Эрве Жюбер - Кадриль убийц

Вдруг из-за пальм выглянуло строение из черных камней. Это была пирамида, основание которой тонуло в зарослях. Корни приподняли плиты и обнажили кирпичную кладку под ними. Вокруг валялись фрагменты скульптур: стилизованные торсы танцовщиц, тела мужчин в церемониальных одеждах, фризы из черепов.

— Очаровательно, — усмехнулась Моргенстерн. — У Палладио несомненный вкус к подобным декорациям.

Поваленный молнией тик перегораживал дорогу.

— Пирамида — единственное сооружение в джунглях, если не считать вольеры, — объяснил молодой человек. — Она была указана на макете в музее. В легенде говорилась, что она посвящена Тескатлипоке. Кажется, так называется и наша гостиница? Вы не находите это занимательным?

Моргенстерн выслушала объяснения Клементины Мартино о солнечном камне Мехико и знала, что Тескатлипока был богом Смерти. Нет, ей это не казалось занимательным. Но она не стала делиться своими опасениями с напарником.

— Я залезу наверх, — объявил он и направился к сооружению. — Вы подождете меня.

— Я бы лучше выпила джин с вермутом в баре. Вы собираетесь лазать при малейшей возможности?

— Не сердитесь. Я управлюсь за пять минут.

Моргенстерн, вздохнув, уселась на голову ягуара. Мартино уже был на четвертой террасе из шести. Он уже подцепил вирус скалолазания. Воздух призывал его.

Он добрался до вершины. Отсюда дворец выглядел крохотным прямоугольником. И хорошо было видно мачту вольеры. Кайман все еще раскачивался над бездной. Но от него остались только голова, хребет и лапы.

— Черт подери, — пробормотал молодой человек, — что за хищник ободрал такую тушу за столь короткое время?

Стена находилась метрах в пятистах. Он спустился к Роберте — та сняла туфли и массировала ступни.

— И что?

— За козу отомстили.

— Тем лучше. Пошли. Мечтаю погрузить свои топтуны в бассейн с горячей водой.

Они, пригнувшись, прошли под тиком и оказались на четырехугольной площадке, которую пощадила растительность. Декорации поразили их. Площадку окружали трибуны, похожие на те, которые высились вокруг корта для игры в ацтекскую пелоту. В четырех углах виднелись четыре лица. Скульптуры смотрели в центр площадки, где под землю уходил пандус. Аллея, начинавшаяся с противоположной стороны эспланады, позволяла добраться до стены. Ее конек освещался заходящим солнцем, но основание уже погрузилось в тень.

— Чего мы ждем? — Мартино кипел от нетерпения.

— Это место похоже на арену.

— Но стена совсем рядом.

— Подождите.

Молодой человек не стал ждать и прыгнул на площадку. Потом принялся расхаживать взад и вперед, доказывая Моргенстерн, что мостовая не имела никаких ловушек.

— Идите! — звал он. — Чего вы боитесь?

Воздух вокруг них завибрировал от звука низкой частоты. Образовался канон из двух, трех, потом четырех голосов. Мартино оглядывался в поисках источника звука. И ощущал, что за ним наблюдают.

Он оглядел лица и узнал черты Ла Вуазен. Камень усмехался, а из приоткрытого рта доносилась одна горловая нота. Три остальных головы были головами Джека, Монтесумы и Палладио — лица из латерита в упор смотрели на него, окружая со всех сторон и угрожая растворить в своем жалобном речитативе.

Вдруг голоса замолкли. Уши Клемана еще слышали гудение, но тишина уже вернулась. Мартино подал знак Моргенстерн, чтобы она присоединилась к нему. Та не шелохнулась. Колдунья наблюдала, как и башенки, за пандусом в центре эспланады. Молодой человек проследил за ее взглядом.

Из глубины храма с царственным безразличием поднимался лев. Он повернул голову к следователю и остановился. Его усы подрагивали.

Молодой человек застыл. Лев прошел последние метры и бросился, вытянув лапы вперед.

Мартино ощутил, что его с силой оттолкнули в сторону. Удар вернул ему способность рассуждать, но слишком поздно: лев лежал на Моргенстерн, которая успела спасти напарника. Он удерживал ее на земле, возложив одну лапу на пончо, а второй скреб по камням, как бы затачивая когти.

Лев ощерился и заревел, словно хотел расколоть камень. Моргенстерн лежала с закрытыми глазами. Лев собирался разодрать ей грудь.

В воздухе раздался невероятный клекот. Ураган в перьях обрушился на хищника, приподнял его метра на три и бросил на землю на другом конце эспланады. Мартино не понял, что произошло. Но бросился к колдунье и помог ей подняться. На противоположной стороне площадки разгорелась дуэль титанов.

Чудовищный орел ждал, пока лев с уже истерзанными боками бросится на него. И, взмахнув крыльями, взлетел, когда кошка ринулась на него. Его дыхание обожгло Мартино и Моргенстерн даже на расстоянии полусотни метров. Лев приземлился и перевернулся на спину, раздирая воздух когтями. Беспощадная борьба сопровождалась ревом и клекотом.

Молодой человек воспользовался передышкой, чтобы осведомиться о состоянии колдуньи. Он видел, что хищник вонзил ей когти в грудь. Но та выглядела невредимой. И даже пересчитывала зацепки, которые оставила на пончо лапа льва.

— С вами ничего не случилось?

— Без «Боди Перфект» праздника нет, мой дорогой Мартино. — Не скажу, что мой корсет останавливает пули, но он сплетен плотнее, чем это дурацкое пончо.

Бой подходил к концу. Лев издал последний рык. Орел, устроившись на брюхе хищника, словно топором ударил клювом. Вырвал часть кишки и оборвал ее когтями с криком победителя.

— Мартино, — позвала Моргенстерн.

Орел с сухим хлопаньем раскинул крылья. Спланировал метров на десять и опустился в двух шагах от следователя, который не ощущал ни малейшего страха. Птица была великолепна — окровавленный клюв и темно-коричневое оперение, взъерошенное от возбуждения.

Птица выронила к его ногам кусок кишки, словно подношение. Потом опустила голову и отрыгнула крохотный металлический предмет, который зазвенел на камнях. Мартино присел и поднял его. Хищник наблюдал за ним круглыми немигающими глазами.

— Мое кольцо! — воскликнул он с выражением детской радости на лице.

Он надел кольцо на палец и поблагодарил орла, погладив его по голове. Птица развернулась, расправила крылья и пролетела над эспланадой, а потом с пронзительным криком вознеслась в небо.

Моргенстерн, которая перед этим предусмотрительно отодвинулась, подошла к Мартино. Поглядела на кольцо, на молодого человека, на эспланаду. Труп льва свидетельствовал о том, что чудо состоялось. Если бы она не видела все собственными глазами, то решила бы, что это была галлюцинация.

— Похоже, кайман пришелся ему по вкусу? — попытался пошутить Мартино, которого все же потрясли эти события.

— Похоже, ваша колдовская карьера начинается удачно. Ладно, мы у цели. Поспешим. Вскоре убийцы будут призывать своего хозяина.