Чайна Мьевилль - Кракен [litres]

Сквозь пелену веток ей светили фонари – древесные гало. Она шла через ближайший веселый ряд кебабных, продуктовых и аптек. В ухе зазвучал голос – нестройный, счастливый, пищащий, поющий «push push pushy push really really good pushy good» в сопровождении звука сбоящего граммофона и ударов палкой по чему-то твердому.

Мардж сбил с толку и мгновенно обволок, охватил этот голос без мелодии. Экран «Айпода» сказал, что это должен быть «Push It» от Salt-n-Pepa. Она скинула трек. «Rehab» от Эми Уайнхаус, прочитала она и услышала не знакомую аранжировку и эту великолепную хрипотцу, одну-на-эпоху, а звук, как будто кто-то низко прочищал горло, и все те же пронзительные, брюзгливые, асексуальные интонации, поющие в грубейшем подобии трека: «they try make me to go to the rehab no no no no no». Она слышала повторяющийся звон одной-единственной гитарной струны.

В этот раз исполнитель пел без энтузиазма, и кокон вокруг Мардж остыл, словно повеяло ветерком. Она промотала до «Gold Digger» от Канье Уэста. «Gimme she gimme money money». Крошечный певец снова был счастлив, а Мардж – в безопасности.

Голосу нравился Run-DMC. Мардж терпеливо ходила под его дилетантское исполнение классики олдскульного хип-хопа. Понравилось ему и кое-что из Specials – «this town town a-a-aah this is a is ghost town», с хлопками на удвоенной скорости. Вот Моррисси не зашел. К ужасу Мардж, голос с энтузиазмом лихо завел «Building» a Mystery – стыдный трек Сары Маклахлен, про который она и сама забыла, что он у нее есть.

– Господи, – сказала она «Айподу». – Если ты тащишься по всему Lilith Fair, то лучше уж Госс и Сабби.

Но хотя голос и приуныл, когда она промотала трек, она все-таки смогла поднять маленькому певцу настроение зацикленным «Hippychick» от Soho, где начальный гитарный сэмпл из Smiths превратился в переливистое «ба-да-да-да-да». Она не могла выкинуть песню из головы с тех пор, как услышала ее в тайном пабе. Что ж, бывают звуки и похуже.

Мардж вышла в самый недружелюбный квартал своего района, какой только знала. Постояла несколько минут в низине среди высоток, слушая защитные напевы компаньона, желая узнать, что он сделает, когда случится то, что случится. Но ее никто и пальцем не трогал. Один раз что-то крикнули два ребенка на велосипедах – какое-то неразборчивое обзывательство, – потом энергично укатили, хохоча, но это и все, и она почувствовала себя стыдно и глупо из-за того, что разыгрывала из себя наживку.

«Увидим, когда увидим», – подумала она. По дороге домой дух в «Айподе» щебетал «fighty fighty powers that be» – свой вариант Public Enemy.

На следующую ночь она отправилась – одна, так как другого выбора не было, – на окраину города, на неидеальную дорожную спираль, где, как она установила без особых затруднений, и будет эпицентр. Прибыла она заранее и ждала.

– Слушайте, один из этих богов – какое-то животное, – сказал Вати. Тут они встрепенулись. – Из-за этого и из-за слухов насчет джиннов и огня и всего такого не могу не задаться вопросом: а что, если это оно и есть?

– Секретная звериная церковь, – сказал Билли. – Дейн?

– Это не мои, – медленно сказал Дейн. – Я знаю писания.

– Но это был бы не первый раскол, да, Дейн? – спросил Вати. – Какая-то новая интерпретация?

– А может быть, другая церковь спрута?.. – Билли замолк, но Дейн как будто не обиделся. – Может быть, еще какая-то? Может быть, это другой апокалипсис с кракеном?

– Ячейка? – сказал Дейн. – Инсайдеры? Договорившиеся с джиннами? За всем этим? Но у них же нет кракена. Мы знаем…

– Это пока нет, – сказал Вати. – Мы не знаем, что у них были за планы. Или есть. Только то, что в планах имеются спрут и огонь.

– А если это действительно оно? – спросил Дейн. Он смотрел в никуда. – Что нам делать?

– Господи, – сказал Билли. – Идем, узнаем, останавливаем. Мы не будем отсиживаться, пока кончается мир. А если это осечка, то ищем дальше.

Дейн не смотрел на него.

– Я не имею ничего против конца света, – тихо сказал он.

– Не такого же, – наконец ответил Билли. – Не такого же. Это же не твой.

– Я передал ваше сообщение лондонмантам, – сказал Вати. – Они держат кракена как можно дальше.

Потому что если это действительно было – или собиралось быть, если событие может иметь намерения, – тем самым концом света, то кракену нельзя быть рядом, нельзя сгореть. Ведь казалось, что именно это и добьет Вселенную.

– Хорошо, – сказал Билли. – Но мы не знаем, что за способности у этих людей.

– Это уже сегодня? – спросил Дейн. – Откуда это вообще взялось? Мы бы давным-давно услышали. Это явно правда, но такие вещи не сваливаются как снег на голову. Должны быть «текел-упарсин» [74]и все такое. Наверно, там будут все, чтобы узнать, что к чему. И церковь тоже.

– Думаю, будут все, – сказал Вати.

– Двойное совпадение, – сказал Дейн. – Давно такого не было.

Неизбежно от случая к редкому случаю два апокалипсиса сталкивались, но люди знали об этом заблаговременно. В таких ситуациях стражи континуума – самопровозглашенные спасители, полиция на жаловании и просто враги всего, что несет конец сущему, – не только старались положить конец концам, но и встать между соперничающими жрецами, что стремились расстроить вульгарную гибель-конкурента, потенциально мешавшую их собственной.

Заборы для Дейна и Билли теперь были не более чем барьерами, стены – лестницами, крыши – неровными полами. Билли гадал, будет ли там, куда они идут, его ангел памяти и как он пройдет по этой пересеченной местности.

В обход освещенных распадков улиц, где была полиция. Приблизившись к месту, где, по слухам, пройдет событие или события, Билли заметил краем зрения других оккультных граждан Лондона – как бы выразиться, нежителей города? Среди ведающих разошлось слово об очаге – в шепотках, текстовых сообщениях и флаерах, словно концы света – это незаконный рейв.

Пространство между бетонными пролетами эстакад. Свету предстояло преставиться в позорной промышленной среде. Груда отбросов. Мастерские, ржавчиной писавшие эпитафии машинам; торговые базы с дневным штатом усталых подростков; супермаркеты и индивидуальные склады о ярких красках и мультяшных шрифтах средь выбеленного хлама. Лондон – беспрестанная схватка между углами и пустотой. Здесь, под надзором зависших дорог, была его мусорная арена.

– Нельзя попадаться на глаза, – прошептал Дейн. – Давай узнаем, что происходит, посмотрим, кто это.

Вати бормотал ему, залетая и вылетая из их карманов.

На крышах были наблюдатели. Билли видел их – силуэты, сидящие спиной к дымоходам. Видел марево там, где кто-то сделал себя невидимым. Сами Дейн и Билли лезли по служебным лестницам на подбрюшье эстакады. Зависли, пока пустырь освещали машины и грузовики.

– Будь готов, – сказал Дейн, – быстро убраться.