Ева Фёллер - Потайная дверь [litres]

– Ах, ты останешься на ужин?

– Да, Себэстшен был так любезен и пригласил меня. Одинокий холостяк вроде меня благодарен за любую возможность поесть в хорошем обществе.

Я могла бы поспорить, что в таких возможностях у него не было недостатка. Ни с его внешностью, ни с его состоянием. Ифигения во время нашего прогулочного выезда подробно вещала мне о его финансах, его роскошном лондонском городском доме и его породистых лошадях. Он считался исключительно хорошей партией, как она неоднократно подчеркнула. Как жених он стоял в списке лучших претендентов сразу после Джорджа – и Себэстшена. От такого её высказывания я чуть не выпала из кареты, прежде всего оттого, что заметила в её глазах лёгкий блеск при этих словах. Потому что мне вспомнилось, что она тоже хочет снова вступить в брак. Я чуть было не проболталась и не сказала ей, что Себастьяно не свободен. Во всяком случае до тех пор, пока в моих жилах течёт кровь!

Реджинальд подставил мне стул и при этом слегка погладил меня ладонью по спине:

– Пожалуйста.

Я опустилась на стул, и Реджинальд уселся рядом со мной, как будто тут, и только тут, было его место. Себастьяно поневоле пришлось сесть напротив нас, потому что три человека, сидящие в один ряд, выглядели бы за столом довольно по-дурацки. Во время еды Реджинальд не упускал случая пофлиртовать со мной. Он делал свои комплименты умело, в несколько шутливой форме, это было немного докучливо, и время от времени он отпускал такие шутливые замечания, что мне приходилось хихикать. Разумеется, я не увлеклась им, в конце концов, я любила Себастьяно как безумная даже после трёх лет вместе, и тем не менее мне отнюдь не было неприятно получать небольшие знаки внимания от такого красивого и милого человека. Кроме того, это хорошо отвлекало меня после того, как мистер Тёрнер вселил в меня ужас своими визионерскими картинами.

Между тем выражение лица Себастьяно становилось всё мрачнее, видимо, ему досаждала дружеская болтовня Реджинальда, однако он ничего не сказал.

На стол подали поочерёдно несколько блюд. Серебряные миски дымились, когда с них снимали крышки, несколько основных кушаний принесли на больших сервировочных блюдах, различные закуски подавались в небольших стеклянных вазочках – всего этого было слишком много. Повариха и её поварята, должно быть, несколько часов убивались, чтобы приготовить все эти вкусности. Было нашпигованное говяжье филе, запечённый окорок, телятина в трюфелях и ещё пара других мясных блюд, которые я даже запомнить была не в состоянии, потому что уже после одной порции насытилась. Некоторые из них были сервированы как заливное, в виде кучки дрожащего желе, от вида которого мне становилось дурно, как и от куска зажаренного зайца или перепела. Как уже было за обедом, я предпочла остановиться на паровых овощах и думала при этом, сколько голодных людей в бедняцких кварталах можно было досыта накормить едой с нашего стола.

Нам подали итальянское красное вино приятного вкуса, и на сей раз даже я попросила подлить мне, потому что вино согревало меня и помогало не думать о картинах, увиденных в библиотеке мистера Тёрнера.

После еды Реджинальд объявил, что ему уже пора удалиться. На прощанье он по всей форме поцеловал мне руку.

– До завтрашнего вечера, очаровательная Анна!

Себастьяно напрягся.

– Тебе не следует так часто целовать руку моей сестре. Она к этому не привыкла.

Реджинальд сдвинул брови, и на секунду показалось, что он хочет возразить, но вместо этого он сказал с виноватой улыбкой:

– Прости, дружище. Я всё время забываю, что там, на Антильских островах, всё ещё царят старинные обычаи.

Может, он намеревался показать своё раскаяние, но в моих ушах это прозвучало скорее насмешкой. Себастьяно водрузил на лицо непроницаемую мину и проводил его до входной двери, тогда как я уже направилась наверх в рабочий кабинет и ждала его там. Когда он вскоре вернулся, то казался ещё раздражённее.

– Что случилось? – спросила я.

– Этот лощёный красавчик только что официально попросил у меня разрешения ухаживать за тобой.

Я смотрела на него раскрыв рот:

– Не может быть!

– Ты думаешь, я это выдумал?

– И что ты ему ответил? Вышвырнул его за дверь?

Себастьяно нервно помотал головой.

– Поверь мне, я бы с удовольствием сделал это. Но сейчас не время. Он ведь что-то вроде пропуска в высший свет. Этот тип знает всех важных людей в Лондоне. Ты представить себе не можешь, с кем он на «ты». Всюду, где мы сегодня были, тут же набегала целая толпа богатых денди, чтобы просто пожать ему руку. За какой-то час он познакомил меня с доброй дюжиной лордов, один важнее другого. – Лицо Себастьяно продолжало мрачнеть, пока он наливал себе хереса. – Так что я стиснул зубы и сказал ему, что благожелательно проверю честность его намерений.

– Эй?

– Но ведь что-то я должен был сказать, – сердито объяснил он. – При этом я, естественно, жду, что ты отвадишь от себя этого выскочку. Ты спокойно можешь ему сказать, что тебе не нужны эти рукоцелования. А теперь рассказывай, где ты была. У Тёрнера?

– Да. – Я заметила, что у меня начали дрожать руки. Себастьяно тоже увидел это и быстро схватил мои ладони. Он хмурился, когда я описывала ему те странные картины.

– Всё это звучит безумно. Но в любом случае это, кажется, имеет какое-то значение. Спрашивается только, какое. Надеюсь, скоро мы это выясним. Я завтра поеду туда и сам посмотрю. А ты отныне никуда не выезжай, не поставив меня в известность.

Я пропустила это мимо ушей, потому что не хотела затевать с ним ссору, и предпочла просто сменить тему:

– Давай-ка ещё раз просмотрим том Шекспира.

– Я уже просматривал. Больше нет никаких пометок, кроме этой единственной.

– Ты помнишь, как она звучит?

– Внушив, что эта сцена – королевство. Актеры – принцы, зрители – монархи!

– Ты уже раздумывал над этим?

– Целый день. Мне кажется, я знаю, что значит это указание. Речь идёт о принце-регенте. Велика вероятность, что кто-то планирует лишить его власти.

– Принц-регент – погоди, это ведь сын короля, взявший на себя управление, потому что его отец душевнобольной, так или нет? И как можно лишить его власти?

– Обычным путём, – иронически ответил Себастьяно.

Я содрогнулась:

– Ты хочешь сказать, кто-то попытается его убить?

– Совершенно верно, это я и имел в виду. И вместе с тем этот кто-то позаботился о том, чтобы никто из Старейшин не помешал его планам, поэтому он разрушает порталы.

– Но тогда этот кто-то сам должен быть одним из Старейшин!

– Разумеется.

– Но ведь без порталов он и сам потом не сможет странствовать во времени, – возразила я.

– А может, он больше и не хочет этого. Возьми хотя бы это место: сцена – королевство. Это означает, он хочет создать собственное королевство, свою сугубо личную сцену. Лишь для одного себя, вне всякого контроля.