Элизабет Корр - Корона когтей [litres]

Я сплевываю на землю, чтобы избавиться от привкуса смерти во рту.

– Принесите голову. Арон заслуживает его увидеть.

– Может, добавим тело к погребальному костру? – спрашивает Пианет.

Я хочу сказать «нет». Сказать им, что Зигфрид не заслуживает такого внимания. Что было бы более уместно позволить волкам съесть его. Но если Таллис придет искать его – а я уверена, что она придет, – лучше оставить ее в сомнениях. Чтобы она хоть на короткое время задумалась, не держим ли мы Зигфрида, чтобы торговаться.

– Да. Он может стать жертвой призраков тех, кого мы потеряли. Пусть горит.

Шрайк и еще один человек берут топор и тащат тело к погребальному костру. Пианет заворачивает голову в мантию. Братья Призрачная Стрела проверяют, способен ли Фэйн трансформироваться, и тогда костер поджигают. Остальные меняют форму и поднимаются в небо.

Под нами вспыхивает пламя, и мертвецы начинают превращаться в пепел.

Мы возвращаемся медленно: лорд Фэйн слаб, и даже те, кто не ранен, измучены. Новость об убийстве Летии подобна плотному туману, который выжидает момента, чтобы поглотить меня; если я позволю себе думать об этом, я совершенно потеряюсь. Вместо этого я прячу свое горе и цепляюсь, пока могу, за месть, которую получила взамен. По крайней мере, никто не пытается нас преследовать. По мере того как мы удаляемся от долины, я начинаю расслабляться, несмотря на раздражение от травмы. Тем не менее в своем сознании я слышу, как все вздыхают с облегчением, когда в поле зрения появляются ворота Эйрии.

Они следили за нами. Еще до того, как мы приземляемся, ворота открылись, и другие дворяне выбежали с факелами, мантиями и кувшинами воды. Я замечаю двух почтенных сестер, ожидающих, чтобы помочь раненым; они берут лорда Фэйна под свою опеку.

Я приземляюсь на реку и снова принимаю человеческий облик.

– Здесь, – это Арон, он стоит на берегу реки и протягивает мне мантию. Я заворачиваюсь в нее. Потом он обнимает меня – теперь уже без неловкости – и говорит, как он рад, что я вернулась. Кто-то протягивает мне чашку с водой; я осушаю ее и прислоняюсь к Арону, когда мы входим в Эйрию.

– Все собрались в главной пещере, – говорит он, – но прежде чем мы туда доберемся, скажи мне: ты ранена? Мы кого-нибудь потеряли? А Зигфрид и Таллис…

Я смеюсь. Несмотря на смерть Летии, несмотря на то, что нам не удалось схватить Таллис, осознание победы над ее сводным братом проносится по моим венам потоком неистового восторга.

– Вопросы потом. Сначала я хочу тебе кое-что показать, – толпа расступается, ожидая, пока мы пройдем через пещеру. – Помоги мне забраться на стол.

Арон, уловив мое настроение и ухмыляясь, вскакивает на каменный стол и тянет меня за собой.

Боль пронзает мою раненую ногу и заставляет меня немного споткнуться.

Арон поддерживает меня.

– Ты ранена?

– Царапина, и все.

Пианет передает мне сверток, который он нес.

– Люди Соланума, – гул голосов стихает, когда я начинаю говорить. – Этой ночью мы нанесли первый удар в битве за возвращение нашего королевства. Те, кто вызвался защищать вас, сражались храбро, и никто не погиб. – Раздаются радостные возгласы. – Наши враги потерпели поражение. Многие были преданы огню. А тот, кто вел их, – я тянусь к свертку, подавляя отвращение, хватаю голову Зигфрида за волосы и повышаю голос, – мертв. – Когда я поднимаю отрубленную голову высоко в воздух, пещера взрывается одобрительным ревом как дворян, так и бескрылых.

– Вино, – заказывает Арон. – Вино для всех. Сегодня вечером мы празднуем!

Я заворачиваю голову Зигфрида обратно в мантию и возвращаю ее Пианету.

– Что мне с этим делать, Ваши Величества? – ему приходится перекрикивать шум людей, приветствующих и поздравляющих друг друга.

Я смотрю на Арона, приподняв брови.

– Пусть все, кто хочет, поглядят, – говорит он, – многие здесь потеряли друзей и семью из-за жестокости Зигфрида. Затем сбросьте с какой-нибудь высокой скалы. Птицы могут выклевать его дочиста.

– Как вам будет угодно, мой господин, – Пианет кланяется и уходит.

Арон сжимает мое плечо, наклоняясь ближе, чтобы я могла услышать его сквозь громкое пение.

– Не могу поверить, что ты это сделала.

– Все эти многочасовые уроки фехтования наконец-то оказались полезными. Но я должна рассказать тебе о… Летии… – я прижимаю пальцы ко лбу, когда очередная волна боли вызывает у меня головокружение.

Арон обнимает меня.

– Адерин?

– Ничего страшного… Зигфрид полоснул мне ногу, но… – еще один мучительный всплеск, достаточно сильный, чтобы я задохнулась и схватилась за раненое бедро, но на этот раз боль не утихает. А Арон изо всех сил старается поддержать меня. Я слышу, как он зовет на помощь, когда я выскальзываю из его руки и падаю…

Я просыпаюсь в своей комнате под приглушенные звуки продолжающегося праздника. В углу стоит стул. Арон сидит на нем и читает. Он закрывает книгу, а я вздыхаю и поворачиваюсь на бок, чтобы взглянуть на него.

– Ты чувствуешь себя лучше?

– Думаю, да, – моя нога перевязана, но все еще болит. – Что случилось?

– Потеря крови и истощение, говорят целители. Ты проспала почти весь день, но мне обещали, что беспокоиться не о чем.

– Хорошо. – Я сажусь, натягивая одеяло на плечи.

– Лорд Бран описал мне, что произошло. Он утверждает, что кричал на тебя, чтобы ты преобразилась и сбежала, но, очевидно, у тебя был внезапный приступ глухоты, – он поднимает бровь, хотя на его губах все еще играет улыбка. – Я так рад, что взял за правило просить тебя не совершать героических поступков.

– Я не собиралась драться с Зигфридом, Арон. Но я должна была. Никогда в жизни мне так не хотелось причинить кому-нибудь боль. И после того, что он сказал о Летии…

– Пианет рассказал мне. Мне очень жаль.

Я шмыгаю носом и вытираю слезу.

– Не могу поверить, что ее больше нет. С тех пор как мне исполнилось двенадцать, мы едва ли провели день порознь… – на мгновение я задерживаю дыхание, отстраняясь от бездны горя, зияющей передо мной. – Давай поговорим о чем-нибудь другом. Пожалуйста.

– Конечно. Я думал о доминионах. Нам придется переселить два из них, когда все это закончится. Бритис и Олорис.

– Я буду рада избавиться от Патруса. Разве у лорда Ковакса нет владений в Бритисе? Возможно, мы сможем передать этот доминион его семье.

Арон кивает.

– Они определенно доказывают, что заслуживают этого. А лорд Бран превосходит Патруса во всех отношениях. Умный, храбрый, красивый… – он печально улыбается. – Мне бы очень хотелось влюбиться в него, но думаю, что между тобой и Валентином моя жизнь и так достаточно сложна.

– А Валентин знает, что его брат не вернулся?

Арон скрещивает ноги и постукивает пальцами по обложке книги.