Максим Ковалёв - По зову полной Луны

Сомнений в том, куда направляются великаны, не оставалось. Но даже если они следом за ними доберутся до нужного места , что смогут сделать с тем, что найдут там?

Ладонь ныла постоянно, изводя до зубного скрежета. Спасение, по крайней мере, от этой напасти он знал, однако предпочитал терпеть. Избавление от боли представлялось менее ценным, чем «плата», что он получал за неё. Так что здесь он как-нибудь справится своими силами. А вот с остальным… Маэдо — прозвание мэтра незаметно превратилось во второе имя — поморщился от полчища вопросов, занозами засевших в утомлённом сознании.

«Бесовское отродье!».

Ругательство прозвучало только в мыслях, внешне он держался невозмутимо. Лишь уже входящим в привычку движением потёр ладонь под кожей перчатки. Как ни крути, а ситуация с каждым днём усугублялась. Ну, дойдут они до Корабели, а дальше — тупик. Что дальше-то?… Занозы в мозгу прорастали всё глубже… Им требовалась обдуманная стратегия. Они же только спорят и ждут, сами не зная чего.

Мартин хотел вернуться на Стену, положение там, судя по всему, было аховое или близкое к тому. Им с мэтром едва удалось переубедить его. Отступить сейчас невозможно. Беда грядёт, как грозовая туча, набухающая на горизонте, и исток её находится отнюдь не в пустошах. Мартин не видел зелёных снов, он не чувствует этого , но верит им. Пока верит. Сколько ещё потребуется смертей, чтобы командор ушёл сам и увёл своих людей? В столице пребывают в неведении о происходящем. Войска разобщены. В случае если сбудутся худшие опасения, время на подготовку полноценной военной компании будет упущено. В этом Мартин прав.

Но против кого они намерены воевать?

Слишком мало сведений о вероятном враге, а те, что имеются, кажутся почти мистическими и от того страшащими вдвойне. Потому, во избежание Большого Кавардака, способного поставить всех с ног на голову, но также, чтобы не выставить себя всеобщим посмешищем, если их страхи выльются лишь в стократно раздутую бредятину, они не сообщают о них. Пока не получат доказательств. Мэтру никаких доказательств не требуется, но Мартину, равно как и ему самому, они нужны. За ними они и идут. И, пока их нет, молчат об остальном. Об этом они договорились, хотя бы об этом.

Благие цели — конечно, конечно.

Есть и другие моменты, что они не обсуждают даже между собой. Старик порой пытается разговорить его, но ему мало что перепадает.

Клубок спутан и безнадёжно стянут в узлы.

И что в итоге? А в итоге они придумали себе ладную отговорку и теперь прикрываются ею, направляясь к одной дурнопахнущей клоаки, выбраться из которой, угоди они в неё, будет непросто. А если эта клоака выплеснется наружу, её содержимое накроет весь север Империи. Или гораздо больше, как убеждает мэтр. Но и это не останавливает их. Погоня за великанами продолжается. С надеждой, что уж на месте они поймут, что им предпринять.

Старик ещё заикается о каких-то знаках судьбы. Что они должны хотя бы попытаться обратить хаос в порядок. Общее благо и столь же общий упадок человеческого социума — его больные мозоли. Постоянные рассуждения об утраченном величии древнего лишь подстёгивают навязчивые идеи мэтра.

Мартин выстроил солдат. Быстро они у него справляются. Дисциплинированные, умелые, верные своему долгу. Вести таких в бой одно удовольствие.

— Маэдо, отправляемся, — мэтр Кроули кивнул на тронувшиеся в путь ряды всадников.

— Хорошо. К полудню мы нагоним наших друзей.

Когда они с Мартином спросили, как ему удалось совладать с тем древнем, старик ответил не сразу. Якобы, сначала он собирался ударить по громиле молнией, но, поддавшись интуитивной догадке, только пригрозил ему. Передал «мысленное послание», как мэтр это называет, что если тот не уберётся прочь, то будет сожжён. Ещё он присовокупил образ некоего подземного храма и ведущих в него волшебных врат . Когда-то те врата раскрылись по его мысленной команде. Теперь сбежал великан. Мир наш, воистину, полон чудес.

Маэдо провёл ладонью по смеженным векам. Вопросы-занозы превращали ночи в полубредовые кошмары, становящиеся особо яркими с приходом полнолуния. И тогда же в руке разгорался очаг боли… Но он потерпит, а перчатки скроют то, что другим видеть не обязательно.

Аргуст тронул поводья, направляя коня за кобылой мэтра вдоль бредущей по полю колонны всадников. Пусть они идут — молчаливые и послушные, туда, куда прикажет их командор. До определённой поры так проще. А прерванные мысли вернутся. На следующем же совете вопрос «что делать?» всплывёт вновь, и им придётся сойтись на каком-то его решении. Придётся.

…Отряд покидал деревню, однако в Чистых Водах оставалась немалая его часть: девять убитых, шестеро раненых, не способных продолжить поход, и трое, отряженных присматривать за ними. Ещё один рыцарь был отослан в Жесть со срочным донесением.

Следующие за древнями разъезды сообщали, что Носорог с Разрушителем держались прежнего направления к реке. Шрам объявил солдатам, что они будут следовать за великанами до Корабели, а там… в общем, там посмотрят.

Поход возобновился в обычном порядке. Только теперь громилы никуда не спешили, тащась едва-едва и делая долгие остановки. Их преследователям приходилось держать тот же ритм.

Переход. Привал. Ещё переход. Ночёвка.

— Говорят, река скоро покажется, — сообщил Лопух, подъезжая к болтающим о том о сём Юлиану и Луи. — Ни разу не видел Корабель раньше. Только слышал, будто она столь огромна, что не каждая птица сможет перелететь её.

— Ты больше уши развешивай, ещё не такое услышишь, — посоветовал сир Луи-насмешник, все прошлые дни проведший в беспросветной хандре. Печаль от понесённой потери только начала разжимать над ним свои цепкие когти. — Например, что вода в реке солёная как в море, и что в ней водятся жуткие твари, норовящие утянуть на дно всякое судно, рискнувшее выйти на глубину.

— А разве нет? — состроил наивную физиономию Лопух.

— Местами Корабель, действительно, разливается так, что с одного её берега не различить другого, — заступился за напарника Юлиан, — но отнюдь не по всей длине. Река — прекрасная широкая дорога, по ней из конца в конец ходят суда всех мастей: имперские, приграничных стран и купцов из дальних краёв. Недаром ей дали столь благозвучное имя. За время своих юношеских скитаний — а неплохо звучит! — мне довелось разок проплывать по Корабели. Зрелище внушительное. Так что, Лопуша, нас ждёт встреча с одним из подлинных чудес этого в основе своей наискучнейшего мира, как некогда выразился наш благородный сир.

Луи в седле отвесил признательный поклон, сорвав с головы несуществующую шляпу.

— Да фиг с ним, с чудом! — отмахнулся несостоявшийся эстет. — Вы мне скажите: древни, когда до реки дотопают, переправляться будут? И нам тогда за ними вплавь что ли?