Галина Гончарова - Осень бедствий

Она была обязана Анне жизнью, рассудком, вообще - всем! И собиралась этот долг отдать.

А для этого сначала надо было выжить!

- Эфрои!

Таможенник скривился так, словно перед его носом не семейство эфроев оказалось, а горсть слизняков, к примеру. Или кладка медведки.

Что-то очень гадкое, инстинктивно отвратительное и вонючее.

У него даже усы зашевелились, словно в них тараканы бегали.

Нини вздохнула - и решительно закрыла глаза.

Вот о таком ее Анна и предупреждала, такого и боялась. Борха, униженно кланяясь, протянул подорожную и паспорта.

- Вот, жом. Наши бумаги...

- Бумаги! - проворчал таможенник. Взял, покривился, но взял... - Эфрои, одно слово! Бежите, как крысы!

Борха поклонился. Не помогло. Таможенник разворчался еще и пуще того.

- Порядочные люди сейчас супротив тирании встали, на фронт идут, а вам лишь бы шкуру свою спасти, лишь бы ноги унести... вот в каком государстве такие нужны?! Как есть - грязь человеческая! Очисток!

Нини сжала покрепче зубы.

Молчи, дура, молчи!!!

Помог Полкан. Сунулся под руку, мол, чеши. Нини и принялась наглаживать псину за ушами. За время путешествия она не просто смирилась с собакой - оценила его.

Друг, помощник, средство от хандры и грусти, умное и преданное существо - мать не хотела никаких животных рядом. Ни собак, ни кошек, отец вообще любил стрелять по пролетающим над дворцами птицам... завести кого-то?

Даже канарейку в клетке девочкам не дозволялось.

Почему-то сейчас Нини казалось, что зря.

Полкан был решительно умнее, порядочнее и обаятельнее многих придворных. Уж дяди Гаврика - точно! Лучше б она трех собак завела, чем одного дядюшку!

- А это у вас что такое?

- Райса, жом. Сестричка моя младшая... - голос Борхи исполнился тоски и грусти. Да какой! Вот уж кто был актером всем на зависть...

- Слепая?

- Недавно ослепла, жом. Еще и в уме чуток повредилась, мычит, да головой трясет. Шла она вечером от заказчика, тут на нее и напали. Вы ж понимаете, пока всю Русину не Освободят - порядка не будет!

Таможенник с важным видом покивал головой.

С-скотина!

- Налетели на нее лихие люди, ограбили, снасильничали, по голове ударили.... С тех пор Райса и ослепла.

- Понятно.

Не то, чтобы у таможенника совесть проснулась. У него такой полезной функции отродясь не было. Но оформление бумаг пошло чуточку быстрее.

Не просто так бегут из страны - девчонку увозят, в том числе на лечение. Да и - глядя в глаза горькой правде, при любых пертурбациях, первыми всегда страдают эфрои.

За что?

А за все!

Проверять Нини и вообще прикасаться к ней таможенник даже не стал - побрезговал. Княжна пообещала себе запомнить этого моржа. Пока она сидела, она могла подглядывать из-под ресниц...

Запомнит обязательно!

И если суждено в Русине править роду Вороновых - этот мерзавец первым на дереве повиснет! Первым...

Мысль о том, что таможенник действует, как привык...

Что эфрои были и будут, скорее всего, существами второго сорта...

Что он даже проявил любезность и ускорил прохождение ими таможни...

Девушке это и в голову не пришло! Когда получаешь пренебрежение полной горстью, да в свою сторону, как-то оно иначе воспринимается. Это тебе не в золоченой карете сидючи цедить сквозь зубки: «эфроооои, фуууу»!

Наконец были обшарены мешки и сундуки, конфисковано самое интересное - две штуки шелка и шкатулка Аллеи для рукоделия, были подписаны все документы - и Полкан потянул свою хозяйку из таможни.

Нини послушно поднялась - и тут же споткнулась о стул, глаза-то закрыты, зажмурены даже.

Под другую руку ее подхватила Аллея.

- Тихо, Райсочка, тихо....

Нини молчала.

Не переигрывать.

Главное - не переиграть.

Вот и поезд, который понесет их к свободе! Нини сидела в углу, тонкая рука ерошила неровно выстриженную собачью шерсть, почесывала барбосу уши, пес млел и подставлял под тонкие пальчики особо чувствительные местечки.

А Нини плакала.

Сейчас особо остро полоснула тоска, накатило...

Больно, ах как больно!

Как же тягостно одиночество!

Аннетт, спасибо тебе! Выбирайся из Русины! Я буду ждать!

Русина, Ирольск.

Жом Тигр, лишний раз подтверждая свое прозвище, легко спрыгнул на перрон.

Огляделся.

Его встречали хлебом и солью.

Каравай на расшитом полотенце держала весьма и весьма красивая девушка... белокурая, коса толщиной в руку, а грудь...

Каравай ей приходилось держать на вытянутых руках. А то неудобно было. На такое глянешь - поневоле облизнешься.

Жом Тигр и облизнулся.

А потом заметил блудливый взгляд, которым повела на него красавица, и мигом передумал знакомиться поближе.

Ну ее... жом не любил общественных достояний.

- Жом Тигр!

- Жом Письмоносец, - приветствовал жом Тигр соратника по борьбе. - Жом Ягода, жом Летчик, рад вас видеть.

Мужчины обменялись рукопожатиями.

- Жом Тигр, прошу вас.

Мужчину пригласили в здание вокзала, в котором, по случаю приезда гостя, был накрыт небольшой, но обильный стол. Жом Тигр посмотрел на ледяную водочку, на плошки с икоркой, на белорыбицу, на источающий упоительный аромат здоровущую супницу...

И - отказался.

- Жомы, давайте сначала о делах, а потом уж гулять.

Жомы кисло переглянулись, но деваться-то было им некуда! Поэтому жом Тигр проследовал к автомобилю, который стоял рядом с вокзалом. И даже не один стоял, ожидая пассажиров.

Жомы сделали еще одну попытку ублаготворить дорогого гостя, и в машину к жому тигру попыталась сесть блондинка.

- Нет, - остановил ее Тигр.

- Н-нет?

Блондинка искренне удивилась. До этого дня ее прелести осечку не давали. Она хоть и появилась в городе всего месяц назад, но быстро стала незаменимой сотрудницей Управы. А тут...

От нее - отказываются?

Ледяной взгляд зеленых глаз приморозил жаму к месту. Женщина дрогнула - и отступила.

Жом Тигр посмотрел на сотрудников.

- Жомы, у нас мало времени. А жаму возьмите к себе, она слишком сильно пахнет.

Жама Аделаида (в девичестве - Фенька) захлюпала носом, но безжалостного Тигра не проняла. Подумаешь!

Вот у нее насморк - она и не чувствует, а ему нюхать этот запах?

Мыться надо, дамы, перед тем, как духами уливаться, даже дорогими! Мыться! Иначе ощущение будет, как будто кто-то в цветах нагадил!

К вечеру жом Тигр был решительно недоволен. А окружающие чувствовали себя так, словно их наизнанку вывернули.

Жому не нравилось - все! От - и до!

Ему не нравилась организация работы, ему не нравились члены комитета, ему не нравились...

Проще сказать, что именно ему понравилось.

Ни-че-го.

Большие надежды жомы возлагали именно на ужин. И даже договорились с известной в городе дамой легкого поведения - Танькой Неваляшкой. Да, прозвище она получила именно за неустойчивость... характера. А выглядела очень даже себе уважаемой и благочестивой женщиной. Даже торой... почти.