Чайна Мьевилль - Кракен [litres]

– Нужно быть осторожней, – сказала Сайра.

– Сейчас, – ответил Дейн.

– Нельзя, чтобы тебя с нами видели, – сказала она, и Билли положил ладонь на руку Дейна. «Полегче». Спешная подготовка. Сайра и Фитч поехали на малолитражке Фитча, так что Дейну пришлось угнать себе другую машину. Ему дали фишканутый насквозь навигатор – приборчик, куда Дейн сунул тряпицу с каплей крови Сайры: она порезала палец прямо на месте, перед ним, в знак доверия.

– Зачем нам от вас сбегать? – спрашивала она. – Мы нужны друг другу.

Билли и Дейн сметали мусор в хвосте их машины. Их маскировала ночь, их непримечательность. Билли этим не обманывался и держал фазер наготове.

– Только вопрос времени, когда нас снова найдут, – сказал он. – Где, черт возьми, Госс и Сабби?

Никто не знал. Были и пропали. Навсегда? Никто в это не верил. Но в городе они отсутствовали – уж это очевидно по тому, как все дышали полной грудью. «Мы кое-что ищем за тридевять земель», – предположительно сказал Госс кому-то, кого беспричинно оставил в живых.

Навигатор моргнул им и направил через улицы за движением Сайры.

– О, – сказал Билли. – Только глянь. Маневры уклонения.

Приближаясь к лондонским окраинам, Билли чувствовал себя все более странно.

– Куда это она? – спросил Вати. Его прицепили так, чтобы он выглядывал из кармана Билли.

– Море его не видело и не слышало, – сказал Билли. Они свернули на Норт-Сиркулар – городскую кольцевую – и начали путь на восток. – Они… Смотри, смотри!

Перед ними была машина без движения, и там же, на краевой полосе, стоял грузовик. Большой – не из тех реально огромных сочлененных фур, что занимают всю улицу, как разлитый бетон, но немаленький, куда больше транспорта для квартирных переездов. На его боках был какой-то забывающийся логотип. Они притормозили сзади, и двери кузова чуть приоткрылись. Сайра поманила. Закрыла за ними, как только они залезли в темный кузов. Вати не смог войти за отталкивающие поля. Он шепнул и ушел на свой другой фронт – войну профсоюза. Транспорт снова завелся. Включились лампы дневного света.

В центре трейлера, в буферах и толстых промышленных тросах, растянутых вокруг краев и углов так, чтобы только слегка люфтить на стальном столе, стоял аквариум. А в нем, безмятежный в своем отмокании длиной в смерть, был кракен.

Грузовик взял налево, плеснув волной на стенку внутри аквариума. Движение взбаламутило консервирующую жидкость. Узловатые руки, пропавшие глаза. Архитевтис. Билли чуть не поздоровался шепотом.

Там же была пара других лондонмантов – конклав внутри и без того секретной секты. Там же были инструменты. Микроскопы, скальпели, компьютеры с ПО для биологического моделирования и вялым 3G-соединением. Центрифуги. Стулья, книги, оружейный шкаф, микроволновка, куски каменной кладки из лондонских стен, койки, встроенные по бокам кузова.

Миг ничего не двигалось, кроме грузовика и ошметков кожи в формалине. Конечно же, он странствовал, чтобы не цеплять чужой глаз. Весомость такого божества-животного не могла не становиться значением: останься на одном месте – и люди заметят. Так что его возили по кругу, как стареющего короля. Кальмара скрывало движение – как и гри-гри, обрезки, аксессуары, прибитые или разложенные внутри транспорта.

– Кто за рулем? – спросил Билли. Повернулся.

Дейн стоял на коленях. Вплотную к аквариуму. Глаза закрыты, губы двигались. Руки сцеплены. Он плакал.

Отступили даже лондонманты, привыкшие к странной религиозной истовости. Дейн бормотал. Полуслышно молился. Билли не разбирал, что он говорил, но вспомнил прочитанный отрывок из тевтического канона, фразу: «Кракен, с твоими объятьями и ощущением мира, – почувствуй и пойми меня, свое бессмысленное дитя».

Страсть длилась столько, сколько требовалось, то есть долго. Дейн открыл заплаканные глаза. Прикоснулся к стеклу.

– Спасибо, – говорил он снова и снова аквариуму. Наконец встал.

– Спасибо, – сказал он всему помещению.

– Я, сука, поверить не могу! – вдруг закричал он. – Зачем вы это сделали , почему не сказали мне? – Он осел и скорчил лицо, которое, понял Билли, наверняка скорчил, когда его запытали до смерти. – Но вы заботились о… о… о нем, – сказал он. – О моем боге.

Дейн снова обмяк. Бедный измученный человек. Он молился. Билли, как ветеринар, надел длинные резиновые перчатки, предоставленные лондонмантами. Они – ну, их внутренняя клика – наблюдали за ним.

Он не знал точно, что искал. Он смотрел на Дейна, пока тот не заметил, но не стал останавливать или что-то говорить, и с этим разрешением Билли снял крышку и залез в холодный бульон из мертвых клеток и химикатов. Коснулся экспоната. Тот был плотный, холодно и мертво плотный.

«Мы нашли тебя», – подумал он.

– Что там? – спросила Сайра.

Билли напрягся, но сейчас время не дрогнуло. Он надавил на плоть, чтобы почувствовать, что почувствует. Провел вдоль тела руками, раздвигал его части, нежно, давил кончиками пальцев на присоски, волдырившиеся на конечностях мертвого животного. Оно не могло его всосать, но липучки на миг приставали из-за самой своей формы, словно хватались, хоть кальмар и был мертв. Он слышал, как Фитч издал какой-то звук вроде «хм». Потом сказал:

– Мне нужно… Мне нужно прочесть…

– Не думаю, – ответил Билли, не поворачиваясь. Надавил. «Тогда в чем дело?» – подумал он, но через пальцы – его собственные неполноценные десять щупальцев-пальцев – не пришло никакого знания. Он покачал головой: никакого гаптического гнозиса, никакого просветления. Никаких знаний – ни о том, что произойдет, или почему, ни о том, что не так с этим гребаным кальмаром – этот кальмар, почему этот кальмар? Почему он вызовет конец?

Ведь он его по-прежнему вызовет.

– Не думаю, что надо быть провидцем, чтобы это понимать, – сказал Билли. – Разрежьте город – и увидите то же самое, – он повернулся и поднял руки, как хирург в стерильном поле, пока с них капали токсины. – Знаю, мы все надеялись, – сказал он. – Было бы неплохо, да? – Он кивнул на Дейна: – Он, между прочим, вернулся ради этого из мертвых. Такое явно где-то предписано. Ни за что не поверю, чтобы об этом не было каких-нибудь пророчеств. Да еще я вдобавок. Мы вдвоем наверняка пестрим по всему Писанию, как гребаная сыпь, так что можно подумать, мы что-то да изменим. – Он стянул перчатку. – Но, ребят… – Он пожал плечами: – Все как было, так и осталось.

Может, из-за недопонимания. Он, Билли, избран ангелом памяти по какой-то дурацкой ошибке, какого-то превратно понятого анекдота. Магия экспонатов – не чужеродное могущество бентических головоногих.

– Неважно, – вдруг сказал Дейн, будто размышлял вслух и застал Билли врасплох. – Как, по-твоему, избираются мессии?