Елизавета Дворецкая - Перстень альвов, кн. 2: Пробуждение валькирии

К тому времени я давно уже жила в маленьком покое позади изваяния богини и сама забыла, что когда-то носила другое имя, кроме Атенес-Кори. К тому времени нашим родам уже было тесно в белокаменных домах, и на бывшем пастбище под храмовым холмом выстроились новые; сперва мы строили их так же, как привыкли у себя на родине, но потом, познакомившись с поселком смуглокожих, стали строить такие же небольшие, удобные покойчики для каждой семьи – ведь здесь дома не нужно было обогревать. Только в середине каждого дома строился большой общий покой для главы рода или вождя, а в середине его из камней выкладывался очаг. Во всякое время в нем горел огонь – этим огнем мы поддерживали связь с той землей, которая залила раскаленной лавой наши пастбища и засыпала пеплом поля, которая изгнала нас, но которую мы продолжали любить в нашей памяти.

В тот день, когда наши братья-вожди вернулись из плавания к островам, богиня явилась мне во сне. «Пойди к кораблям и возьми того, кто первым ступит на берег, – сказала она мне. – Это мой посланник к тебе, и пусть он будет с тобой в храме. Он поможет тебе открыть еще много дверей».

Я пошла на берег и взяла первого, кто коснулся ногою земли. Это был мальчик четырнадцати лет, стройный и миловидный, и братья-вожди были рады отдать его богине. Я привела его в Храм-На-Холме.

Мальчика звали Аркас; после я узнала, что это имя означает «пастух», как узнала от него многие другие слова. Поначалу он смотрел на нас со страхом, но потом понял, что жизнь его в безопасности, и сам захотел говорить со мной. Я жаждала знать, что было с этой землей раньше, а он не менее жадно хотел знать, откуда пришли мы, «племя светлоглазых великанов». Наши мужчины рядом с его соплеменниками и впрямь казались великанами – рослые, могучие, светловолосые, с голубыми глазами, ярко блестящими на загорелых лицах.

Наши вожди часто плавали на острова и обложили данью смуглокожий народ. Их мужчины обрабатывали наши поля и пасли наш скот, их девушки были стройны и красивы, и многие наши воины брали их в младшие жены. Аркас жил возле меня в храме. От него я узнала, отчего так горек и пристален взгляд богини Атены, устремленный в морские дали. Это длинная, очень длинная песнь, и прошел не один год, пока я услышала и поняла ее всю.

Небесный Владыка Деос сочетался священным браком с сестрой своей Деей, Растящей Посевы. Дети их, Атена и брат ее Атеней, были судьбою назначены друг другу. Но услышал Деос предсказанье: от брака Атены и Атенея родится губитель мира, что низведет на землю воду, а на небо бросит огонь. Низвергнул Деос сына своего в морские глубины и отдал ему под власть мертвых, что спускаются к нему с земли. А Атена, лишенная супруга, навек осталась девой, и не сводит она глаз с морских просторов, и строят ее храмы над морем. И в память о том предсказанье Деос завещал, чтобы и смертные не брали в жены женщин своего рода, а если такое случится, то считать это великим злом, а детей от таких браков отдавать в храмы Атенея и Атены, чтобы они служили богам, проводя жизнь в безбрачии, как и сами боги.

Но однажды правитель земли получил предсказанье, что сын его нарушит запрет; правитель приказал убить младенца, но мать-царица подменила его другим, а своего ребенка подбросила в хижину рыбака. Юноша вырос, не зная, кто он; чудовище вышло из моря и стало пожирать людей и стада. Жрецы повелели отдать ему в жертву царскую дочь; юноша, сын рыбака, одолел чудовище, и царь отдал ему дочь свою в жены, не зная, что перед ним его же собственный сын.

И свершилось предсказанное; хлынули морские воды на землю, и ни на какой горе нельзя было спастись от них. Все дома и поля, всех людей и стада смыли волны. Невредимы остались только храмы богов, только изваяния правителей и героев, каменные люди вместо живых, в память о том, как был нарушен запрет. Но и храмы ветшали, оставшись без заботы человеческих рук; рушились каменные колонны, проседали стены, и статуи из белого камня валились в черные подвалы.

Только двух человек, мужа и жену, сохранила богиня Атена от гибели в водах, а брат ее Атеней на волнах перенес их на дальний остров. От них возродился народ и вновь населил острова. Но предки погибших не смели вернуться к храмам священной земли.

«Значит, все эти храмы построены руками твоих предков?» – спросила я у Аркаса. «Да, – отвечал он, уже не мальчик, но мужчина с черной кудрявой бородой. – Все это сделано нами». – «Но отчего так велики храмы, так высоки статуи богов и людей?» – «Потому что столь же велик человек, – говорил он, щуплый, как подросток, рядом с любым из наших мужчин. – И каждый, кто видит прекрасную статую бога, сливает с ней свою душу и тем становится велик, мудр, прекрасен и бессмертен, как бог».

Я понимала его: ведь и я, впервые увидев изваяние Атены, вдруг взглянула на мир ее глазами.

Там, где мы жили раньше, мы не умели смотреть на землю глазами богов.

«Смотреть на землю глазами богов…» Голос отдалился и растаял, Эйра открыла глаза. Все было обычно и понятно: она лежала на мешках с шерстью в темной, тесной и холодной кладовке, но ее правая рука, на которой тусклой искрой мерцало кольцо с красным камнем, чувствовала тепло, как будто ее только что сжимала другая живая рука.

Эйра все помнила: и смерть отца, и свою месть за него. Где-то в душе тяжелым камнем лежала горечь отчаяния, но вместе с тем Эйра знала: у нее есть силы все это терпеть. Красный камень в перстне связывал ее с нездешними источниками силы; она была Эйрой, но в то же время она была Атенес-Кори и через нее – Атеной, бессмертной богиней, мудрой и сильной. Она смотрела на мир глазами богини, и никакие земные беды не могли ее сломить.

За стеной послышался шум, дверь взвизгнула и заскрипела.

– Ведьма! Ты здесь? – не слишком уверенно позвал незнакомый голос. – Выходи!

Эйра вышла в кухню. Вокруг дверного проема стояло человек шесть чужих хирдманов, двое держали наготове клинки, один – факел, один – плотный мешок, а двое вооружились веревкой. Эйра удивленно посмотрела на эту веревку, потом на лица державших ее, и хирдманы опустили руки. Они, признаться, боялись, что ведьма, убившая Логмеля, снова начнет кидаться на людей, и приготовили все известные средства борьбы с чарами. Теперь же, видя ее удивленное, истомленное, но спокойное лицо, мужчины почувствовали себя последними дураками. Каждого тайно язвил стыд за то, что родич их вождя так подло и предательски убил отца этой девушки, не побоявшейся за него отомстить, и все они испытывали чувство вины перед ней.

– Иди, йомфру, – ближайший хирдман кивнул на дверь гридницы. – Эндель хёвдинг веле… Эндель хёвдинг хочет поговорить с тобой.