Дэн Абнетт - Warhammer 40000: Ересь Хоруса. Омнибус. Том II

— Детская ошибка, — упрекнул Кхарн брата и самостоятельно встал на ноги, хрипло дыша. — Соберись.

— Кхарн! — снова раздался вопль.

Центурион выругался на награкали.

— Да кто это кричит? — добавил он на готике.

Ответ дал Аргел Тал. Он указал золотым клинком в гущу схватки, где к ним прорубался офицер Ультрадесанта в плаще и с плюмажем на шлеме. Воину не требовалось, чтобы его люди рассекали море врагов. Он приближался ровным шагом, наклонив шлем, держа в одной руке силовой меч, а в другой гладий. Кхарн наблюдал, как он выпотрошил одного из разрушителей Скане взмахом меча, в то же время вогнав гладий в горло другому Пожирателю Миров. Оба клинка вырвались из тел умирающих воинов в идеальном порядке, как раз чтобы перехватить удар топора и отвести его в сторону, не блокируя. Пожиратель Миров отвел руку для еще одного замаха, который был вторично парирован. Воин дернулся назад, гладий капитана погрузился ему в живот и вышел обратно, как раз когда меч пронзил грудь.

Хотя Кхарн и находился посреди бури, но все равно благоговейно выдохнул. Идеальное изящество. Идеальная плавность. Идеальная экономия движений, равновесие и приложение силы.

Он должен был сразить его. Что за трофей получится из его шлема.

— Он мой, — произнес Кхарн. — Мой.

Капитан не мог этого услышать, однако он тоже поднял меч и ткнул им в сторону Кхарна, отмечая противника. Снова раздался крик «Кхарн!» , усиленный воксом шлема с респиратором Мк-IV.

— Думаю, может оказаться, что это ты — его, — Аргел Тал ухмылялся, и его зубы белели на смуглом лице.

— Займись его почетным караулом, — сказал Кхарн.

Несущий Слово глянул на алебардистов, сопровождавших капитана. Шлем каждого из них был увенчан плюмажем из белого конского волоса.

— Их четверо.

— Несомненно, — Кхарн ногой подбросил с земли упавший цепной меч, забрав окровавленный клинок у одного из мертвых братьев. — Так что удачи тебе.

Он услышал, как крылья Аргела Тала развернулись, снова издав треск парусины, но сам уже бежал вперед. Ультрадесантники расступались, поднимая оружие в оборонительную позицию и пятясь назад, чтобы направить его к капитану эвокатов. Пожиратели Миров, напротив, продолжали бросаться на мечника только для того, чтобы тот позорной легкостью сразил их и оттолкнул ногой в сторону. На бегу Кхарн представил себе презрение, ясно читаемое на лице офицера под синим шлемом.

Произошел новый прилив адреналина, и Гвозди испустили импульс удовольствия, который казался умиротворяющим, словно приложенный к ожогу лед.

— Кхарн, — на краю ретинального дисплея вспыхнула мутная пикт-трансляция. — Кхарн, «Завоеватель» снова на орбите, но мы еще…

— Не сейчас, Лотара.

— Но…

Чтобы отключить ее образ и блокировать сигнал, хватило одной раздраженной мысли. Проклятье, в Легионе были и другие офицеры. Офицеры, у которых нет дел по горло в лице вражеских героев. Можно же докучать им.

Он знал, что это говорят Гвозди. Это его не заботило.

Эвокат откинул потемневший от пыли белый плащ и швырнул его наземь. Почетный караул перехватывал Пожирателей Миров, которые продолжали пытаться дотянуться до капитана, и рубили их на куски взмахами алебард. У Кхарна внутри вспыхнула мелочная зависть. Такое единство движений, такая дисциплинированная командная работа. Когда Пожиратели Миров атаковали, то разбивались на едва связанные друг с другом стаи, полагаясь на свирепость и личную силу, а не на тактическую сплоченность. Это зрелище напоминало, какими они могли бы быть — и когда-то были — без Гвоздей.

Аргел Тал приземлился посреди четверки почетных стражей, сжимая алебарду и меч руками, которые должны были бы быть в состоянии держать только одно оружие. Ни один человек не смог бы двигаться так, как он. Не смог бы и не один легионер. Он исчезал из-под каждого рубящего и колющего удара, который оборвал бы его жизнь. Вокруг него колыхалась сама реальность, он двигался быстрее, чем могли бы успеть мышцы смертного. Текучесть выходила за рамки ловкости, как будто у него почти не было костей.

Кхарн слышал, как сливающиеся воедино голоса брата насмехаются над воинами, но не мог разобрать слов. По звуку это было не похоже на резкий чужеродный язык, которым Несущий Слово пользовался раньше, и Кхарн, к собственной неожиданности, был ему за это благодарен. Эта мысль была последней перед тем, как он добрался до офицера.

Они столкнулись клинок к клинку на достаточное время, чтобы он различил едва заметное выражение глаз капитана по ту сторону цветных линз.

— Орфео, — выдохнул Ультрадесантник. — Легат Арматуры. Теперь ты знаешь имя воина, который закончит твою жалкую легенду.

— Гор, — отозвался Кхарн. — Магистр Войны Империума. Теперь ты знаешь имя следующего Императора.

Они расцепились, приложив всю свою массу, чтобы сомкнутые клинки разошлись. Оба воина были измотаны многочасовым боем и знали, что глаза ближайших сородичей начинают следить за каждым их движением. Задыхаясь и страдая от боли, они снова вскинули оружие, перестав быть частью всего сражения.

Бывший Магистр Легиона пригнулся под аркой, входя на мостик. Он сбивчиво хромал, волоча неподвижное бремя заклиненной конечности. Болтеры продолжали глухо стучать, что не сулило ничего хорошего. Куда бы он ни посмотрел, палубу покрывали разорванные тела и следы осколочных гранат. Если они это пережили — а он в этом уже не был уверен — корабль придется ставить в сухой док на капитальный ремонт.

В перестрелке виднелись знакомые фигуры. Кридал превратился в однорукую развалину. Пробитый огнем болтеров, он сгорбленно осел у подножия трона Лотары Саррин. Нерас пал и умер во второй раз, весь левый бок железного тела расплавился до состояния податливого шлака после ужасного выстрела испаряющего орудия.

Сама Лотара, вопреки желанию ее личной охраны, присела за консолью орудий третьего порядка и палила по Ультрадесантникам, которые удерживали заднюю часть помещения. Бойцы охраны были одеты в полные комплекты матово-красной панцирной брони с респиратором и очками-дальномерами. Они присели вокруг, окружив ее с пылкой преданностью. Лорке видел, как она отпихнула одного из них локтем, когда он попытался втащить ее обратно за укрытие. При этом капитан даже не перестала стрелять.

Из нескольких сотен членов экипажа стратегиума не менее трех четвертей уже были мертвы, или настолько близки к этому, что их можно было сбросить со счетов. Лорке понял это с первого взгляда, даже не учитывая, что прокручивающийся поток данных ауспика сообщал ему: «мертв», «мертв», «мертв» подсвечивая мерцанием каждый труп в помещении.

Ультрадесантники отвернулись от обилия легкой добычи, глядя на входящего в зал Лорке поверх стволов. Четверо оставшихся удерживали балкон позади стратегиума, и двое из этих четырех были изувечены и стреляли из распростертого положения. Даже лежа, они использовали собственные тела в качестве щита для пригнувшихся позади братьев.