Кира Измайлова - Футарк. Второй атт

– Миссис Вашингтон! – сказал я как можно громче, чтобы меня слышала не только Мирабелла, но и тетушка. – Вас не затруднит приехать к нам на чай? Праздник все же…

– Не затруднит, – сказала она и добавила шепотом: – Если что-то случилось, скажите «да-да».

– Да-да! – произнес я. – И мисс Лопез, пожалуйста, возьмите с собой! Надеюсь, у нее есть, во что переодеться, а если нет…

– Мы решим этот вопрос позже, мистер Кин, – сказала миссис Вашингтон. – Право, такие пустяки!

– Да-да! – вздохнул я. – Кузен признался матушке во всем.

– Ну и чудненько, – хладнокровно ответила прекрасная вдова. – Матушка еще в сознании?

– Она в него пришла, – сообщил я, вообразив реакцию тетушки, когда Мирабелла назовет ее так.

– Тем более хорошо. Я приеду, как только приодену вашу дикую фею!

– Как я вам благодарен, миссис Вашингтон, словами не описать! – искренне сказал я, повесил трубку и вернулся к родственникам: – Она приедет чуть позже. Тетушка… Прошу вас, без церемоний, невеста Фрэнка к ним не привыкла.

– Не учи меня, – вздернула она подбородок, разом обретая утерянное достоинство. – Сама разберусь! А где мой драгоценный супруг?

– Пытается скрестить лошадь с верблюдом, – доложил Фрэнк, и тетушка немедленно поднялась во весь рост, забыв о головокружении или чем там она страдала.

– Хватит с меня этого безобразия! – сказала она и пошла наводить порядок. Слава богу, не среди нашей тесной мужской компании!

Следующий час мы с Фрэнком и Сирилом чинно сидели в гостиной, беседуя о природе и погоде (на случай, если неожиданно войдет тетушка Мэйбл). У кузена вид был слегка позеленевший, но предельно решительный, как у дрессировщика, решившего впервые сунуть голову в пасть тигра.

В конце концов мы не выдержали этой пытки и дружно решили подышать воздухом…

На крылечке сидела Наоми, которая посмотрела на нас с интересом. Мы с Фрэнком, вспомнив вчерашнее, дружно начали краснеть.

Черный котенок, мурлыча, ткнулся мне под ноги, я поднял его на колени, погладил…

– Твой? – спросил Фрэнк, тоже дотянувшись до мягкой шерстки.

– Мой, – после паузы ответила Наоми. – Мисса Стивенсон позволила.

Фрэнк с интересом смотрел на девочку:

– Как звать-то кошака?

То, что она произнесла, можно было перевести, как «тигр, во тьме горящий».

– Ну какой он тигр, – возразил Дигори миролюбиво. – Тигры полосатые, а он черный! Уголек он, вот что!

– Хорошо, – согласилась Наоми, подумав, и перебралась поближе к Фрэнку. Его всегда любили дети и животные, вспомнил я. К тому же Наоми явно импонировало, что он понимал ее язык. – Пусть будет Уголек. Ваш язык сложный. Я мало понимаю.

– А говоришь очень даже хорошо, – сказал он, – это миссис Стивенсон с тобой занимается?

– Да! – обрадовалась девочка. – Мисса Стивенсон, масса Ствивенсон, у которого одна рука… и масса Сири.

Она ткнула пальцем в Сирила. Судя по всему, за взрослого она его не считала, раз называла по имени, а не по фамилии.

– А еще приезжают всякие… – девочка скорчила рожицу. – Пахнут цветами. Фу!

– Согласен, – подал голос Сирил. – Как надушатся, так ужас просто! Это она про девиц…

– Да я понял, – сказал я, а Фрэнк негромко засмеялся.

Наоми серьезно посмотрела на меня.

– Дай руку, – попросила она, я удивился, но протянул ей ладонь.

Негритянка плюнула точно в центр ее, мизинцем развезла слюну, не глядя, сорвала какой-то листок то ли плюща, то ли дикого винограда, прилепила мне на ладонь, подержала, сняла, потом рассмотрела и серьезно кивнула:

– Прости за недоверие. Проверить надо…

– Это о чем она? – удивился Фрэнк. Сирил, видевший как минимум призраков (не говоря уж о последней истории!), только хихикнул.

– А тебе не надо знать, – буркнула Наоми. – У невесты своей спросишь!

– Э… – мы с Сирилом переглянулись. Знать Хуаниту она ну никак не могла!

На наше счастье у ворот просигналил автомобиль, и прекрасная миссис Вашингтон прибыла в нашу обитель скорби…

Судя по всему, она успела свозить Хуаниту в модную лавку, поскольку на той было не дорожное платье, а что-то такое… В общем, в этом можно было явиться к чаю.

– Миссис Стивенсон, – прожурчала Мирабелла.

– Миссис Вашингтон!

– Привет, Фрэнк! – сказала Хуанита, и тот покраснел.

А я с неожиданным весельем вспомнил выпавшую ему вчера руну соуло. Не зря считается, что она похожа на молнию, которая внезапным ударом сметает всё на своём пути!

И вот в этот момент Хуанита встретились взглядом с Наоми. Клянусь, я видел проскочившие между ними искры!

– Какая милая девочка, – произнесла Хуанита. – Миссис Стивенсон, можно мне с ней поговорить?

– Да, душечка, – натянуто улыбнулась та, поправляя брошку на груди.

Мне показалось, что Наоми как-то странно на нее посмотрела…

Судя по тому, какие взгляды весь вечер бросала тетушка Мейбл на своего отпрыска, она разрывалась между желанием хорошенько отшлепать сыночка (что уже, конечно, не подобало в его возрасте!) и облегчением от возможности наконец сбыть его с рук.

Хм, кажется, тетушке тоже не стоило забывать о том, что исполнение желаний не всегда приносит радость, а яркий свет соуло может обнажить то, что хотелось бы скрыть…

Миссис Вашингтон держалась непринужденно и спокойно, умудряясь управлять Сирилом с уверенностью прирожденной наездницы, усмиряющей норовистого скакуна. Моему кузену доставались то сахар и сладкая морковка, то шенкеля. Впрочем, все это она проделывала так легко и мило, что придраться было решительно не к чему…

«Они были бы идеальной парой», – подумал я, пряча веселье.

Вторая пара тоже была прелестна. Хуанита вела себя так, будто была помолвлена с Фрэнком чуть ли не с колыбели. Она собственнически держала его за руку и о чем-то расспрашивала. Судя по тому, как Фрэнк заливался соловьем, речь шла о его путешествиях.

Признаюсь, лично мне претила даже мысль о том, чтобы связать себя узами брака. Но кто я такой, чтобы мешать другим?

Правда, меня не отпускало ощущение, что я каким-то образом оказался среди героев сентиментального рассказа. Уж очень все это было… романтично! Может, это поветрие какое-то, вроде холеры?..

Молодежь вскоре разбрелась по аллеям, и за столом в беседке остались лишь мы с тетушкой Мэйбл и молчаливая Наоми. Потихоньку сгущались сумерки, в саду были везде развешаны горящие китайские фонарики.

– Виктор, – ледяным тоном обратилась ко мне тетушка, со стуком ставя полупустую чашку. – А теперь объясни, что происходит? Что это за фарс?!

– О чем вы, тетушка? – старательно удивился я, приподнимая бровь. У меня все сильнее болела голова, и это уже вряд ли можно было объяснить вчерашними злоупотреблениями кактусовкой (хм, не только кактусовкой, конечно…)