Леонид Резник - Дом в центре

version="1.0" encoding="utf-8"?> sf sf_fantasy_city Леонид Резник Дом в центре

Прожив в старом доме, расположенном в центре Питера, первые двадцать лет своей жизни, герой романа обнаруживает, что дом этот весьма непрост и предоставляет своим обитателям возможности удивительные и невероятные. Попасть в любой дом в любом городе, в любой стране – да запросто, надо просто открыть дверь! Любые желания жильцов дом материализует, любые капризы выполняет. Впереди – жизнь, полная захватывающих приключений…

1990 ru Colourban FB Tools, FB Editor v2.0, FictionBook Editor Release 2.5 08.08.2008 QKXJQ6GF-HDBX-HDUQ-GM8H-L01W5IJSX3PO 1.1

v 1.1 – дополнительное форматирование, дополнительные иллюстрации, незначительная вычитка (опечатки, особенно в 1-ой части, остались, но не слишком много) – Colourban

Дом в центре Издательство: Волгоградское отделение советского фонда культуры Волгоград 1990 Переплет: мягкий 176 страниц Формат: уменьшенный, 70x100/32 (120x165 мм) Тираж: 10000 экз. ISBN в издании не указан. Примечание: В выходных данных значится роман, а не повесть. Из 176 страниц четыре (173-176 с.) — с рекламой предстоящего «Волгакона». Редактор Г. Белоусова. Ответственный за выпуск Борис Завгородний, корректор Любовь Лукина. Иллюстрация на обложке и внутренние иллюстрации М.А. Алферовой.

Почти все люди сильны задним умом. Фразы типа: «Я же говорил…» – одни из самых популярных. Под любую неожиданно открытую истину с легкостью подбирается цепочка из событий давнего и недавнего прошлого. А некоторое время спустя все это осеняется ореолом собственной прозорливости: «Я так и думал!.. Я давно подозревал…»

Попытаюсь быть оригинальным. Я никогда не думал ни о чем подобном. Я никогда ничего не подозревал. Только слепой и глухой мог проходить мимо очевидных фактов, но я ухитрялся делать это со стопроцентным зрением и абсолютно здоровым слухом. Возможно, речь надо вести о душевных слепоте и глухоте, но мне о них ничего неизвестно.

Все же объяснение такой невнимательности возможно. Мне где-то приходилось читать, что новорожденные котята и щенята, если их поселить в помещении с множеством вертикально натянутых нитей, на всю жизнь останутся неспособными видеть вертикальные линии. То же самое с горизонтальными. Я – человек. Но с младенчества мне пришлось жить в довольно странных условиях. И моя ли вина, что я ослеп и оглох на странные обстоятельства?

Я абсолютно не помню свое раннее детство. Нормально? Да. Но почему в моей памяти если что и осталось из тех времен, так это жаркое солнце, теплое море и горячий белый песок? Странные воспоминания для ребенка, родившегося и выросшего в Ленинграде, не так ли? Младшие классы, старшие классы… Детство как детство? В школе – да. А вот дома… Даже непонятно, с чего начать. С квартиры? С родителей? С домашнего быта? Начну с родителей. Все-таки самые близкие люди.

Отец мой работал патентоведом. Если точнее, так было записано в моем классном журнале и в разных других школьных документах. Скорее всего, эта версия школьными бумагами не ограничивалась. Но уж теперь-то я точно могу сказать, что в этом самом НИИ, где он числился, никто о моем отце не слышал. Из всех слов производственной тематики мне доводилось слышать только одно – «командировка». Так говорила мать, когда отец исчезал на неделю-другую. Большую часть остального времени он проводил дома. Ему не надо было на работу ни к 8 часам, ни к 9, ни даже к 12. Слово «отпуск» в нашей семье не произносилось. Мать «работала» примерно так же, только что не ездила в «командировки» и числилась художником-оформителем. Правда, она много читала и рисовала, иллюстрировала прочитанное, но куда шли все эти рисунки, мне было неизвестно. Если добавить, что отец владел несколькими языками и хранил в своей библиотеке (закрытой для меня) множество зарубежных книг и журналов, то можно понять, как в классе четвертом – пятом мне удалось заподозрить в своих папе и маме иностранных шпионов. Я долго думал, куда бы об этом сообщить, но потом набедокурил в школе, отца вызвали, он (как это ни странно) встал на мою защиту и поругался с учительницей, а я, преисполненный благодарности, обо всем забыл.

С первых классов школы отец пытался приобщить меня к спорту. Я ходил (поочередно) на плавание, легкую атлетику, фехтование, самбо. То ли виной тому были мои способности (вернее, их отсутствие), то ли патологическая лень (мнение отца), но ни в одном из видов спорта я не добивался ни малейшего успеха, а телосложение мое оставляло желать лучшего. С изучением иностранных языков (еще одна мания отца) дело обстояло примерно так же. И платные курсы, и отцовские эксперименты, когда он пытался преподавать сам, были бесполезны. Английский, французский и экзотический итальянский не затронули моей памяти точно так же, как если бы я проходил их в школе (школа у меня была редкая, с испанским языком). К десятому классу отец во мне полностью разочаровался. Его не радовали хорошие оценки, не расстраивали плохие, а мое поступление в политех, похоже, вообще не тронуло. Начало казаться, что сын-середняк попросту не устраивал моего отца, и он старался забыть обо мне, как о досадном эпизоде (вернее, одном из эпизодов) в своей биографии.

В матери было больше душевной теплоты. Она с интересом выслушивала рассказы о школьной жизни, сердилась за двойки, ходила на родительские собрания, интересовалась, какая из одноклассниц, по моему мнению, симпатичней. Она заботилась о моей одежде, да так, что у меня никогда не было желания приобрести что-нибудь особо модное, все уже было. Мой призыв в армию перед окончанием первого курса института мать восприняла с большой тревогой. Отец же, напротив, оживился и даже был рад.

Если вспоминать квартиру и быт, то странностей можно обнаружить намного больше. Я жил в самом центре города, в районе сплошных коммунальных квартир. Да и наша считалась коммуналкой. Но… Невозможно заставить ребенка молчать о том, что его окружает. Почти каждый день мои одноклассники рассказывали о квартирных баталиях, о пьяных дебошах соседей и тому подобном. В нашей «коммуналке» ничего подобного не было. Огромный коридор всегда пустовал, а на кухне царило запустение. Чаще чем раз в два дня встретить кого-либо из соседей не удавалось. В комнатах за стенами всегда стояла мертвая тишина. Все это было очень странно, но… почему-то не вызывало даже намека на удивление.

Читать дальше