Нора Кейта Джемисин - Наследие. Трилогия (ЛП)

Потом он отвернулся и зарычал на стражника, веля подойти. И добавил:

— Принеси меч!

Тогда я начала молиться. Я понятия не имела, мог ли Солнышко услышать меня. А и услышит, то обратит ли внимание? Хотя на самом деле мне было все равно. «Отец Небесный, пожалуйста, пускай этот человек меня убьет…»

— Это обязательно? — подала голос Серимн. Происходившее ей не нравилось. — Ее еще можно перетянуть на нашу сторону…

— Это должно быть сделано вскорости после смерти. Я не допущу, чтобы это безобразие еще и пользы не принесло!

Он взял что-то у стражника.

Я ждала. Датэ обратил на меня взгляд, морозный, точно ветер у вершины Древа. Мне было все равно. Я не чувствовала страха.

— Когда Блистательный Итемпас убил Энефу, — сказал Датэ. — Он еще и вскрыл ее тело, чтобы исторгнуть частицу плоти, заключавшую все ее могущество. Не сделай он этого, вселенной настал бы конец. Убийство Ночного хозяина подвергло бы мир такому же риску, оттого-то я и провел много лет в изысканиях, выясняя, где же помещается душа божества, когда оно воплощается.

Он обеими руками взял меч и взмахнул им так быстро, что на какое-то мгновение я увидела шесть рук вместо двух. И три набора зубов, оскаленных в бешеном усилии.

Меч со свистом рассек воздух… ветерок коснулся моего лица… влажно чавкнула разрубленная плоть…

Но это была не моя плоть.

Оцепеневший ум медленно затопил ужас: Сумасброд…

Датэ отшвырнул меч и жестом подозвал кого-то на подмогу. Они склонились над телом… Снизу поднимался запах божественной крови, густой, сладковатый, такой знакомый… Он был здесь настолько же не на месте, как и в переулке, где погибла Роул. А еще я услышала… О боги, я услышала звуки, больше подобавшие Преисподним. Рвущаяся плоть… Треск жил и костей…

Наконец Датэ выпрямился. Его рука затмилась: он что-то держал. Его одежда была сплошь заляпана кровью и казалась дырявой. Он смотрел на то, что держал в руке, и я не могла истолковать выражение его лица, не касаясь его пальцами, но я догадалась. Подавленное отвращение пополам с нетерпением. Почти сверхчеловеческая похоть.

Когда он поднес сердце Сумасброда ко рту и запустил в него зубы…

*

Больше я ничего не помню.

13

«ИСПОЛЬЗОВАНИЕ»

(восковая скульптура)

Все дело — в крови. В твоей, в моей… В ней — весь смысл!

Никто не знает, как впервые было открыто, что божественная кровь оказывает опьяняющее воздействие на смертных. Богорожденные, придя на землю, уже знали это; прежде Отречения это не являлось секретом. Я лично полагаю, что кто-то где-то когда-то просто из интереса взял да попробовал ее на вкус. Точно так же и боги пробовали кровь смертных. По счастью, лишь очень немногим из них она и вправду понравилась.

А еще один бог некогда решил вкусить крови демона. Вот тогда-то и был открыт великий парадокс, гласящий, что смертность и бессмертие — несовместимы.

Полагаю, та первая смерть попросту потрясла небеса. Прежде того дня богорожденным приходилось опасаться разве что друг друга да недовольства Троих; Трое — те вообще ничего и никого не боялись. А тут вдруг богам стали повсюду мерещиться опасности. Каждая капля крови, текущей по жилам смертного ребенка-полукровки, была для них погибельным ядом.

И был один-единственный, причем ужасающий, способ унять страхи богов…

Все же истребленные демоны отыгрались. После их избиения существовавшая некогда гармония между богами и богорожденными, смертными и бессмертными — разрушилась. Те из людей, кто утратил друзей и возлюбленных из числа демонов, ополчились против собратьев, помогавших богам; племена и народы терзала внутренняя рознь. Богорожденные со страхом взирали на своих великих родителей: вот, оказывается, что и с ними может произойти, если в них когда-нибудь усмотрят угрозу…

А что же Трое? Испытали ли они ужас и боль, когда улеглась пыль сражений и они остались на побоище среди трупов своих дочерей и сыновей?..

Вот во что я верую.

Война богов разразилась через много тысяч лет после избиения демонов. Но для вечно живущих этот срок ничтожен; не была ли их боль еще совсем свежей? А если так, то как предшествующее событие повлияло на последующее? Случилась бы вообще эта война, если бы Нахадот, Итемпас и Энефа уже не омрачили свою любовь друг к другу горем и недоверием?..

Я думаю об этом. И всем следовало бы…

*

Теперь мне все равно. Новозоры, мое заключение, Сумасброд, Солнышко… Ничто больше не имело значения. Время шло…

Меня вернули в комнату и привязали к кровати, оставив лишь одну руку свободной. В качестве дополнительной меры страховки они обшарили комнату и убрали все, чем я могла бы нанести себе вред: свечи, простыни и так далее. Я слышала голоса, ощущала прикосновения. Иногда боль, когда мою руку снова кололи. Из нее добывали кровавый яд, и он послушно тек в чашу. Потом тишина.

По ходу дела мне потребовалось помочиться, и я не стала сдерживаться. Заглянувший служитель унюхал это и принялся ругаться, точно нищий из Затени. Он привел женщин, и мне «сменили подгузники».

Я лежала там, куда меня положили, во тьме мира без магии.

Время шло.

Иногда я спала, иногда бодрствовала. У меня сцеживали кровь. Порой я узнавала голоса, звучавшие рядом.

Вот заговорил Хадо:

— Разве не надо было дать ей хотя бы оправиться от потрясения?

Серимн:

— Мы посоветовались с травниками и костоправами. Это не вызовет у нее необратимых увечий.

Хадо:

— Как удобно! Теперь найпри больше не должен жертвовать собой во имя наших целей…

Серимн:

— Хадо, проследи, чтобы она ела. И держи свое мнение при себе!

Меня кормили. Хадо вкладывал мне в рот кусочки еды, и я, повинуясь привычке, разжевывала их и глотала. Временами я чувствовала жажду и пила, если мне предлагали воды. Вода проливалась на рубашку. Потом ткань высыхала. Время шло…

Иногда приходили женщины и обтирали меня губками. Как-то появилась Эрад. Посовещавшись с Хадо, она прикрепила что-то мне на руку — и оставила там; я все время ощущала легкую противную боль. Когда они в очередной раз явились за моей кровью, та потекла легче, потому что им пришлось лишь откупорить тонкую металлическую трубку.

Если бы я собралась с силами заговорить, я сказала бы им: «Не закрывайте ее. Пусть кровь течет, пока не вытечет вся…» Но я не сказала. И они не выполнили моего желания.

Время шло…

А потом они опять привели ко мне Солнышко.

*

Я слышала, как появились мужчины, слышала, как они натужно пыхтели. Среди них был Хадо.

— Боги, ну до чего же тяжелый!.. Надо было дождаться, пока опять оживет…

С грохотом опрокинулся стул.

— Раз-два… взяли! — скомандовал кто-то, и, дружно ухнув, они забросили что-то на вторую кровать.