Кира Измайлова - Футарк. Первый атт

– Благодарю, – скромно ответил я. – Надо же… бакалейщик! А может, он сумасшедший?

– Нормальнее нас с вами, – сделал мне сомнительный комплимент Таусенд. – Доктор его осматривал. И раньше, этот Питерсон говорит, никогда с ним такого не было. Наверно, припадок случился – там в павильоне духота-то какая!

– Да, это верно. Ну, хорошо, что все обошлось, – улыбнулся я и поднялся, прощаясь. – Благодарю за кактус, инспектор!

Он только фыркнул в ответ, а я забрал с памятного подоконника (давешний констебль выполнять свое обещание не спешил!) колючего страдальца и преспокойно вышел из здания. Констебль у входа (другой, постарше), даже внимания на меня не обратил, будто у джентльменов нынче в моде прогуливаться с кактусами наперевес!

Итак, узнал я не очень много, но достаточно. Много ли в городе бакалейщиков? Думаю, достаточно. А по фамилии Питерсон? Вряд ли! Можно спросить в первой же бакалейной лавке, конкурентов все знают, да и в лицо я его помню…

– Ну что, Конно-идея? – весело спросил я у кактуса, пристроив его на заднем сиденье. – Поедем искать нашего бакалейщика!

Я решил проехаться по лавочкам и порасспрашивать местных обитателей. Надо сказать, мой сверкающий автомобиль, медленно ползущий по узким улочкам не самых респектабельных кварталов, производил неизгладимое впечатление на местных обитателей. Кактус на сиденье – тоже. Мальчишек за мной неслось десятка два, никак не меньше! Кстати, а это мысль!

– Эй, – окликнул я ближайшего пацана и показал ему монетку. – Знаешь, где живет бакалейщик Питерсон?

Тот огорченно помотал головой.

– Я! Я знаю! – вперед протолкался оборванный, но очень бойкий рыжий мальчуган. – Через улицу от нас!

– Дорогу показать сможешь? – Вряд ли бы я понял его путаные объяснения, а плутать не хотелось.

– Конечно, мистер!

– Тогда беги вперед и показывай, – кинул я ему монету. – Приведешь, получишь еще!

Наверно, он рассчитывал, что я впущу его в автомобиль, но нет уж, потом сиденья не отчистишь…

Мой маленький проводник не подвел, вскоре я уже затормозил возле небольшого домика. Кажется, лавка уже не работала, во всяком случае, покупателей я что-то не приметил.

– Там он, там! – запрыгал мальчишка, сунув нос внутрь. – Он допоздна торгует! Давайте монету, мистер!

– Лови, – сказал я, выбираясь из машины. Потом подумал и прибавил еще одну. – Присмотри, чтобы до автомобиля никто не дотрагивался.

– Непременно, мистер! – обрадовался очередному заработку парнишка, а я, осторожно придерживая полы светлого пальто, подошел к двери лавочки.

Обычно в бакалейных лавках стоит приятный аромат кофе, шоколада, мука – и та придает воздуху своеобразный, чуть пыльный запах, но здесь все было иначе.

«Похоже, хозяину пора проверить срок годности консервов», – подумал я, смерив взглядом пирамиды банок и склянок, и сдерживаясь, чтобы не поднести руку к лицу. А лучше – вульгарно зажать нос!

Хотя нет, это не был запах испорченного паштета (не то чтобы я был специалистом по этому запаху, но все же…). Мне уже приходилось обонять нечто подобное, но где и когда?

Хозяин скучал за прилавком. На лице его была написана вселенская тоска, и немудрено: ни единого покупателя! Впрочем, я не удивлен…

– Сэр? – встрепенулся он, когда звякнул колокольчик над дверью. – Что вам угодно?

– Это вы – Питерсон? – спросил я, чтобы исключить любую возможность ошибки. В лицо-то я его узнал, но бывают же похожие люди! Я ведь его тогда не слишком пристально разглядывал, не до того было.

– Да, сэр, – нахмурился он.

– О! Вы-то мне и нужны, – сказал я, подходя ближе. Запах сделался сильнее, и я решил остаться, где стоял. – Это ведь вы были на цветоводческой выставке недавно? И напали на человека?

– Вы из полиции, сэр? – мрачно спросил он. – Или это я на вас напал? Так я ведь все уже рассказал, штраф заплатил… Говорю ж, ничегошеньки не помню! Помрачение какое-то нашло, и вас я тоже не помню, уж простите!

– Да что вы, Питерсон, – махнул я рукой. – Это я должен перед вами извиниться!

– Сэр?! – Глаза у него полезли на лоб, а буйные нечесаные волосы чуть не встали дыбом.

– Да-да. Видите ли, это я вас ударил, чтобы остановить! – О миссис Таусенд я благоразумно умолчал. – Надеюсь, не слишком сильно?

– Что вы, сэр… – пробормотал он и взъерошил шевелюру волосатой ручищей. – Ну, шишка вскочила, подумаешь… Хорошо, что стукнули, не то неизвестно, до чего бы дело дошло! Грех бы на душу взял!

– Ну там уж полисмены бежали, оттащили бы, а я лишь немного поторопил события. И, поверите ли, места себе не находил – рука-то у меня тяжелая! В полиции сказали, что вас отпустили, вот я и разыскал вас, чтобы удостовериться – вы в полном здравии.

– Да вроде того… – вздохнул он.

– Но что же это с вами такое приключилось? – не отставал я. – Не от духоты ли?

– Да что ж он, сэр, барышня какая, чтоб от духоты сомлеть? – раздался въедливый женский голос, и в лавке появилась крепкая женщина средних лет, должно быть, супруга Питерсона. Довольно привлекательная, должен отметить, но, видно, держит муженька под каблуком. – Он давно уже на людей бросается!

– Да-а? – заинтересовался я, а бакалейщик начал ковырять прилавок крепким ногтем. – А мне сказали, доктор никакой болезни не нашел…

– Так он здоровей быка! – высказалась миссис Питерсон. – Ясное дело, нету у него никаких болезней! Разве что…

Тут она замялась.

– Что такое? – мягко спросил я.

– Мать! – Наверно, Питерсон хотел рявкнуть, но вышло почему-то жалобно.

– Немощь на него напала, – сообщила словоохотливая женщина. – Так это уже прошло! Лекарство выпил – и прошло. Лучше б не пил, ведь покоя не дает!

Да, в приличном обществе миссис Питерсон делать нечего… В ином случае я развернулся бы и ушел, но сейчас я должен был докопаться до сути!

– Лекарство? Что это же за волшебное средство? – старательно удивился я.

– А порошочек, – охотно ответила она, решив, видимо, что на меня тоже «напала немощь». – Несколько раз принял – и все, и отбоя нет! Я уж сперва обрадовалась, прямо молодость вспомнила, а потом аж взвыла! Днем по хозяйству крутишься, ночью тоже покоя не дает, где мне сил-то взять? Это он, бугай здоровый, за прилавком стоит, а я?.. А поди откажи – прям звереет! Пару раз чуть не прибил, окаянный!

У меня начало светлеть в мыслях.

– Мать!.. – прохрипел багровый бакалейщик.

– Еще и нести от него стало, как от душного козла, – припечатала миссис Питерсон. – Не настираешься! И всех покупателей распугал!

И тут я вспомнил этот запах. Тот самый, что обонял в цветочном павильоне! Значит, так пахло от Питерсона… Интересно, почему?

– А раньше ваш муж проявлял агрессию? – спросил я, увидел в глазах женщины непонимание и поправился: – Поднимал на вас руку?