Майкл Смит - Один из нас

– Я жду, – напомнил я.

Он засомневался, но потом поставил чемоданчик на колени. Наклонив его таким образом, чтобы содержимое было видно только нам двоим, он отщелкнул замки. Внутри громоздились всевозможные комплектующие вроде фрагментов материнских плат и индикаторов; их соединяли провода всех цветов радуги.

– О боже! – воскликнул я.

– Теперь понимаешь, что я имел в виду? Он немного не дотягивает до промышленного образца.

– Но он работает?

– Конечно, – ответил фрик, яростно кивая.

Он еще раз оглянулся на дверь, и я наконец понял, что меня так беспокоило. Я внимательно следил, как он доставал мини-клавиатуру из переплетения проводов, и заметил, что руки у него совсем не дрожат. Несоответствия, вот что. Его нервозность никак не вязалась с его желанием объяснить все в мельчайших подробностях, его дрожащий голос не вязался с твердыми руками. Все в нем говорило, что он хочет оказаться подальше от этого места, потому что для него я опасное дикое животное, и в то же время он не захотел просто передать мне товар. Он же получил деньги, так что ему еще надо? Весьма странно. И свитер его мне не нравился.

– Ведь все это где-то записано? – наклонился я поближе к нему. Он кивнул и начал что-то говорить.

– Хорошо, – прервал я его. – Давай записи.

– Ты не разберешься.

Я протянул руку и резко захлопнул чемодан, чуть не обрубив фрику пальцы, а потом достал пистолет и нацелился ему прямо в середину лба. Кадык его подпрыгнул, как лосось, идущий против течения, и рот с сухим звуком открылся.

– Просто дай мне эти гребаные записи. Я хочу уйти отсюда.

– Никуда ты не уйдешь, – раздался за спиной у меня мужской голос, и я услышал, как опускается предохранитель. Кто-то приставил ствол мне к затылку. – Встань и отдай мне пистолет.

– А кто мы такие? – поинтересовался я, медленно вставая, но не опуская оружия.

– Управление полиции Лос-Анджелеса, – ответил молодой и слегка нервный голос. Он завел мне левую руку за спину.

Было видно, что хакер испытывает облегчение.

– Ублюдок, – сказал я ему. – Ты меня подставил…

– Совершенно верно, – заговорил третий человек и кто-то, обойдя меня, встал слева. Старший из миловавшихся. В руке значок, а на лице написано удовлетворение.

– Брось пушку, – он обдал меня волной перегара. – Я хочу опять слиться с Бартоном на диване. Вижу, ему понравилось.

– Да пошел ты, дедуля! – Бартон сильнее упер дуло мне в затылок. – Послушай, лучше брось пистолет, черт тебя побери.

– Я еще не решил, хочу ли я это сделать, – сказал я, бесцельно пытаясь тянуть время. – Сдается мне, что пока я так стою, вы, ребята, ничего не сможете сделать. Если развернусь, могу и выстрелить. А за стеной невинные граждане.

– Ага, можно подумать, нас это остановит, – огрызнулся Бартон, и хакер опять занервничал.

Я посмотрел на выход. Никаких шансов добраться туда до того, как меня пристрелят, – даже если здесь появится Дек, на что надежды почти нет.

– Пять тысяч, – негромко сказал я пожилому копу, – и забудем об этом.

– Слыхал? – сказал Пивной дух своему напарнику. – Этот мерзавец смеет сомневаться в порядочности офицеров Управления.

– Я выхожу отсюда с чемоданом, деньги ваши. В наши дни случаются и более странные вещи.

– Не пойдет, Томпсон, – послышался новый голос. Я повернулся и увидел, как в комнату вошли еще два копа и теперь быстро приближались к нам. Голос принадлежал высокому седоватому мужчине, сразу бросавшемуся в глаза, – на нем был костюм, который достаточно красноречиво говорил о том, что его владелец здесь главный, но молчал насчет его привычки брать взятки.

Лейтенант Трэвис.

Я онемел на несколько мгновений. В это время отчасти пытался понять, что произошло, почему вдруг все стало так хреново. Но в основном тупо следил, как наиболее близкая к действительности часть мозга перебирала то, чего у меня больше никогда не будет. Я больше никогда не посижу в баре за кружкой пива. Я не увижу больше ничего, кроме серых стен. Буду лишь совершать глупые и жестокие поступки, коротая годы, чтобы в один прекрасный день проснуться в камере мертвым. Все это вихрем пронеслось у меня перед глазами, будто только и ждало подобного момента.

Трэвис остановился неподалеку и осмотрел меня с ног до головы. Лейтенант немного постарел, но несильно – схуднул с лица, волосы стал стричь короче. Он был точно таким, каким я его себе представлял в те времена, когда боялся встретить в любом городе, где бы ни оказывался. Самым странным было то, что когда мы с ним виделись последний раз лицом к лицу, мы были на пути к дружбе – подозрительные знакомцы, живущие по разные стороны закона. Каждый из нас имел свою территорию, но мы решили жить и дать жить другим. Люди, хорошо знающие правила игры и не обращающие внимания на небольшие шероховатости. Но я разорвал соглашение в приступе идиотизма, и теперь каждая морщинка вокруг его глаз напоминала: назад пути нет.

– Опусти оружие, Хап, – произнес Трэвис.

Я поколебался, а потом опустил руку так, чтобы ствол пистолета смотрел в пол. Потом повернул его на пальце и рукояткой вперед протянул лейтенанту.

Он взял пушку и опустил в карман.

– Вы арестованы за попытку получить в свое распоряжение нелегальный прибор для передачи воспоминаний, а также за использование прибора для сокрытия воспоминаний, связанных с преступными деяниями. – Он сказал это совершенно равнодушно, без намека на триумф, который должен был испытывать. – Можешь гордиться, потому что ради тебя я оторвался от гораздо более важного расследования.

– Первое – чистая подстава, а второе не докажете.

– Не волнуйся, докажем, – ответил Трэвис. – Я запру тебя в комнате, накачаю сывороткой правды и задам тебе вопросы по каждому преступлению, совершенному за всю историю человечества, включая нарушения правил парковки в раю. Рано или поздно ты расскажешь достаточно, чтобы тебя можно было посадить.

И я одновременно понял две вещи: во-первых, арест не связан с убийством Рэя Хаммонда, и, во-вторых, за секунду в той комнате, куда Трэвис обещал меня посадить, эта связь появится. Тогда я почувствовал себя благородным человеком – ни под каким видом не выдам Лору Рейнольдс, даже чтобы смягчить собственную участь. По зрелом размышлении оказалось, что это просто прагматизм. Я уже и так влип, никакой необходимости тащить за собой еще кого-то нет, даже если влип я именно из-за этого человека.

– Гм, может, я… пойду потихоньку, – раздался голос хакера. Он засунул руку под свитер и вытащил оттуда беспроводной микрофон.

– Думаю, да, – ответил ему Трэвис.

– Теперь я чист?

– Твое досье я почищу, если доберусь. В остальном же ты по-прежнему жалкий отброс, и если я когда-нибудь услышу, что ты хоть на миллиметр заступил за черту, – раздавлю.