем ремесле, потому что почти не узнала себя. Девушку, которую я увидела в зеркале, действительно могли принять за принцессу.