Мара Вульф - Возвращение ангелов [litres]

– Где ты жил, пока не прилетел в Венецию? – меняю я тему разговора. Так странно, что я спрашиваю Кассиэля об этом только сейчас. Где он был в год Вторжения? Убивал ли он людей? Сражался ли на аренах?

– Я спустился на землю впервые, – отвечает он. – Я самый обычный ангел. Наша задача – ждать, пока архангелы не призовут нас.

Мы с Тицианом с интересом слушаем его. Узнать что-то о небесной иерархии от настоящего ангела – в сто раз увлекательнее, чем читать об этом в книгах.

– Что вы делаете целыми днями там, наверху? – любопытно спрашивает Тициан.

– Зависит от ситуации. У всех нас разные задачи. Есть ангелы-посыльные, ангелы-истолкователи, ангелы-воины, ангелы-мстители, тайные ангелы, ангелы-писатели, ангелы-защитники, ангелы-хранители, ангелы смерти и многие другие. До некоторых пор только ангелы-воины, ангелы-мстители и ангелы-хранители отправлялись на землю.

Я примерно так все себе и представляла.

– А какая у тебя задача?

– Я тайный ангел. Мы охраняем небесные тайны.

– От кого? – спрашивает Тициан, нахмурив лоб.

– От Люцифера и его последователей, – объясняет Кассиэль. – Он знает лишь малую часть небесных тайн, но всегда пытается нас подслушать. Многие тайны он уже открыл.

Нам, людям. Удивительно, что именно Люциферу мы обязаны тем, что знаем. Но он раскрыл все эти тайны лишь для того, чтобы позлить других архангелов. Именно из-за него людей изгнали из рая. Кто знает, что он еще замышляет.

– Почему вы разрешаете ему здесь быть? Почему Рафаэль просто не свяжет его и не придумает ему новое наказание?

– Он уже отбыл свое наказание и поклялся больше не выступать против других архангелов.

Я поднимаю брови:

– И вы ему верите?

– Он дал клятву. И эта клятва его обязывает. Если он не сдержит слово, то будет изгнан из нашего общества на целую вечность. По сравнению с вечностью десять тысяч лет покажутся ему шуткой.

Наверное, с перспективы Кассиэля все так и выглядит.

– Ты можешь рассказать нам какую-нибудь тайну? – Глаза Тициана сияют от волнения.

Кассиэль улыбается и наклоняется к нему. Он что-то шепчет моему брату на ухо, и тот начинает смеяться.

– Только никому не рассказывай, – говорит он.

– Это теперь наша тайна, – кивает Тициан, ухмыляясь.

После этого Кассиэль встает со стула:

– Спасибо за лимонад.

– К сожалению, сахара у меня не было.

Почему я вообще за это извиняюсь?

– Тем не менее было вкусно, Мун. – Мне нравится, как он произносит мое имя. Внутри меня от мысли об этом все сжимается.

– Ты проводишь меня обратно в сад?

– Конечно.

Он прощается с Тицианом.

– Может, в следующий раз ты расскажешь мне о том, как все было раньше, – предлагает он.

– Мне было четыре, – с сожалением отвечает мой брат. – Я знаю о прошлом только из историй, которые рассказывает Мун.

– Они интересуют меня еще больше. – Кассиэль вопросительно смотрит на меня, будто спрашивая разрешения. Он хочет вернуться к нам еще раз. Я не могу ничего поделать с той радостью, которую чувствую сейчас.

Словно прочитав мои мысли, Кассиэль расплывается в улыбке. Я толкаю его в бок, когда мы стоим у двери, и этот наглый ангел смеется.

– До скорого, Тициан! – кричит он через плечо, а затем дверь квартиры закрывается за нами, и мы остаемся одни.

Его беззаботность словно растворяется в воздухе. Он знает, что мы с ним из разных миров. Он не может быть моим другом, как Алессио. Даже недругом, как Феникс, быть не может. Мы молча возвращаемся в сад. В узком коридоре, ведущем туда, Кассиэль замедляет шаг. Возможно, его напугал грязный сумеречный свет. Это делает его только более похожим на человека в моих глазах.

– Было замечательно, – говорит он, когда мы подходим к лестнице, поворачиваясь ко мне. Свет проникает сквозь трещины в деревянной двери, и поэтому здесь достаточно светло.

– Ты не хочешь, чтобы я снова приходил, не так ли?

Я смотрю в его глаза.

– Нет, я хочу этого. – Я делаю глубокий вдох. – Но, как мы с тобой оба уже поняли, это неразумно.

Чувствую, как к моему горлу подступает комок.

– Я не хочу тебя ни к чему принуждать, – говорит он, хмурясь. – Но я хотел бы увидеть тебя снова.

– Я тоже хотела бы тебя увидеть, – шепчу я. – Но мы с тобой… – Я взмахиваю рукой и замолкаю.

Нет никакого «мы с тобой».

– Ты не должна ни о чем сожалеть. Я понимаю, что ты мне не доверяешь. У тебя нет ни единого повода мне верить. – Он внимательно смотрит на меня. – Я бы хотел, чтобы все было иначе. Но я не могу ничего поделать с тем, что я ангел, а ты человек.

Я раньше не смотрела на это с такой точки зрения, и поэтому не знаю, что ему ответить. В общем-то, и поводов сомневаться в его искренности он мне тоже не давал.

– Может, мне попытаться узнать что-то о твоей матери? – тихо спрашивает Кассиэль, и я благодарна ему за то, что он сменил тему. – Я могу выяснить, не сидит ли она в тюрьме во Дворце дожей. Вероятно, я мог бы ей как-то помочь.

Я качаю головой:

– Не стоит этим заниматься. Она не в тюрьме. Она бросила нас. Я просто никогда не осмеливалась сказать Тициану правду.

Почему же я посвящаю ангела в эту тайну? Даже Алессио ничего не знает о письме моей матери. Я чувствую, как ко мне подкрадывается паника. Я только что рассказала ангелу о том, что моя мать сбежала из города. Стало быть, я совсем с ума сошла. Если Кассиэль расскажет кому-нибудь об этом, я не знаю, что они сделают с нами. Я отступаю на шаг назад.

– Ты не должен никому рассказывать об этом. Пообещай мне это. Пожалуйста, это важно.

Кассиэль быстро преодолевает образовавшееся между нами расстояние, которое в узком коридоре и так невелико, и притягивает меня к себе.

– Господи, Мун. Я не сделал бы этого.

На мгновение я напрягаюсь, но потом все же сдаюсь и прижимаюсь к его груди. Мне становится спокойно, и я аккуратно опускаю руку на его талию, когда Кассиэль сжимает меня крепче. Мне так хорошо в его объятьях, что, кажется, я могла бы простоять так целую вечность. Он гладит мою спину руками, и меня захлестывает волна теплоты. Только через некоторое время я аккуратно высвобождаюсь из его объятий.

– Тебе стало лучше? – тихо спрашивает он, задумчиво улыбаясь.

Я киваю:

– Обычно я не так быстро предаюсь панике. Но…

– Ты не должна передо мной оправдываться, – прерывает меня Кассиэль. Его голубые глаза серьезно смотрят на меня. – Я никому ничего не расскажу. Меня это не интересует. Политика архангелов меня не касается. Я, честно говоря, не особенно хотел даже на землю спускаться.

Я потираю руки, потому что мне становится и холодно, и тепло одновременно.

– Ты можешь положиться на меня.

– Большое спасибо, – говорю я. – Тем не менее тебе лучше идти.

Мне невероятно сложно говорить ему эти слова.